Теперь мы, все втроем, живем вместе. Изредка в крохотной квартире в Уланском, а в основном — у меня. Так решил Джон, ему нравится гулять по парку, к тому же здесь у него появился друг, тот самый, похожий на щетку пес с грозным именем Зевс. Эти два красавца обожают на пару тусоваться: носиться по аллеям, лаять на белок и всячески валять дурака. Носится, правда, исключительно крошка Зевс, а наш аристократ благосклонно за этим наблюдает.
Прихлебывая кофе из чашки, зашел в кабинет. Там кипела работа.
— Опять всю ночь не спала?
— Заканчиваю, — не поднимая головы, отозвалась труженица.
Подошел поближе и глянул поверх плеча: «Прапор крутанул обратное сальто, сел на шпагат, поставил блок и одним коротким ударом сломал ногу Махмуду. Рывком поднялся, в руке тускло блеснула сталь…».
— Круто, — восхитился я. — Над чем работаем?
— Все над тем же. Как тебе?
— Замечательно, — восхитился я. — Главное, очень реально, все как в жизни.
— Ты тоже так когда-то?
— Куда уж мне, — загрустил я. — Долго тебе еще?
— Все, — Галина захлопнула ноутбук. — Силы закончились, иду спать.
— Давно пора.
— Между прочим… — сделала паузу.
— Что?
— За этот шедевр, — ткнула мизинцем в сторону компьютера, — обещана премия.
— Кормилица ты моя! — восторженно взревел я. — Что бы я без тебя делал?
— Умер с голоду, — лесть всегда приятна.
— Это точно, — закивал головой как китайский болванчик. — Дозвольте, сударыня…
— Дозволяю, — милостиво кивнула сударыня. — Только осторожнее на дорогах… — Галина на полном серьезе считает себя классным водителем, я не спорю.
— Благодарствую, — чмокнул засыпающую труженицу в щечку и пошел одеваться. Подхватил сумку и принялся отпирать дверь.
— Коля, — я вздрогнул. — Извини, Николай…
— Да.
— Ты зачем взял спортивный костюм?
— Как это зачем? — удивился я. — Знаешь, что такое дресс-код?
— Допустим.
— Вот, — продолжил я. — В армии все ходят в камуфляже, в бане, — с голыми задницами. В спортзале положено носить…
— Честно?
— Ну, конечно же.
— А я уж было решила…
— Что я тебе, охреневший прапор из романа? — с искренней обидой спросил я.
— Иногда мне кажется, еще дурнее.
Ночью шел снег, машина, крохотный французский автомобильчик пропал, в смысле, не был виден. Я подошел к небольшому сугробу между двумя джипами и начал махать веником. Вскоре из-под снега, чуть выше моего колена показалась сначала крыша, а потом и весь стальной конь, вернее, пони. Сложился вдвое и залез вовнутрь. Самое интересное, что в салоне было не так уж и мало места. Все равно, что на дорогах, что в «Стали» народ откровенно ржал, наблюдая меня, такого мелкого и хилого за рулем этого динозавра. А я — ничего, привык. Повернул ключ, мотор (спасибо, Виталя) сразу же завелся и заработал. Глянул на часы и принялся выруливать.
— Падай, лишенец, — пригласил я.
Серега вздохнул и полез в кабину.
— Как все прошло? — полюбопытствовал я.
— Просто прекрасно, — несколько нервно ответил он. — Куда мы едем?
— Терпение, мой друг, — пропустил наглого сына Кавказа на помятой «трешке» и пристроился следом. — Скажи лучше, какие планы?
— Какие могут быть планы у отставного мента, — глядя в окно, меланхолично ответил Серега. — Устроюсь вратарем в ЧОП.
— Почему обязательно туда?
— А куда еще?
— Ты, кстати, что заканчивал?
— ПТУ имени Евсюкова, — ехидно ответил он. — Сам же говорил.
— Ну, извини. А серьезно?
— Школу милиции и юридический заочно.
— Да, ты у нас профессор, — восхитился я. — Зачем же в ЧОП? Иди в менеджеры.
— А что там делать?
— Торговать, — достал сигарету. — Там главное быстро и четко произносить фразы. Повторяй за мной. — Карл Клару склонял к оралу. Быстро!
— Карл Клару… — машинально произнес он. — Тьфу, черт, ты что, совсем уже?
— Значит, в менеджеры не получится, — огорчился я. — Ну, тогда…
— Что?
— У тебя приличный костюм, надеюсь, есть.
— Есть, — обалдело посмотрел на меня. — Только он не совсем приличный. А к чему?
— А к тому, мой юный, заочно образованный, друг, — приоткрыл окошко, — чтобы знакомиться с будущим начальником, надо являться при параде.
— С каким еще начальником? — он тоже достал сигарету.
— Владимиром Степановичем Скрипником, главным по оперативно-розыскного отделу концерна «Русская сталь» и твоим будущим шефом. Пунктик, понимаешь, у человека: требует, чтобы представлялись ему обязательно в костюме и при галстуке. Потом можешь ходить хоть в стрингах на босу ногу.
— По-моему, — поджал губы, — я тебя ни о чем таком не просил.
— Точно, — пропустил резвую старушку с сумкой на колесах. — Просто мы в ответе за тех, кого приручили.
— Неизвестно еще, кто кого.
— Хорошо, — согласился я. — Мы в ответе за тех, кто нас приручил. Так лучше?
— Слушай, — он хмыкнул. — Спасибо, конечно, только мне действительно не в чем идти.
— Сейчас поедем, и все сразу купим: портки, лапсердак, штиблеты и галстук-бабочку.
— На какие шиши? — приоткрыл окошко и выбросил окурок. — Знал бы ты, сколько у меня сейчас в кармане.
— А… — через губу проговорил я. — Ты об этом. Открой-ка бардачок.
— Открыл.
— Видишь конверт?
— Не слепой.
— Возьми и загляни.
— Как скажешь, — раскрыл конверт. — Ни хрена себе. Что это?
— Все таки правильно, Серега, что тебя турнули, — заметил я. — Настоящий мент баксы через стену чувствует, а ты, — и махнул рукой.
— А, если серьезно?
— Двадцать тысяч, твоя доля от премии, — удачно разминулся с раскорячившимся посреди дороги «крузаком». — Покойный Чирков незадолго до собственной безвременной кончины заслал в управление. Сам понимаешь, основные бабки слямзило руководство, а нам…
— А твоя доля? — вдруг спросил он.
— Уже взял, — надеюсь, поверил.
У меня и так все в полном порядке: тружусь на прежнем месте, недавно зарплату повысили. В следующем году планирую опять купить внедорожник, как только закончу выплачивать кредит за взорванный и утонувший. Страховая компания, кстати, отморозилась. Поздно, сказали, вы, господин Ильин, обратились. А раньше-то не успел, сначала с Климовым разбирался, потом в госпитале после этих разборок валялся. Короче, ни шиша не заплатили.
