— Как твой отец? — спросил Райли.
— Лучше. Завтра вернется домой. Он до сих пор не помнит, что произошло. — Она помолчала. — Ты не думаешь, что он притворяется, ведь нет?
— Ты знаешь его лучше, чем я, — сказал Райли, стараясь сохранить непроницаемое выражение лица.
Знала ли она своего отца? Пейдж всегда думала, что знала. Но теперь не была абсолютно в этом уверена.
— Думаю, что если он пытается скрыть свой визит к Жасмин, то он может ссылаться на потерю памяти. Но я не уверена. Спрошу его об этом, когда ему станет лучше. Не хочу слишком сильно давить на него, еще рано, он не до конца оправился.
— Понятно. Почему бы нам не сесть? — предложил Райли, когда компания мужчин вернулась к прерванной игре в бильярд. Он выбрал столик у окна. — Думаю, нам нужно поговорить.
— Да, — сказала она, садясь за столик. — Я разговаривала сегодня с дедом. Спросила, знаком ли он с твоим дедом.
— И каков ответ?
— Он сказал, что имя кажется ему знакомым. Потом напомнил мне, что ему восемьдесят два года и он встречал слишком много народу в своей жизни. А еще он сказал, что продал тысячи статуэток, и все они похожи на ту, которую мы ищем.
— И у меня примерно такой же результат от разговора с моим дедом. — Райли отпил глоток пива. — Он произносил имя Уолли, не в силах объяснить, кто это. Я подумал, может быть, Уолли — сокращенное имя от Уоллеса, но бабушка усомнилась.
— Я тоже, — сказала Пейдж, качая головой. — Не могу представить, чтобы мой дед позволил кому-то назвать его Уолли.
— Моя бабушка вспомнила, что Нед работал у Хатуэев, когда они поженились, вот откуда взялась та фотография.
— Да. И это может служить объяснением, почему у твоего деда появилась та статуэтка, — сказала Пейдж.
Райли прищурился.
— Что ты сказала? Ты думаешь, дракон принадлежал вашей семье?
— Возможно, разве нет? Я имею в виду, можно предположить такое. Где бы еще твой дедушка взял такую вещь?
— Ты обвиняешь моего деда? В чем? В краже у Хатуэев? — требовательно спросил он, а в глазах загорелся гневный огонек. Райли яростно кинулся на защиту деда.
— Я этого не говорила.
— Нет, ты сказала. Я не сомневался, что ты пойдешь по такому пути, Пейдж. Но ты встала на него немного раньше, чем я думал.
— Что значит раньше? — не сдавалась она. — Ты о чем?
— О выборе между твоей семьей и моей.
— Я не делаю выбор, я просто указываю на некоторые очевидные детали.
Райли вскочил на ноги, он явно разозлился.
— Подожди. Не уходи.
Он остановился в дверях, голубые глаза смотрели холодно.
— Почему?
— Потому что мы не закончили.
— Я думаю, мы все решили. Ты уже решила…
— Я еще ничего не решила. — Она поднялась из-за столика и подошла к нему. — Просто сказала то, что пришло на ум. Мне очень жаль. Я думала, мы уже прошли ту точку, когда надо тщательно выбирать слова. Думала, мы друзья.
— Как можем мы стать друзьями? — спросил Райли таким тоном, словно она говорила о чем-то совершенно невероятном.
— Можем, — заверила она, — если будем честны друг с другом.
— Мой дед не крал статуэтку из вашего магазина. Он не такой человек. Он честный. Он воспитывал меня. От него я узнал, что хорошо, что нет.
Иными словами, Райли не мог поверить, что дед не был идеальным. Она это понимала. Слишком много людей обидели Райли своими поступками, и он не хотел пережить еще одно разочарование.
— Хорошо, — сказала она спокойно. — Тогда должна быть какая-то причина, почему у твоего деда оказалась статуэтка. Не делай из меня врага, Райли. Я не враг, я твой партнер. Итак, что скажешь, если мы продолжим этот разговор?
Он поколебался, затем протяжно вздохнул.
— Хорошо.
— Ты можешь допить свое пиво. Я выпью диетическую колу. И мы оба переведем дух.
Райли снова сел за столик и взял пиво.
— Мне жаль, что я накинулся на тебя, но мой дед хороший человек, Пейдж. Он прошел через много испытаний в молодости. Он рассказывал, что когда был подростком, к ирландцам в Сан-Франциско относились как к людям второго сорта, их всех поголовно считали ворами и грабителями. Ему приходилось действовать решительно и жить так, чтобы можно было собой гордиться. Я не позволю запятнать репутацию деда в его последние дни.
— Понимаю. Я сказала первое, что пришло в голову. Давай попробуем не указывать пальцем ни на кого, если у нас нет бесспорных доказательств. Решено?
— Решено. — Райли поднял кружку и поднес к губам.
— Каким был твой дед до болезни? — с любопытством спросила она.
— Типичный ирландец. Он любил выпить свой традиционный напиток, вкусно поесть, любил жену и рассказывал истории. Он придерживался своих правил, строго соблюдал их.
— Например?
— Не больше двух порций выпивки перед ужином. Никаких танцев ни с кем, кроме жены. Никаких историй, в которых женщины выставлены в смешном свете. Не смеяться в церкви. — Райли улыбнулся про себя. — Это было довольно трудно. Отец О’Брайен спал во время службы и храпел так громко, что мертвые могли восстать из гроба. Мы с дедом едва удерживались от смеха. — Он сделал еще глоток. — Бо́льшая часть правил помогала ему справиться с собой. Он говорил, что они много раз удерживали его от неприятностей.
— Похоже, он хороший человек, — заметила Пейдж.
— Он… точнее он был. Сейчас он другой. Должен признаться, мне тоже интересно, где он взял статуэтку. Но если кто-то украл ее, то это моя мать, а не дед…
— Или, может быть, она вовсе не украдена, — попыталась успокоить его Пейдж. — Мы не знаем правды. Странно, однако… Впрочем, странно не это, а связь между нами, между нашими дедами.
— Так что же, твой дедушка сказал что-то важное?
— Не о драконе. Мы говорили о моем месте в бизнесе Хатуэев. Дед потряс меня, когда заявил, что я могу взять контроль над фирмой в любое время. Мне просто нужно встать и сделать это. Я не совсем понимаю, как такое должно произойти. Ведь у меня нет ни должности, ни реальной власти.
— Ты хочешь взять под контроль магазин?
— Думаю, да, — сказала она медленно. — Бизнес семьи — моя судьба. Все, что я делала в жизни, я делала ради этой цели. Я никогда нигде не работала. Каждое лето, начиная с пятнадцати лет, я проводила в магазине, заполняла квитанции продаж, проводила инвентаризации. Однако сейчас я только лишь планирую приемы или устраиваю чай для клиентов, у которых мы заинтересованы купить вещи, которые нам подходят.
— Значит, твой дед сказал, что ты должна взять на себя ответственность.
