друзей — таких же гиков. Она стали играть в Dungeons and Dragons.
К концу года у Макса больше не осталось секретов. Всего две недели потребовалось следователям из CERT, чтобы найти ключ шифрования в образе оперативной памяти, снятом с его компьютера. На одном из судебных заседаний обвинитель Люк Дембоски протянул адвокату Макса листок бумаги, где была написана его парольная фраза: «!!Один человек может многое!».
Годами Макс использовал зашифрованный жесткий диск как расширение своего мозга, сохраняя все, что он находил и все, что делал. То, что федералы заполучили все это, было конечно пагубным для его будущего с точки зрения закона, но мало того, это было как вторжение в его личность. Власти залезли ему в голову, читая мысли и воспоминания. Вернувшись в камеру после того заседания, он рыдал в подушку.
Они получили все: пять терабайт хакерских инструментов, фишинговых писем, досье, которые он собирал на своих сетевых друзей и врагов, заметок о его делах и интересах, и данные 1,8 миллиона кредитных карт из более, чем тысячи банков. Власти разобрали их все: 1,1 миллион карт Макс украл из POS систем. Остальные были в основном от других кардеров, которых Макс взломал.
Если измерить их длиной магнитных полос, получалось восемь миль, и федералы были готовы привлечь его к ответу за каждый дюйм. Власти тайно привезли Криса на несколько недель в Питсбург для разбора действий. Компании-владельцы карт подсчитали объем фрода по картам Макса и пришли к ошеломляющей цифре: 86,4 миллиона долларов убытков.
Прибыль же Макса была намного меньше: Макс рассказал властям, что заработал не больше миллиона долларов на своих махинациях и большую их часть он спустил на аренду жилья, еду, такси и гаджеты. В кошельке WebMoney Макса обнаружили около $80,000. Но Федеральные директивы по назначению наказаний за кражу основываются на ущербе потерпевших, а не на выгоде злоумышленников. Так что Максу светило ответить за суммы, снятые и Крисом, и кардерами, купившими дампы у Digits and Generous, и возможно даже за фрод, совершенный теми кардерами, которых Макс сам взломал. Если подбить итог по всему «послужному списку», то 86 миллионов выливались в срок от тридцати лет до пожизненного, без права на досрочное освобождение.
Перед лицом перспективы провести в тюрьме десятилетия Макс начал сотрудничать со следствием. Муларски забирал хакера на долгие сеансы разбора его преступлений. На одной из них, после того, как операция против DarkMarket появилась в прессе, Макс извинился перед Муларски за свои попытки подставить Master Splyntr. Муларски услышал искренность в словах давнего врага, и извинения были приняты. После года переговоров, адвокат Макса и сторона обвинения сошлись на одной цифре - совместной просьбе суду назначить тринадцать лет. В июле 2009 года Макс признал свою вину.
Но эта сделка не была обязательной для суда. Теоретически, Макса могли как отпустить из зала суда, так и приговорить к пожизненному сроку, или же назначить ему что угодно между этими крайностями. Накануне дня приговора Макс набрал четыре страницы письма к Морису Кохилу, семидесятилетнему судье, назначенному президентом Фордом, который стал юристом еще до того, как Макс родился на свет.
«Я не уверен, что дальнейшее заключение в тюрьме кому-либо поможет в моем случае.» — писал Макс. «Я не думаю, что это необходимо, потому что все, что я хочу — это помочь. Я не согласен с бездумными оценками из Директив по назначению наказаний. К сожалению, мне светит настолько ужасный приговор, что даже 13 лет кажутся сравнительно «неплохим» сроком. Но я вас уверяю, что и это лишнее, это как стегать мертвую лошадь. Тем не менее, я собираюсь наилучшим образом использовать время, оставшееся мне на этой земле, будь то в тюрьме или где-то еще.»
Он продолжал: «Я сожалею о многом, но, думаю, основной моей ошибкой было то, что я потерял связь с той ответственностью и теми обязательствами, которые налагаются на меня как на члена общества. Мой друг как-то посоветовал мне вести себя так, как будто все всегда могут видеть, что я делаю. Это хороший способ избежать противозаконного поведения; но, похоже, я не проникся им, так как будучи невидимым, я забыл об этом совете. Теперь я знаю, что мы не можем быть невидимыми, опасно так думать.»
Макс с напускным спокойствием наблюдал, как его адвокат совещается с обвинением о каких-то последних деталях, а судебные служащие выполняют свои обязанности перед заседанием, проверяют микрофоны и перекладывают бумаги. В десять-тридцать утра дверь кабинета судьи открылась. «Всем встать!»
Судья Кохил занял свое место. Суховатый мужчина с коротко остриженной белоснежной бородой, он оглядел зал суда сквозь круглые очки и объявил вынесение приговора Максу Батлеру, под этим именем Макс фигурировал в обвинении. Он зачитал для протокола Директивы о назначении наказаний, от тридцати лет до пожизненного, затем стал слушать, как обвинитель Дембоски излагал свои доводы о снисхождении. Макс оказал существенную помощь властям, говорил он, и заслуживает более мягкого приговора, чем предписано директивами.
Дальнейшее действо было скорее похоже на присуждение наград, а не наказания; когда адвокат Макса, обвинитель и сам судья по очереди превозносили его компьютерные таланты и бесспорное раскаяние. «Он на редкость блестящий компьютерный эксперт-самоучка» - говорил федеральный государственный защитник Майкл Новара, хотя он и организовал «взломы систем безопасности грандиозного масштаба».
Дембоски, эксперт по компьютерным преступлениям и заслуженный работник Прокуратуры с семилетним стажем, назвал Макса «чрезвычайно ярким и талантливым». Он присутствовал на некоторых из сессий разбора действий Макса, и вместе с практически всеми, кто знал Макса в реальной жизни, проникся к хакеру симпатией. «Он оптимистичен, почти наивен в своем взгляде на мир» - сказал он. Сотрудничество Макса, добавил он, стало причиной, по которой они просят только тринадцать лет вместо «астрономического» срока. «Я уверен, что он очень сожалеет.»
Макс не много смог добавить к сказанному. «Я изменился» — сказал он. Хакерство больше не привлекало его. Он предложил судье Кохилу задеть ему любые вопросы. Кохилу этого не требовалось. Судья сказал, что он был впечатлен письмом Макса, а также письмами, написанными Черити, Тимом Спенсером, матерью, отцом и сестрой Макса. Он был удовлетворен тем, что Макс раскаялся. Я не думаю, что должен прочесть вам лекцию о тех проблемах, которые вы создали своим жертвам.
Кохил уже написал приговор. Он громко зачитал его. Тринадцать лет тюрьмы. Также Макс обязан возместить 27,5 миллионов долларов убытков, это стоимость перевыпуска 1,1 миллиона банковских карт, которые Макс украл через POS терминалы. После своего освобождения он должен находиться под
