Виктория повернулась к ней и освободила руку. По лицу Мары ручьями бежали слезы, бледные губы дрожали. Она никогда не видела свою сильную подругу такой напуганной. Виктория попыталась утешить ее улыбкой, но все, что ей удалось, – это вызвать у подруги прерывистый всхлип.
– У меня очень преданная горничная, – пояснила она, не глядя на Эвенвайса.
Она смотрела Маре в глаза, надеясь, что даже сквозь страх она сможет прочесть смысл ее взгляда. Если Эвенвайс догадается, что Мара гораздо больше, чем простая служанка, он возьмет и ее тоже.
– Но она не станет драться с вами. И я тоже. Если вы оставите всех моих людей здесь целыми и невредимыми, я пойду с вами, не доставляя неприятностей ни вам, ни вашим людям. Просто не вмешивайте моих слуг в свои дела.
Эвенвайс оглядел ее с ног до головы, не упуская ни малейшей детали. Он считывал ее реакции, пытаясь понять, лжет ли она. В конце концов, он кивнул.
– Не вижу причин брать кого-то, кроме вас, – заключил он. – Ведь Бэйбери любит вас.
Она вздрогнула. Но если эта ложь сохранит ей жизнь и убережет слуг и Мару – что ж, она не станет спорить.
– А теперь мы с моими людьми совершим последние приготовления к отъезду.
Эвенвайс указал ей на дверь с куртуазным поклоном, будто приглашал на прогулку в карете по Гайд-парку. От такой перемены в настроении ее бросило в дрожь. Он очень, очень опасный человек.
И ей остается лишь надеяться, что удастся спастись от него прежде, чем она станет его жертвой.
Глава 20
Урок двадцатый
Твое тело – самое ценное, что у тебя есть. Береги его
Джастин соскочил с лошади еще до того, как она остановилась. Он был уже на середине лестницы, ведущей в дом, где находилась Виктория – Уиттинхем не отставал, – когда карета Шоу подкатила к крыльцу.
Он не стал дожидаться друга, ногой выбил входную дверь и ворвался в тихую переднюю. Никто из слуг не вышел на шум. Ни один голос не прорезал тишину дома.
Его сердце упало.
– Виктория! – крикнул он в пустоту, отчаянно стараясь сдержать приступ паники. – Виктория!
Уиттинхем обошел его:
– Я проверю наверху!
В дом вбежал Шоу. Недоумение отпечаталось на его лице.
– Что, черт возьми, происходит? – спросил он. – Слуга, которого ты послал за мной, ничего не смог толком объяснить.
Джастин мельком взглянул на друга:
– Он наверняка рассказал тебе все, что знал, – другое дело, что известно ему не много. Виктория может быть в руках Эвенвайса.
От этих слов, произнесенных вслух, у него скрутило живот, и желчь подкатила к горлу.
– Что?! – потрясенно воскликнул Шоу.
– Позже объясню! Просто помоги мне в поиске.
Если Шоу и нуждался в более детальной информации, он не подал виду – только хлопнул друга по плечу и направился к задним комнатам. Джастин распахнул несколько дверей прямо по коридору, заглядывая в столовые, библиотеки и гостиные. Кое-где валялась перевернутая или разбитая мебель, но людей он нигде не находил.
Досада, перемешанная со страхом, почти достигла пика, когда из задней гостиной он услышал невнятные звуки. С бешено бьющимся сердцем он бросился туда и распахнул дверь. Увидев, что творится внутри, он остолбенел.
На стуле в центре комнаты сидела Мара Фарнсуэрт – со связанными за спиной руками и кляпом во рту. Их взгляды встретились, и она издала сдавленный крик.
Оправившись от потрясения, Джастин метнулся к ней и вынул кляп.
– Все хорошо. Где Виктория? – Он вытащил нож из-за голенища и перерезал веревки, которыми ее связали.
Мара не ответила – она просто таращилась на него и дрожала как осиновый лист. С рыком Джастин сгреб ее за плечи:
– Где, черт возьми, моя жена?!
– Почему бы тебе не привязать Мару обратно к стулу и не выбить из нее ответ? – раздался голос у него за спиной.
Джастин вскочил на ноги и развернулся: в дверях стоял его брат. Его волосы слиплись прядями, а глаза блестели от выпитого.
В душе Джастина вскипел гнев.
– Калеб! Почему ты был не на посту и не следил за домом? Что с тобой стряслось?!
Брат не взглянул ему в глаза.
– Да ты посмотри на нее.
Он указал на Мару и вошел в комнату. Джастин проследил за его жестом и снова посмотрел на Мару. На этот раз сквозь пелену собственного страха он смог ее разглядеть – перепуганная насмерть, она дрожала и шарахалась от каждого его движения. Ее запястья кровоточили, порезанные слишком тугими путами.
Калеб опустился на колени перед ней.
– Мара, – прошептал он неожиданно нежно.
Джастин никогда не видел, чтобы брат обращался к кому-то с такой заботой.
Она взглянула на него глазами, полными слез:
– Здравствуй, Калеб.
Он улыбнулся и убрал прядь волос, прилипшую к уголку ее рта. Она вздрогнула, но потом расслабилась.
– Милая, ты знаешь, что случилось с Викторией? Где она? – спросил Калеб.
Она покачала головой.
– Э-эвенвайс… – Она задохнулась. – Он приходил сюда. С-связал слуг. Сказал, вы знаете, где Хлоя, и забран Викторию, чтобы провести обмен.
– Где?! – заорал Джастин. Самые большие опасения его оправдались. Его захлестнула паника. Боже правый, если он Мару связал туго до крови, что он мог сотворить с Викторией?
Мара содрогнулась. Калеб бросил на него испепеляющий взгляд через плечо.
– Он сделал хоть какой-то намек? Куда он мог забрать ее? – Калеб вытащил из кармана носовой платок и принялся стирать слезы с лица Мары.
Та качнула головой:
– Нет. Он привел людей… – У нее перехватило дыхание. – Пригрозил, что они… сделают мне больно, если она не пойдет с ним. Она пыталась защитить меня, сказав, что я ее горничная.
Калеб нежно коснулся ее руки, но перебивать не стал.
Она взглянула на Джастина:
– Он не сказал, куда увозит ее. Простите меня.
– Не извиняйся, – прошептал Калеб.
Джастин обернулся и увидел, что Александр Уиттинхем и Рассел Шоу уже ждут его. Позади них толклись перепуганные слуги. Судя по потрепанному виду, некоторые дрались с налетчиками.
Уиттинхем посмотрел на Мару.
– Я нашел слуг запертыми в задней комнате. Девушка цела?
Джастин кивнул:
– Очень напугана, и, кроме того, ублюдок так туго ее связал, что порезал запястья веревками, но в остальном она невредима. Что вы думаете об этом? Вы лучше знаете Эвенвайса. Куда он мог забрать мою жену?
