Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
В состоянии выжатого лимона, в темной одежде, с трясущимися руками и ногами, с воспаленными глазами она и заявилась в пиццерию Валентины под вечер. Посетителей было уже мало, так как Фрося пришла после ужина, почти под закрытие. Хозяйку ресторана заметила сразу и заняла столик на двоих, хотя была совершенно в гордом одиночестве. Вспоминая слова Вацлава, девушка ощущала себя сейфом, в котором ничего не осталось. И теперь просто ждала того, кто попросит у нее листок, а после пристрелит. Внутренне она была готова ко всему и даже мысленно торопила наступление развязки, лишь бы уже этот кошмар как-то закончился – хоть в ту, хоть в иную сторону. Мимо ее столика в длинном фартуке прошла сама Валентина и не обратила на нее никакого внимания. Затем она прошла назад и снова мимо.
«Что сие значит? Это знак? Не она ли меня вызвала сюда?» – недоумевала Фрося.
И она привлекла к себе внимание, откровенно позвав ее к своему столику:
– Валентина, здравствуйте! Вы не помните меня?
– Я? – Лицо пожилой женщины приняло землянистый оттенок.
– Я приходила сюда с Люсьен, вашей подругой, и с нами был парень Василий. Теперь вот… их нет. Я одна. Вы звали меня? Я пришла…
– Я? – снова переспросила Валентина. И обреченно проговорила, наклонившись к Фросе: – Пойдем, раз пришла…
Она провела ее служебным помещением мимо стерильной чистоты кухни, где что-то жарилось и парилось, а работало всего двое людей в поварских одеждах. Валентина что-то сказала им по-польски и стала спускаться вниз, в подвал. Там, в небольшой комнате с ослабленным рассеянным светом, предложила девушке остановиться и закрыла за собой дверь.
– К чему такие предосторожности? – спросила Кактусова.
Но Валентина не ответила. Зато прозвучал мужской голос:
– Ну, привет, Фрося.
Она всмотрелась в сидящего в вольготной позе мужчину и, удивившись, узнала директора цирка Валерия Горохова.
– Здравствуйте.
– Присаживайся, – улыбаясь, пригласил тот ее.
– Спасибо…
– Не за что! Садись.
Фрося подчинилась. Спросила:
– Что вы тут делаете?
– Жду тебя. Это я попросил Валентину пригласить тебя сюда. Да, Валя?
Женщина кивнула, не глядя на Фросю. А та только сейчас разглядела ее состояние – Валентина была буквально смертельно напугана и совсем не была похожа на веселую и жизнелюбивую женщину, «толстушку-веселушку», которая запомнилась ей в первую встречу.
Ефросинья посмотрела в наглые и самодовольные глаза Валерия.
– И зачем я вам понадобилась? Мы виделись в цирке.
– У тебя есть одна вещь, и я ее хочу взять. Да, Валя? – снова обратился директор к запуганной хозяйке.
– Прости меня, – шепнула та, – он сказал, что иначе убьет моих племянников…
– Ничего страшного, я все понимаю, – кивнула ей Фрося. – Только я не понимаю, к чему такой ажиотаж? К чему все это?
– А ты хочешь еще что-то понимать? – оживился Валерий.
– Он убьет нас, – пискнула Валентина и тихонько заплакала.
У Фроси не дернулся ни один мускул на лице.
– За что?
– В принципе не за что, – ответил Валерий, – вы стали жертвами обстоятельств. Но мне не жалко вас нисколько. Обратного пути нет. Слишком много уже сделано и поставлено на карту.
– Мне тоже все равно теперь, – отвела глаза Ефросинья.
– Я понимаю, о чем ты, – приблизился к ней весьма доверительно Горохов. – Вроде как твоего любимого Влада вчера ночью пырнули ножом в камере.
– О Святая Дева Мария! – перекрестилась Валентина, прижавшаяся всем своим пышным телом к стене, словно та могла уберечь или хотя бы отсрочить неизбежный конец.
– И, насколько мне известно, алкоголик-полицейский в то же время попал под машину, – улыбался Валерий.
– О господи! – снова перекрестилась Валентина.
– Да, все так. У меня никого не осталось, поэтому мне все равно, – глухо подтвердила Фрося. – Я не понимаю одного – за что?
– А ты многого не понимаешь, избалованная профессорская дочка! – зло зыркнул на нее директор цирка. – Ты даже не вспомнила меня, а я ведь был учеником твоего папаши. О сколько надежд возлагали на меня и моего учителя мои родственники, точнее, моя любимая мама! Она просто спала и видела, что ее единственный сынок станет ученым, как когда-то и ее горячо любимый и рано ушедший муженек. Когда я волей случая попал к профессору Кактусову, она решила, что это – судьба. Моя мать работала на трех работах, две из которых были связаны с тяжелым физическим трудом, надрывая свое здоровье, чтобы я смог стать тем, кем она хотела. А профессор Кактусов безжалостно заявил, что ничего серьезного из меня не получится, что я – прирожденный клоун, и выгнал меня из аспирантуры. Неужели не помнишь меня? Ты ведь приходила к нам на факультет! Ах, ну да, ты же видела только Влада, самого умного и неповторимого… Как же я вас ненавидел! А я подходил к тебе, просил поговорить с отцом, чтобы он не отчислял меня. Что, тоже не помнишь?
– Нет, – рассеянно прошептала Фрося.
– Правильно! Кто мы для вас были? Так, ничто и никто. А моя мать надорвала сердце и умерла. Хороший расклад? И тогда я воспылал жуткой ненавистью к профессору Кактусову. Я понял, что он отнял у меня самое главное – мою жизнь, и поэтому просто обязан был компенсировать ее мне. Я следил за ним долгие годы, понимая, что месть должна быть мучительной, полной. Узнал, что он путается с дочерью своего друга. Выяснил, что Влад ходил, как рогатый олень, и очень радовался этому обстоятельству. Лично познакомился с Розалиндой, подстроив все так, чтобы та ничего не заподозрила. Это был мой человек, так сказать, находка для шпиона – она много болтала, спать ложилась со всеми подряд и пила. Я тоже с ней спал. Как-то по пьяни красотка и рассказала мне о каком-то открытии своего безумного отца, пожаловалась, что старый осел препятствует ее счастью. Я тогда заинтересовался, но… Розалинда вскоре погибла, а Людвиг умер, и листок канул вместе с ним. Самым интересным было то, что сам же Людвиг и испортил тормоза и еще что-то в автомобиле своей дочери. Я лично видел это, наблюдая за его манипуляциями из окна ее спальни, а она в это время принимала душ. Я понял, что старик задумал, ведь его отношения с дочерью достигли пика, а открытие было для него важнее ее жизни. Что ты так смотришь на меня? Думаешь, что я чудовище? Почему я не остановил ее и дал уехать на сломанной машине в ее последний путь? Да мне на нее было наплевать, она мне стала не нужна, даже надоела. А чудовищем я стал, когда моя мать умерла, так и не дождавшись, чтобы я стал ученым. Понятно? Кстати, я понял, что о преступлении Людвига догадался и Влад, он и приставил к нему свою любовницу-докторшу, которая утешала его после смерти дочери. Блудливые людишки! Молодой сноб не хотел, чтобы о поступке старика узнали массы, иначе бы имя ученого, очень много сделавшего для страны и народа, навсегда было бы замазано грязью. А Людвиг уже болел раком, и жить ему оставалось немного. Вот Влад и скрыл факт убийства им Розалинды, дав тестю возможность умереть на воле… Тем более что точно-то он не знал, только догадывался…
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
