Он указал на дом, стоящий вдалеке, который подсвечивался мерцанием звезд. – Она умела успокаивать голоса внутри меня. За это я подарил ей детей. Сейчас голоса спят. Их помнила моя кровь. Но теперь во мне твоя кровь, и я чувствую твои переживания. Ты светла и непорочна. Ты достойный потомок Тасмин. Я принимаю твое предложение.
Воцарившаяся на несколько секунд тишина взорвалась криками возмущения. Вероника подбежала к Теоне и потянула ее за руку, пытаясь отвести в сторону.
– Девочка, что ты делаешь?! Я не за тем отдала тебе подарок Белого, чтобы ты положила свою жизнь на заклание! – шипела Видящая.
– Я не могу по-другому, или ты совсем меня не знаешь? Ты сама вложила это оружие мне в руки, теперь пришла пора им воспользоваться. – Теона вырвала свою ладонь из тисков наставницы, показывая, что разговор окончен.
Минута промедления, лишнее слово, прикосновение – и уверенность Ткачихи может испариться. Нельзя оставлять шанса слабости, нельзя сомневаться. У нее только одна попытка, и она сделает то, ради чего родилась и ради чего дороги жизни вели ее к этому моменту.
– Много шума, – снова гаркнул Зрячий, и тишина воцарилась вновь.
– У меня есть еще несколько условий, – сказала Теона, стараясь не смотреть на Веронику и Бона. – Первое. Ты вернешь Сестрам их короны и снова наложишь заклятие, которое их удерживало. Второе. Мы уйдем подальше от людей, чтобы их страсти больше на тебя не влияли. И третье – ты не будешь мстить своим сыновьям.
– Ты Ткачиха или торговка? Не забывай, что ты не всесильна.
– Или так, или я сломаю кулон, – твердо ответила девушка.
Зрячий надолго замолчал. Наконец в голове Теоны раздался его голос:
– Хорошо, пусть будет так. Мне нравится эта тишина внутри. Я снова чувствую пустоту и силу. Я согласен на твои условия. Вдалеке от людей я не совершу того, что случилось в прошлом. Я больше не хочу соприкасаться с мирским. Попрощайся со своими друзьями, маленькая Теона, мы уйдем с рассветом. Я помню, люди любят прощаться. И я тоже хочу сказать последние слова Тасмин. – Бог развернулся и медленно направился в сторону заброшенного дома, как будто в секунду позабыл, что рядом с ним на поляне был еще кто-то.
Первыми пришли в себя Сестры. Две их них бросились за отцом, причитая и умоляя его не совершать ошибку, не доверять воровке, не накладывать на них заклятие снова, но одна из сестер, чуть отстав от остальных, обратилась к Теоне:
– Я могу перерезать нити жизни всех, кто здесь находится, в одну секунду, и, даже если отец сдержит свое слово, я найду способ это сделать, поверь мне. Лишь бы отомстить тебе, маленькая змея.
Теона не успела ответить – ее плотным кольцом окружили Бон, Вероника, Леонида и Виктор.
– Что ты наделала? – тряс ее за плечи Бон. – Как ты могла совершить такую глупость?
– Уничтожь кулон, девочка, – вырывая из рук Бона и резко разворачивая ее к себе, приказным тоном сказала Вероника. – Это последняя капля его крови. Великие оставили ее как якорь – вопреки всему это благодарность за то, что их отец сделал хорошего. Но если кулона не станет, то и Зрячему больше не будет места в этом мире.
– Давай его сломаю я, – вытянул ладонь Вик, – твоя нежная душа не выдержит переживаний, а моя с удовольствием сделает это ради сестры.
– Вы же знаете, что такие вещи не попадают к людям просто так, – возразила Веронике и Вику Леонида. – Возможно, Теона должна была стать хранительницей и защитить наш мир.
– Ничего она никому не должна! – закричал Бон. – Хватит! Всю жизнь она жила с этим «должна», потому что вы навесили на нее все, что только можно! О́ни, – принц снова схватил Ткачиху за плечи, забирая себе все ее внимание и отводя на несколько шагов в сторону от остальных, – не слушай никого! Ты сделала достаточно и можешь жить так, как сама захочешь. Мы договоримся со Зрячим, кто-то другой может стать хранителем, но ты… ты заслужила счастье. За все, что ты выстрадала, чего лишилась, за все, что боги отняли у тебя, Теона, ты заслуживаешь счастья!
Принц схватился за тонкую цепочку и дернул ее. Его жест не удивил Ткачиху. Она бы тоже не смогла смириться, если бы такое решение принял Бон. Теона не стала искать правильные слова. Не смогла бы, даже если бы постаралась. Ничего не могло сейчас успокоить Бона, а ее – заставить отказаться от возможности пережить эту ночь без новых смертей. Поэтому девушка просто взяла обеими руками его ладонь, сжимающую кулон, и приложила к своей груди.
– Но у меня было счастье. Каждый день, когда я видела тебя или думала, что увижу. Каждую нашу поездку и каждую минуту рядом с тобой я была счастлива. Прошу, не горюй обо мне и не пытайся вернуть. Живи дальше, люби… когда-нибудь мы встретимся за Лунными вратами в царстве Великого Черного и вновь будем вместе…
Она ожидала нового потока возражений и уговоров, но Бон, не дав ей договорить, высвободил руку и, с силой притянув девушку к себе, закричал:
– Не-е-ет!
Сначала Ткачиха не поняла, что произошло, – лишь почувствовала тепло в области груди, там, где еще совсем недавно лежала ладонь Бона. На секунду она порадовалась, что кулон снова был у нее, но опустив вниз глаза, она увидела, как что-то металлическое сверкнуло меж пальцев и вышло из ее тела. Время замедлилось. Она смотрела на принца, застывшего с маской ужаса на лице, на Леониду, которая не могла сдержать отчаянного крика, чувствовала, как горячий огонь начал свой путь по ее телу от самого сердца… Теона разжала ладонь – в ней лежал разбитый кулон. Рука была залита кровью. Ее кровью.
Послышался лязг металла и проклятия, летящие в пустоту. Теона едва не упала, но Бон помог ей удержаться на ногах. На этот раз не оставалось сил даже на то, чтобы попрощаться. Последним, что она услышала, был голос Древнего бога:
– Предательница!
И звезды потухли.
* * *
Первые мгновения Бон не до конца осознавал, что произошло. Он уже потерял счет, сколько раз за последние дни находил и терял Теону. В глубине души принц понимал, что не сможет отговорить ее от союза со Зрячим – видел непоколебимую решимость в глазах возлюбленной. Это вызывало в нем одновременно злость и восхищение. Отдать свою жизнь в обмен на счастье других, принести себя в жертву, лишь бы уберечь близких, – это всегда было и будет в ней – неиссякаемый источник любви и добра.
