Рустам послушно захлопнул открывшийся было рот и невольно тяжело вздохнул. Маршал и граф невесело рассмеялись, гоблин лишь слабо улыбнулся.
— А чтобы заодно решить твои проблемы с личным составом, произведем реорганизацию. Хозяйственную сотню с сегодняшнего дня расформируй и распредели ее личный состав по сотням.
— А?..
— А всеми хозяйственными делами в твоем полку отныне будут заниматься лондейлские горожанки, — ответил маршал на его невысказанный вопрос. — Граф Лондейл об этом позаботится. Теперь о тех, кого я у тебя заберу. В первую очередь мне нужен унтер-офицер твоей уже расформированной хозяйственной сотни Дайлин. Графу Лондейлу необходим гарнизонный интендант, а у твоего парня хорошие рекомендации. Это повышение, унтер-офицер Дайлин станет капитаном, приказ мною уже подписан. Кроме Дайлина я заберу у тебя еще одного унтер-офицера. Познакомься, — неожиданно указал маршал на гоблина, — это Бруно, капитан гоблинского ополчения. Догадываешься, кто ему нужен?
— Унтер-офицер Джинаро, — уверенно ответил Рустам.
— Верно, — похвалил его маршал. — Но унтер-офицер Джинаро уйдет от тебя не один. Существует реальная угроза, что гномы сейчас делают подкопы под наши стены. Вместе со своим унтером сформируешь полноценный пул из своих самых низкорослых бойцов и отправишь его под командой Джинаро к капитану Бруно. Задача ясна?
— Да, господин маршал, — ответил Рустам и не преминул заметить: — Но в отношении унтер-офицера Джинаро возможны определенные осложнения.
— Какие еще осложнения? — нахмурился маршал.
— Унтер-офицера Джинаро в свое время исключили из гоблинской общины.
Маршал с интересом посмотрел на капитана Бруно, являвшегося вдобавок главой гоблинской оржейной гильдии.
— Подмастерье Джинаро совершил в свое время серьезный проступок и был в наказание отправлен в городской полк безнадежных, — с неохотой признался гоблин. — Но на вчерашнем собрании общины было решено, что бывший подмастерье Джинаро искупил свою вину храбростью и самоотверженностью, проявленными им за время несения воинской службы. Джинаро восстановлен в звании подмастерья и после окончания службы может вернуться в свою гильдию. Так что никаких осложнений не будет, господин маршал.
Услышав эти слова, Рустам искренне обрадовался за друга, он помнил, с какой болью реагировал Джинаро на обвинения старого мастера, выслушанные им при покупке рустамовского снаряжения. Рустаму было жалко расставаться с друзьями, но не порадоваться он за них не мог.
— Вот и отлично, — продолжил тем временем маршал. — У тебя там, капитан, еще, кажется, не решен вопрос с унтером первой сотни, не так ли?
— Да, господин маршал, — ответил Рустам. — Унтер-офицер Паргленд погиб в первый же день. Замены нам до сих пор не прислали.
— Кто сейчас исполняет его обязанности?
— Его первый сержант Сард.
— Это случайно не тот орк, который был с тобой в Лингенском лесу? — уточнил маршал.
— Он самый, господин маршал.
— И как, справляется?
— Так точно, господин маршал.
— Хорошо, — усмехнулся маршал, — можешь поздравить его с унтерскими нашивками, приказ подпишу сегодня же. С офицерами у нас нехватка, поэтому замену выбывшим сержантам назначишь сам. Вопросы есть? Тогда иди, капитан. И не затягивай с отсылкой своих ребят по новому назначению.
Степь. Величественный, необъятный, пьянящий голову беспредельной свободой край. Земля, принадлежащая вольнолюбивой, легкой на подъем кочевой расе — оркам.
Десять всадников под глинглокским знаменем рассекали густые травяные волны, и лишь один из них был спокоен и уверен в себе — его величество Георг Первый, молодой король из династии Нойманидов. Усилием воли загнал он на самое дно своей души трех сестер — неуверенность, страх и тревогу. Ему предстояло разговаривать с орками, а орки уважают лишь силу, прямоту и достоинство.
Хищная стрела, посланная искусной рукой, просвистела в воздухе и вонзилась в землю, обозначив невидимую границу.
— Тохто![4]— прокричал звонкий, горделивый голос.
Черный жеребец молодого короля остановился у самой стрелы и замер, послушный его твердой воле. Пять закованных в сталь рыцарей выдвинулись было вперед, дабы окружить своего короля живой стеной, но легкий жест его руки приказал им оставаться на месте.
На покрытом зеленью пригорке показались двое настороженных всадников. Совсем еще юные орки не были облачены в воинскую броню, но в их напряженных ладонях были сжаты страшные в своей беспощадной эффективности усиленные роговыми пластинками тугие оркские луки. Старший из охранявших короля рыцарей нервно провел языком по пересохшим губам под опущенным забралом. С такого расстояния оркская бронебойная стрела без труда прошибет легкую кольчугу на их молодом короле. Нахмурились целители, разгоняя в своих ладонях живительную энергию, невольно потянулся к мечу королевский советник барон Бланше, и только сам король оставался по-прежнему невозмутим и даже беспечен.
Под ногами у оркских всадников закружились серые стремительные тени — оркские волкодавы. При виде людей собаки насторожились, но рычать не стали, подавая тем самым своим хозяевам верный знак, что среди чужаков нет перворожденных. Чувство острой опасности, повисшее над степной травой, немного спало, ослабив свой накал.
— Камсындер?![5]— требовательно спросил молодой орк.
Двое против десяти, расклад не в их пользу, но здесь он хозяин, и вести себя по-другому молодой орк не собирался.
— Канактар[6], — ответил ему Георг, поднимая кверху раскрытую ладонь.
Орк на мгновение задумался, после чего что-то коротко приказал своему спутнику. Тот послушно кивнул и, бросив своего коня с места вскачь, растворился в густой траве. Только после этого говоривший с ними орк снял с лука стрелу и убрал его за спину.
— Я Адыгей, — представился он, горделиво вскидывая голову, — сын Конахтура из клана Белой Куницы. Аил моего отца недалеко отсюда, и от его имени я прошу вас воспользоваться нашим гостеприимством, могучий король.
Конахтур был крепким, немолодым уже орком с щедрой проседью в коротко подстриженных волосах. Заранее извещенный сыновьями, он вышел навстречу гостям, прижимая к груди ладонь и с достоинством кланяясь.
— Рад приветствовать в своей скромной юрте столь почетного гостя, — сказал он, приветливо улыбаясь. Клан Белой Куницы не зря столько лет был пограничным кланом, все его орки прекрасно разговаривали по-людски.
— Быть гостем столь достойного хозяина честь для меня, — церемонно сказал Георг, но в юрту заходить не спешил. — Только я обязан предупредить уважаемого Конахтура, что я принадлежу к роду Нойманидов, который, по дошедшим до меня слухам, объявлен врагом степи.
