ямочку на подбородке.- Извини... Потанцуешь со мной? - Он наклонился.- А ты расскажешь, в чем дело? - Мое сердце бешено колотилось в груди.Давид сжал мои ребра практически болезненно, уткнул мою голову себе в грудь, и начал медленно переставлять ноги в танце.- Я придурок...- Вооот! А я тебе это говорила это, еще в городе! Значит расслышал, когда стоял на балконе?- Да. Тогда ты назвала меня “самодовольным придурком”.- Значит принял к сведению?- Прости... - Он положил подбородок мне на макушку.
- А еще я помню, как ты говорила, что тебя не волнует моя слепота, потому что тебе со мной, цитирую, “Детей не крестить”.- Вспомнишь тоже, как рожь зимой заколосилась! - Я начинала злиться.- Я сам отказался от очередной пересадки роговицы. - Если я и придумала уже гневную тираду, которую ему выскажу, то поперхнулась ей в тот же момент, как слова сорвались с его губ.- От пересадки роговицы? Нет, я знаю, что это, можешь не объяснять! т- его губы сомкнулись в тугую линию, а потом снова разомкнулись.- Я отказался. И вот уже дохрена лет нихрена не вижу!- Не ругайся... - В прорезь между пуговицами на груди, забралась моя рука, провела по волоскам, шелковой коже, и замерла над сердцем.
- Почему ты отказался?Музыка все играла, и мы танцевали, или делали вид, что танцуем
Глава 59. Поиски
Легко не задумываться о проблемах эфемерных, и никак к тебе не относящихся. Но жизнь поворачивается к тебе разными лицами. На этот раз это было лицо без глаз. Слепое и осунувшееся.Я безумно устала.В очередной раз зажмуриваясь и потирая поясницу, я отставила ноутбук с колен на журнальный столик и отпила из стакана воды.Очереди на донорскую роговицу, условия различных клиник. Правила. Стоимости. Стопки бумаг для заполнения. Анкеты.С момента нашего с Давидом откровенного разговора прошло два месяца.
Близился день нашей свадьбы, которую я откладывала настолько, насколько могла. Но голова была занята далеко не цветами и платьями.Когда то. Когда Давид был слишком молод, что бы в одиночку принимать жизненно важные решения, он все таки был вынужден принять одно такое.После нескольких неудачных операций, он решил что пользуется ничтожным шансом восстановить зрения, и зря расходует драгоценный материал доноров.Вина - вот что толкнуло его отказаться от единственного шанса вернуть зрение. Мысли об умерших донорах, услужливо завещавших свои органы, наравне с роговицей, тем, кто в этом нуждается.Признаться, я до сих пор боялась показать ему, над чем сидела последние недели! Скорее всего он взорвется. Наврятле накричит. Сорвется не на мне, а на ком то другом, что тоже меня не устраивает.У меня еще не было живота, я не чувствовала шевелений, и единственным напоминанием о том, что я беременна были не застегивающиеся больше на последнюю пуговицу джинсы.
Мы несколько раз ездили в город, Давид давал концерты и посещал званы вечера, общался с прессой, но мы неизменно возвращались в поселок. Как объяснял Леманн - здесь воздух чистый и дышится легче. Подозреваю, что его самого что-то удерживало в этом доме. Мы часто и подолгу гуляли у Финского залива. Я могла читать, а Давид отбивать пальцами на моем бедре ритм новой прекрасной мелодии. Ловили рыбу на леску, постукивая грузиками по каменистому дну. Разговаривали. Занимались любовью. Долго держались за руки.Я подняла глаза на часы над каминной полкой. Больше трех часов ночи, и скоро начнет светать.
Мне следовало вернуться в кровать, потому что сон Давида ближе к утру становился неспокойным, и он мог заметить мое отсутствие. Прибираю все документы в сумку от ноутбука. Затем и его закрываю и убираю. Это конечно не правильно, но я редко ложусь теперь раньше трех.Вернуть Леманну зрение стало навязчивой идеей. От перенапряжения слегка подрагивали кончики пальцев, а глаза бегали, поэтому я наскоро умылась холодной водой, и быстрым шагом пошла в нашу спальню, что бы снять шорты и под одеялом прижаться спиной к широкой груди. Мне необходимо чувствовать, что он рядом, иначе вообще могу не уснуть.Еще одной моей тайной от Давида, стали письма.
Каждую неделю мне писала Изабелла. Сначала гневно обвиняющая меня. Затем, спокойно перечисляющая и описывающая моменты из общего с Давидом детства. Позже - рыдающая над листами бумаги, и заливающая чернила слезами. Мечтающая и извиняющаяся. Затем опять посыпающая мою голову пеплом.Мне было её сейчас искренне жаль. Я много поняла и осознала, и то, как её наказали, казалось чрезмерным.Беременность сделала меня мягкосердечной. И более спокойной. Включился какой то сберегающий режим, настроенный на защиту ребенка от самой себя, и от окружающих волнений.
Мне до сих пор не верилось, но я уже его защищала. Возможно, когда живот станет большим, а я неповоротливой, придет полное осознание? Я не знала наверняка.Форумы и книги не давали чёткого ответа, и единственным моим надежным информатором стала Соня. Молодая беременная жена друга Давида - Яши.Закончив днем с работой, я шла навестить ее, сменить обстановку, выпить чай... но в основном - поговорить! Давид и Яков приходили под вечер, и мы жарили овощи на костре, варили какао, играли в “Правда или действие”. Они искренне радуются и ждут нашей свадьбы
.- Не сиди так подолгу за работой. - Я вздрагиваю от неожиданности, когда Давид прижимает меня к себе теснее и сонно шепчет.
Догадывается ли он, чем я занимаюсь?- Не буду.
- Беру его ладонь и целую костяшки пальцев, утыкаясь носом.Он уже спит.
Глава 60. Он
- Вставай. - Я задумчиво водила кистью по огромному холсту, сидя на веранде, и не заметила, как сзади тихо подкрался мой жених. Несколько часов, а я так и не смогла ничего толком из себя выдавить. Лишь беспорядочные мазки на белом полотне.- Что? - Непонимающе уставилась я на мужчину в белой футболке и с двумя полотенцами, и теплой рубашкой, переброшенными через плечо
.- Вставай. - Невозмутимо повторил он. - Ты слишком загружена в последнее время. Буду тебя развлекать.Легкая улыбка, и его пальцы уже перехватывают кисть, смоченную в масляной краске и поднимают меня со стула.- Так, засохнет же...- Я куплю тебе новые краски. Не переживай. Пойдем!Действительно, последние дни, выдались самыми напряженными. Я написала запрос в донорский центр, и все никак не могла дождаться ответа. А еще я не знала, как рассказать обо всем Леманну.- И куда мы пойдем? - Мои щеки округлились, как я вся. От угловатости почти не осталось и следа.- Увидишь. - Заговорщически подмигнул мне Давид, и повел меня к калитке.Небольшая рощица, березы, сменяющиеся высокими и скрипучими стволами сосен. Нагретая за день летним солнцем хвоя. И залив.Уже практически стемнело.Бросив на мелкую гальку
