— Твари! Ах, твари!.. — шептал он, глядя как пятеро облаченных в камуфляж спецназовцев, подталкивая автоматами Илью в спину, входят в село. — Повезло вам. Ох, как повезло!..
Проваляться пришлось около часа. Пару раз он пробовал осторожно подниматься, да боль сызнова пронзала тело, напоминая о нездоровом сердце.
Так и лежал, пристроив голову на бугорок. Скрипел зубами в бессильном исступлении, наблюдая, как группа вышла на центральную улочку; как в облаке белесой пыли подкатил крытый грузовик и увез в неизвестном направлении лучшего друга…
Потом понемногу успокоился, размышляя и выстраивая цепочку дальнейших действий. За этими думками затихло клокотание в груди, выровнялось дыхание, ушла боль.
В лагерь Серебров возвращаться не стал. Потихоньку взбираясь косой тропинкой по проклятому склону, направился прямиком на северо-восток…
Сказать, что настроение было поганым — не сказать ничего. Душу разрывало отчаяние, и пожирала злоба на собственное бессилие. Что он мог сделать? Как бы выручил друга?..
Кроме пистолета с двумя запасными магазинами в его карманах лежала карта, нож, зажигалка и полупустая пачка сигарет. Да еще пара комплектов документов с завернутыми в целлофан деньгами. Самыми полезными вещами в этом скромном наборе были американские доллары. Но куда он с ними сунется? К кому? Да и не хватит этих денег, чтобы купить свободу Супруна.
Короче говоря, мрачный и подавленный, он тащился в сторону ближайшего участка азербайджанской границы…
К вечеру майор все чаще вспоминал свой рюкзачок, пропавший вместе с товарищем. Теплый свитер, фляжки с водой и спиртом, а самое главное — пакет с остатками сухарей и две банки мясных консервов. Все это ушло в неизвестном направлении. Голод хоть и отвлекал от дурацких мыслей, но с каждым часом силы иссякали. А ведь топать еще предстояло немало!..
— Это все из-за контузии и ампутированного пальца! — ворчал он, поглядывая на часы и выбирая путь поровнее. — Если бы врачи не комиссовали — служил бы до сих пор. Мы ведь вместе с Илюхой планировали поступать в академию. Он и рапорт-то на увольнение настрочил из солидарности — что б мне не так обидно было! Жаль, что так вышло… Сейчас в полковничьих погонах бы ходили — не меньше. И служили бы в «Арбатском военном округе» — в пределах МКАД…
Вздохнув, Аркадий покосился на свою изуродованную левую ладонь. Заметив блеснувший внизу ручей, дошел до его бережка, остановился. Выщелкнул из пачки последнюю сигарету, присел на кочку и неторопливо закурил. Перед последним броском хотел перевести дух, покурить и вдоволь напиться воды…
* * *
Ближе к Азербайджану рельеф ощутимо понизился, стал ровнее; густые леса почти исчезли.
Границу он пересек в сумерках и, не задерживаясь, быстро пошел на горящие вдали огоньки… Расстояние скрадывалось темнотой. Казалось, до россыпи белых и желтых огней — рукой подать, а топать пришлось дольше часа. Слава богу, под ногами была равнина с незначительными складками — подолгу петлять, выбирая путь, не приходилось.
Большое село или поселок городского типа — кое-где светятся окна пятиэтажек. Вероятно, центр административного района. Мимо по асфальтовой трассе проносятся вереницы машин. Парочка хорошо освещенных фонарями мостов — видимо, населенный пункт расположен на берегу неширокой реки.
— Сгодится. Коль рядом бойкая дорога, то незнакомцу никто не удивится, — остановился Серебров и, прежде чем войти в ближайшую улочку, принялся приводить в божеский вид свою «рыбацкую» одежонку. — Как там говаривал Барков: самая лучшая маскировка — быть как все. На чужаков обращают внимание, если они напяливают безупречные смокинги или появляются в облепленной грязью рванине.
Давным-давно, когда комиссовали из армии, всеми уважаемый в госпитале пожилой военврач сказал:
— Сердечко у вас, товарищ майор, здорово расшаталось — ни кардиограмма, а черти что… Не побрезгуйте и примите совет на будущее: если прихватит при нагрузках, или где-то перенервничаете — выпейте стопочку хорошего коньячку. Малая доза сильного алкоголя снимает спазмы и расширяет сосуды получше любых медикаментозных средств. Только не увлекайтесь, голубчик, а то получите обратный эффект!..
Припомнив эти слова, Аркадий стоял у прилавка придорожного магазинчика и рассматривал этикетки коньячных бутылок. Магазинчик располагался между кемпингом и заправочной станцией; на стоянках вокруг было множество машин и водителей. Одним словом, затеряться здесь сложности не представляло.
Избегая открывать рот и выказывать незнание местного языка, он показал продавцу на дорогой коньяк, бутылку минералки, килограммовую головку белого сыра, кусок копченой баранины и сигареты. А, вспомнив про хлеб, кивнул на стопку пышных свежеиспеченных лепешек, похожих на лаваш. Рассчитавшись манатами, забрал объемный пакет, вышел на улицу и закурил…
Отправляться дальше на север? Искать ночлег в складках равнинной местности, чтобы жечь костер и кутаться в тонкую курточку? А что он скажет представителям силовых структур, если те случайно на него набредут? Ведь в кармане греют ляжку вполне сносные документы гражданина Азербайджана и немалая сумма в валюте этой страны. Да еще и баксы… Странновато им будет услышать лепет заблудившегося рыбачка славянской наружности!
И, затушив окурок о край урны, Серебров направился в небольшую двухэтажную гостиницу, что обитала на другой стороне оживленной трассы…
Да, он прекрасно понимал: если остановится в гостинице, то в регистрационном журнале непременно появится запись с его паспортными данными. Однако здесь ему бояться некого, да и задерживаться в Азербайджане не собирался — до границы один дневной переход. При нормальном раскладе следующую ночь проведет в грузинских горах.
Вот то, что Барков каким-нибудь хитрым способом прознает о маршруте его движения — дело другое. Но и этот факт теперь не беспокоил.
Быстро не прознает — это раз.
А отныне он и сам будет искать Баркова для выяснения Илюхиной судьбы и для возвращения в Россию. Это два.
* * *
С номером получилось не сразу.
Черноволосая дородная тетка хорошо говорила по-русски и столь же хорошо объяснила, что мест в гостинице нет.
— Я заплачу сверху, — показал Аркадий парочку зеленоватых сотенных купюр. И с тоскою на лице поведал: — Понимаете, не высыпаюсь в салоне машины. Да и душ не мешало бы принять — двое суток за рулем…
Женщина перевела взгляд с долларов на небритое лицо, на простоватую одежду позднего гостя; недоуменно повела левой бровью.
— Номеров на самом деле нет, — приглушенно сказала она, забирая деньги. — Я не буду вас регистрировать. Здесь в начале коридора комната дежурной — она свободна. Там и душ с туалетом, и чистое постельное белье. Замок в двери не работает; дверь закрывается изнутри на защелку.
— Спасибо, — благодарно улыбнулся он.
— Не за что. Имейте в виду: завтра разбужу рано — до прихода хозяина.
