— Всем оставаться на местах, — приказал Сергеев, распахнул дверцу и вышел.
Снежная каша хлюпнула под ногами. Серое небо смотрело с осуждением, вокруг было тихо, очень тихо. Слева тянулась бетонная стена, впереди виднелся въезд на свалку, справа за голыми кустами торчал кирпичный двухэтажный дом. Поворот к изоляту перекрывала банда Борзова. Не прорваться, понял Сергеев. Зря отпустил бойцов, нужно было, забив на секретность, брать с собой всех — с тремя людьми много не навоюешь.
Артем Борзов жаждал переговоров — иначе положил бы Сергеева и его людей сразу.
Или он боялся попасть в Каверина?
Вот они — связи Реута. Его выкормыши, верные, преданные — повсюду.
— Скажи водителю, чтобы вышел, — скомандовал Борзов. — Попробуете уехать — всех положим. Нам по фиг, ты же знаешь.
— Всех? — удивился Сергеев. — Что, прям всех?
— Ну да. Мне посоветовали, если я не смогу Каверина отбить, мочить всех. А я что? Я — хладнокровный убийца. У мафии чистые руки и холодное сердце. Так что давай сохраним твою жизнь, Сергеев. У тебя же дети, семья. Тебе умирать никак нельзя.
Безопасник сплюнул в снег и пожалел, что отправил штурмовую группу обратно. Остались четверо бойцов, не считая водителя. Махнул водителю — выходи, мол.
— Кстати, привет, — продолжал Борзов, — давно не виделись. Вот уж не думал снова встретиться, ты же уволился. Так что не дури, Сергеев. Выгружай Каверина и уезжай со спокойной душой. Начальство тебе ни слова не скажет, гарантирую. По поводу того, что ты его сюда вез, сами разбирайтесь. А что мы Каверина заберем, так то согласовано. Даже премии не лишат.
Смерть пассионария приведет к страшным результатам. Это даже хуже, чем оставить его в живых. Насильственная гибель — и мировой кризис обеспечен. Война. Дети. Сын под пулями.
— Ну как? Договорились? Ну же, Сергеев, напрягись и подумай. Или ты живешь, или ты умираешь. А весть о твоей смерти я лично твоей жене передам. Как там ее зовут? Зоя, кажется? А сына — Тарасом? И лапочка-дочка Людочка. Какая прелесть.
Сволочь! Слуга пассионария! Безмозглая преступная скотина! И ведь наверняка все знает, все понимает. Но Борзову-то что? Его война не коснется.
Сергеев шагнул к задней дверце, распахнул ее и скомандовал своим людям:
— Вытаскивайте. Передадим этим.
— Как? — удивился сотрудник. — Бандитам?!
— Жить надоело? — Сергеев еле удержался, чтобы не ударить его. — Выполнять. Да. Бандитам. Передадим.
Каверина за руки и за ноги вытащили из машины и понесли к черному джипу.
Борзов отбросил бычок в сторону. Даже стрелять не пришлось. Обидно как-то, право слово.
Глава 5
СОН РАЗУМА
В своем «мерседесе» Тимур Аркадьевич включил мобильник и набрал Силина. Генерал, не здороваясь, спросил:
— Так быстро?
— Ордер готов?
— Да. Когда начинать?
— Десять минут назад, у них резонатор. — Реут, прикрыв трубку рукой, сказал водителю адрес, куда нужно ехать, и продолжил: — Я выезжаю, ты пока готовься.
— У меня накладки… Но ничего. Все будет, как мы договорились… Значит, резонатор у них?
— Да, непредвиденное обстоятельство. Борзов отбивает.
— Понял. Жду.
Гудки.
Реут набрал Тирликаса и Тихонова — они заверили, что все готово. Тихонов даст огневую поддержку, у Тирликаса задача сложнее, он должен прикрыть тыл: вряд ли Главный доверяет Тимуру Аркадьевичу, у старика везде свои люди, да и намечается даже не государственный переворот — свержение тысячелетнего оккупационного режима, после которого человечество, обретшее свободу, сорвется с цепи. А что оно будет делать — кусаться или поджимать хвост, неведомо.
К счастью, дорога была свободна, и черный «мерседес» Тимура Аркадьевича с воем понесся по трассе.
Реут вспомнил свою первую охоту: отец на деревянных самодельных лыжах и пятнадцатилетний Тимур, только получивший в подарок ружье — неудобное, одноствольное, его вскоре пришлось продать. Ощущения от той охоты законсервировались больше, чем на век, а теперь проснулись. Тимур Аркадьевич, юный и легкий, шел по свежему волчьему следу. Один на один с хитрым хищником. Кровь пульсирует в висках, ладони потеют, окружающий мир делается размытым и неважным. Остаются звуки и свежие следы на снегу.
Бежать, действовать! Он чувствовал, как по телу циркулируют горячие токи, наполняют его силой и уверенностью. Тесно в машине. Тесно и душно. Взять автомат — и на передовую, нырнуть в ярость азарта, отринуть страх.
Страх — инстинкт, уводящий с линии огня, а ведь даже его забыл Тимур Аркадьевич! А теперь… Как же здорово бояться, ненавидеть и желать! Умыться кровью врага, сомкнуть челюсти на сонной артерии…
Вдох. Выдох. Реут взял себя в руки. Спящий вулкан пробудился, готовый извергнуться и смести все на своем пути. Что не сжечь лавой — засыпать раскаленным пеплом.
— Тимур Аркадьевич, — позвал водитель. — Мы на месте.
Встрепенувшись, Реут понял, что уже давно приехали и машина стоит под массивным квадратным зданием, игнорируя знак и табличку: «Парковка только для автомобилей сотрудников ФСБ».
Силин ждал недалеко от входа, рядом скучали два вооруженных бойца в камуфляже. Реут в сопровождении молчаливого водителя-охранника вышел навстречу. Завидев его, Силин из грозного начальника превратился в мальчишку Саню — плечистого добряка, который вечно таскал домой бездомных котят и выхаживал покалеченных животных, защищал от хулиганов девчонок. С подачи «Фатума» Саня, побеждавший врагов не руками, а белозубой улыбкой, мутировал в генерала Силина, отправляющего людей на тот свет щелчком пальцев. Теперь он сам готов умереть. Тимур Аркадьевич не скрывал, что вероятность победы — пятьдесят на пятьдесят.
— Вы как, со мной поедете или своим ходом? — спросил сосредоточенный Силин.
— С тобой. Я должен быть там и видеть Хозяев своими глазами.
Реут отпустил водителя. Расположились на заднем сиденье бронированного микроавтобуса. Машина тронулась, за ней сорвались с места еще две такие же с сиренами и гербом ФСБ.
— Я дал команду, действовать будет подразделение «А», обвинение Белову, как и условились, терроризм, — отчитался Силин. — Люди у нас на юго-западе, их и задействовали, они будут ждать на Можайском шоссе.
— Резонатора, скорее всего, повезут в изолят, — поделился Реут. — Часа два его жизни ничего не будет угрожать, им занимается Борзов со своими ребятами. Ты бы позвонил кому нужно, чтобы ему не препятствовали.
Силин внял и дал своим людям инструкции. Из его разговора Тимур Аркадьевич понял, что проблем не будет.
На въезде на Кутузовский проспект кортеж встал: то ли авария, то ли дорогу перекрыли в связи с массовыми беспорядками. Силин длинно и многоэтажно выругался и принялся звонить, выяснять, что же приключилось.
