- Дайте мне! - потребовал брат Элиас. Джим передал книги. - Теперь держите конец веревки. А вы, - проповедник посмотрел на Гордона и отца Эндрюса, - идите вперед, выставив перед собой вилы. Вам предстоит ими воспользоваться!
Брэд и другая фигура остановились.
- Это отец Селвэй, - тихо произнес Джим. - Второй - отец Селвэй.
Гордон тотчас же узнал в черной фигуре священника. Сгоревшее лицо растянулось в улыбке. На фоне угольно-черного лица более светлой полосой выделялись зубы. Его окатила волна холодного ужаса. Мелькнула странная мысль - интересно, о чем сейчас думает отец Эндрюс.
На самом деле отец Эндрюс старался вообще не думать. Нежелательные чувства, посторонние мысли, чужие впечатления сами теснились в его мозгу. Он с неестественной ясностью видел разворачивающуюся перед ним сцену, мозг воспринимал все детали, но она перекрещивалась с другими сценами, с другими событиями. Группа поселян лопатами бросает в костер уродливых младенцев. Обнаженные мужчины и женщины совершают ритуальную пляску перед неподвижной фигурой брата Элиаса в ином обличье. Черная фигура женщины из племени анасази стоит среди моря зародышей.
Голова священника раскалывалась от боли. Он посмотрел на Гордона, покрепче перехватил вилы и с хмурой решительностью двинулся вперед.
Брат Элиас шел рядом с отцом Эндрюсом. Три Библии он зажал под мышкой, одну выставил в левой руке перед собой. Другой рукой он сжимал веревку, второй конец которой находился у шерифа.
Джим шел на одном уровне с проповедником, не отрывая взгляда от стоящих впереди фигур. Он чувствовал себя отчаянно не готовым и очень жалел, что брат Элиас не успел сказать, что им предстоит делать. Он чувствовал себя бесконечно уязвимым, идя навстречу этим... этим существам, не имея в руках ничего, кроме веревки, и проклинал себя за то, что оставил в машине свой пистолет. Потом вспомнил про четыре мощнее винтовки, оставшиеся в багажнике машины Гордона, и пожалел, что не захватил одну из них с собой. Челюсти болели от того, что он постоянно непроизвольно стискивал зубы; мышцы ног сводило от нервного напряжения. Подойдя ближе, он уже мог отчетливо рассмотреть обе фигуры. И то, что он видел, ему очень не нравилось. Лицо Брэда Николсона выглядело нечеловечески пустым, без малейшей тени эмоций. Живыми казались только глаза. Их интенсивное свечение чем-то напоминало глаза брата Элиаса. Тело казалось плотным, реальным, хотя запах горящего тела Брэда забивал ноздри, а воздух начал наполняться дымом горелой плоти. Тело стоящей напротив фигуры чернело Одновременно с тем, которое горело, и он догадался, что к тому времени, как огонь полностью поглотит то, что лежит на земле, это станет таким же угольно черным, как фигура отца Селвэя.
Отец Селвэй стоял неподвижно. Он улыбался. Вся его осанка демонстрировала торжествующее зло. Шериф не мог смотреть в это дьявольское лицо больше пары секунд подряд.
Брат Элиас остановился. До неподвижных фигур оставалось не более десяти футов. Остальные трое тоже резко остановились. Видно было, как извивающиеся и шлепающие по земле младенцы со всей свалки собираются в группу и направляются в их сторону. Многие что-то лопотали или мяукали тоненькими голосками, изображая полное удовольствие.
Брат Элиас выложил перед собой на земле по прямой линии четыре Библии.
Фигура отца Селвэя подняла вверх черную руку.
- Неужели ты думаешь, что твои языческие ритуалы тебе помогут? - послышался скрипучий нечеловеческий голос, полный глубочайшего презрения.
Брат Элиас ничего не ответил, только простер руки над Библиями, бормоча что-то на своем странном неземном языке.
- Гордон, - продолжила фигура, - как твоя прелестная женушка? - Черная ухмылка стала шире, зловещее. - А твоя дочь? Твоя дочь хочет стать одной из нас. Она хочет продрать себе путь из тощего жалкого тела твоей жены и сбежать. Сейчас твоя жена захлебывается кровью, потому что она раздирает ей внутренности. Кровь льется ручьем из этой жалкой дырки у нее между ног.
Гордон почувствовал, как напряглись мышцы. От ярости кровь бросилась в голову. Стиснув рукоятку вил, он уже был готов ринуться вперед и вонзить их прямо в черную голову отца Селвэя.
- Сатана - лжец и отец лжи, - отчетливо произнес брат Элиас. - Не обращайте внимания. Он пытается спровоцировать вас.
Тем временем отец Селвэй обернулся к шерифу.
- Ты отклонился с тропы, Джим. Ты сошел с пути праведного. Ты должен быть наказан. - Фигура повела головой по сторонам. - Этот мальчик здесь, Джим. Дон Уилсон. Его тело в огне. Он будет гореть в аду вечно.
- Заткнись, - холодно усмехнулся шериф.
- А ты, мой преемник? - обратилась фигура к отцу Эндрюсу. - Этому ли учила тебя церковь? А если епископ узнает, что ты участвуешь в этих богохульных ритуалах? - Фигура хрипло расхохоталась. - Ты жалкое подобие священника!
Отец Эндрюс отвернулся и ничего не сказал.
Фигура отца Селвэя опустила голову, и в тот же момент как по команде на безжизненном лице Брэда вспыхнуло выражение торжествующей ненависти. Откуда ни возьмись у них за спинами появились сотни новых младенцев. Они были крупнее, чем предыдущие, и гораздо организованнее. Они двигались вперед решительными колоннами.
- Он слаб, - указывая на Брэда, спокойным тоном произнес брат Элиас, обращаясь к Гордону и отцу Эндрюсу. - Как только он двинется, проткните его вилами и прижмите к земле. А мы с шерифом займемся вторым. - Подойдя ближе к Джиму, проповедник склонил голову в молитве. - Защити нас, Господи. Мы лишь хотим исполнить твою волю. Не оставь нас своей милостью во имя Отца, Сына и Святого Духа, аминь.
Джим бросил взгляд на скалящуюся неподвижную фигуру отца Селвэя. За его спиной ползла стая мелких созданий.
- Держите веревку крепче, сказал брат Элиас. - Нам надо связать его.
Фигура отца Селвэя издала какие-то гортанные нечленораздельные звуки, напоминающие команду. Брэд ринулся вперед. Зародыши и младенцы уже позли по свалке живой волной.
Увидев движение Брэда, Гордон выставил перед собой вилы и с размаху всадил их в приближающуюся черную плоть. Брэд испустил вопль ярости и отчаяния, но в голосе не было и намека на боль. Металлические зубья легко пронзили насквозь мягкое тело. Гордон попал в живот; вилы отца Эндрюса - чуть выше, в грудь. Оба со всей силы налегли на вилы, чтобы повалить фигуру на землю. Руки Брэда болтались в воздухе, пытаясь ухватиться за черенки вил, но это ему не удавалось. Создание оказалось надежно пришпилено к земле.
Джим и брат Элиас медленно шли вперед, крепко сжимая концы веревки. Под ногами у них копошилось множество мелких тварей, которые пытались ухватить и укусить их, но, судя по всему, без малейшего успеха. Шериф опустил голову. Под ногами просто не было видно земли. Сотни, а может, и тысячи мелких тварей ползли в несколько слоев, взмахивая ручонками, разевая бесполезные зубастые ротики. Ноги скользили, увязая в мягкой плоти, постоянно слышалось похрустывание мелких косточек.
