— Что мы скажем этой провидице, кем бы она ни была? — Аллин подняла умоляющие глаза на Темара.
Эсквайр немного подумал.
— У тебя есть вопрос, на который ты уже знаешь ответ?
Девушка неохотно кивнула.
— Я могу спросить о ком-то, еще живом. А если она ответит правильно, я спрошу о том, кто уже точно мертв.
Темар посмотрел на нее с некоторым беспокойством.
— Тебя это огорчает?
Толстушка уставилась на свои руки, стиснутые на коленях.
— Нам лучше узнать правду, иначе мы зря проделали весь этот путь.
Новоприбывшие побудили Аллин торопливо занять два освободившихся стула, чтобы утвердить их место в очереди. Темар схватил вино и пошел за девушкой. Стиснутые с обеих сторон, они обменялись молчаливыми взглядами. Уже били вторые куранты ночи, когда тучный мужчина, который был перед ними, вышел обратно с мрачным от обиды лицом.
Аллин встала, решительно отряхнув юбки.
— Давай посмотрим, что тут такое.
Не найдя, куда поставить бутылку, Темар вместе с ней вошел в голую комнату вслед за девушкой-магом. Первое, что они увидели, это обитый железом сундук, водруженный на громоздкий стол, который стоял посреди комнаты на коврике, сплетенном из полосок изношенной ткани. За столом на табуретах сидели две женщины. Сальные свечи в канделябрах освещали стены в пятнах сырости, дымные языки пламени трепетали, добавляя копоти грязному драночному потолку.
Аллин сказала что-то вежливое, и старшая из женщин встала. Ее белые волосы были спрятаны под бледно-голубым шарфом, сшитым из той же ткани, что и широкая бесформенная юбка и корсаж без рукавов, зашнурованный поверх свободной льняной блузы. Никто в Тормалине не одевался так, хотя Темар видел подобные наряды на наемницах в Кель Ар'Айене. Полдрионово касание слишком рано побелило волосы этой женщины, решил он. Ее волевое лицо было еще не старым, но морщины, избороздившие лоб, говорили о том, что жизнь ей досталась несладкая.
— Госпожа Медьюра, — Аллин указала на Темара, — мой спутник, Натир.
— Всем, кто ищет ответы, добро пожаловать, — ответила женщина на сносном тормалинском.
В ее проницательных глазах не было никакого расчета, свойственного всем обманщицам, что явилось для Темара полной неожиданностью. К тому же они имели цвет омытого дождем неба, и юноша вдруг понял: ему крайне редко встречались люди со светлыми глазами с тех пор, как приехал сюда.
— Ваши вопросы? — напомнила госпожа Медьюра.
— Конечно, — нервно сказала Аллин.
Эсквайр посмотрел на молодую женщину, молча сидевшую рядом с госпожой Медьюрой. У нес были те же бледные глаза, но пустые, как летний полдень, и неотрывно глядящие на стену позади Темара, коротко и неровно подстриженные редкие тусклые волосы; на юбке из мягкой зеленой ткани темнели пятна от оброненной еды. Ее фигура, затянутая в корсаж с перекошенной шнуровкой, выглядела зрелой, хотя гладкое лицо сохраняло младенческую пустоту.
— Моя дочь еще малышкой потерялась между царствами жизни, — без всяких эмоций произнесла Медьюра. — Разум Леннарды блуждает в тенях, но время от времени она встречается с теми, кто переплывает реку с Полдрионом. Когда Сэдрин открывает дверь, чтобы впустить их в Иной мир, она мельком видит то, что лежит за дверью, и слышит отголоски потерянных голосов.
Женщина повторяла заученные слова, но юноша тем не менее почувствовал: она искренне верит тому, о чем говорит.
Медьюра дала Аллин горсть трехгранных костей и указала ей на единственный табурет перед сундуком.
— Выложи на крышку символы твоего рождения.
Девушка перебирала кости, доставая три отдельные руны.
Шагнув ближе, Темар узнал Оленя, Метлу и Гору.
— Вы тащите три кости?
Толстушка бросила на него испепеляющий взгляд.
— Но твой отец, должно быть, настоял на тормалинском способе, да? Он тащил только одну кость? — Она повернулась к женщине и заговорила на быстром, бесцеремонном лескарском. Темар предпочел бы знать, что о нем говорят, но что бы там ни плела Аллин, подозрение, вспыхнувшее в глазах Медьюры, сменилось привычной настороженностью.
Толстушка снова обратилась к юноше:
— Твоя бабушка доверяла рунам, не так ли? Она клялась, что бросание рун — это искусство.
Эсквайр поспешно кивнул. Подняв свой стакан, чтобы заслонить рот, он начал шептать одно из нескольких заклинаний, которые Гуиналь ухитрилась вдолбить в него. Если здесь творится Высшее Искусство, Темар услышит его эхо. Он заставил себя сосредоточиться, несмотря на слабое головокружение и усиливающуюся головную боль. Все-таки он не так здоров, как хвастался, вынужден быть признать юноша.
— Задавай свой вопрос, — приказала Медьюра.
— Где мой кузен Чел? — резко произнесла Аллин, и кончики ее ушей заалели.
Медьюра взяла руки своей дочери и положила их на руны. Отвращение мелькнуло на бессмысленном лице Леннарды, затем ее плечи опустились, голова поникла, и обнажилась воспаленная, покрытая струпьями кожа. Темар чуть не потерял ритм заклинания, когда понял, что кто-то вырывал клоками волосы девушки.
— Я вижу реку. — Леннарда неожиданно выпрямилась.
Аллин от испуга приглушенно пискнула. Юноша стиснул пальцы на горлышке бутылки.
— Я вижу реку, текущую по равнине. — Низкий голос девушки звучал твердо и уверенно. — Большую реку, которая впадает в море. Вода в широком устье коричневая, несущая плодородие с гор. Да, это будет плодородная земля. Тут есть болота, солончаки, полные белых птиц. Я никогда таких не видел, но надо будет подстрелить несколько штук, чтобы попробовать, вкусное ли у них мясо. Смотри, вон там сеть прекрасное место для высадки: высокий склон и ровный травянистый берег. Мы можем построить здесь пристань. Дерева хватит и для убежища, совсем рядом большие рощи.
Леннарда вдруг остановилась, отдернув руки от сундука. Неуклюже сложила их на груди, сгорбилась и закачалась взад и вперед, бессвязно хныча.
Аллин повернулась к Темару, на лице — красноречивая смесь смущения и разочарования.
— Мы уходим?
— А заплатить? — Госпожа Медьюра удерживала руки дочери, они скрючились в бессильные клешни.
— Твой гонорар? — ледяным тоном спросила толстушка, запахивая плащ.
— Сколько бы, по-вашему, ни стоили эти сведения. — Медьюра встала, как только Леннарда опять погрузилась в неподвижность.
— По правде говоря, не очень много. — Аллин решительно вдохнула.
— Нет, подожди, — вмешался Темар, чувствуя, как кровь пульсирует в висках. — Аллин, спроси еще раз, о ком угодно.
Девушка с сомнением посмотрела на него, а Медьюра положила руку на безвольное плечо дочери, защищая ее. Эсквайр протянул одну из крон Тормалинской империи.
