источник тут же откликнулся: в напитке явно была магия. Дед совсем плох?
Я прошёл к двери, ведущей в подвал. Спустившись по лестнице, услышал крики, стоны и отборную ругань. Перед одной из комнат меня попытались остановить люди Елизаветы, но, узнав, тут же расступились.
— Говори, сука! — раздался яростный крик девушки из-за двери. — Кто тебя послал?
Послышались глухие звуки. Я заглянул в комнату и увидел, как Елизавета с завидной скоростью наносит удары по самому чувствительному месту пленника.
Оглядел избитого мужика. Обычный тип лет тридцати, с длинными тёмными волосами, слипшимися от крови и пота. Лицо опухло, один глаз заплыл. Губы превратились в кровавое месиво, а на полу валялось несколько выбитых зубов.
Очередной удар пришёлся по многострадальному паху пленника. «Да она же его просто забьёт, и этот концы отдаст от болевого шока», — промелькнуло у меня в голове.
— Успокойся! — я положил руку на плечо Елизаветы, останавливая её.
Девушка резко обернулась, занося кулак для удара, но, узнав меня, замерла.
— Павел Александрович, — выдохнула она сдавленно.
Елизавета вся взмокла. Её дыхание было сбито, а костяшки пальцев покрылись ссадинами.
— Иди пока подыши свежим воздухом, а я поговорю, — бросил ей.
— Раньше нужно было думать, а не по городам ездить, — огрызнулась она.
Я пропустил её слова мимо ушей. Сейчас не время собачиться.
— Нужно защищать свой род! — заявила девушка с вызовом.
Резко развернулся. В моей руке блеснула игла, которую молниеносно всадил ей в шею, рядом с веной. Чуть надавил, чтобы не дёргалась. Глаза Елизаветы тут же расширились.
— Лизонька… — улыбнулся я, глядя на неё пристально. — Ты, похоже, деточка, немного запуталась и забыла о своём месте. То, что ты ублажаешь старика, не делает тебя хозяйкой. В следующий раз, если не будешь следить за словами… То будет очень больно, и я остановлюсь, только когда ты поймёшь. А теперь моргни.
Охранники у входа вбежали в комнату и замерли, уставившись на нас. По игле, воткнутой в шею Елизаветы, медленно стекала кровь, капая мне на пальцы.
— Уведите её и займитесь чем-нибудь полезным, — бросил я им и вытащил своё оружие из шеи девушки.
«Дерзкая дамочка», — подумал я. Ещё не решил, оставлять ли её в особняке или заменить кем-то более вменяемым. А вообще, дед, похоже, совсем из ума выжил, если спит с главой охраны.
Когда меня оставили одного, я снял пиджак и повесил его на гвоздик рядом. Закатал рукава рубашки. Пленник напротив, кажется, перестал скулить. Но, судя по луже под ним, от боли даже обмочился.
Я положил рядом с собой десять игл. Взял стул и сел напротив мужика.
— Привет, — сказал ему. — Я Магинский Павел Александрович.
— Не фскажу… — промямлил он и сплюнул кровь. — Хоть у-бывайте. П-евать!
Распухший язык мешал ему говорить. Да уж… С таким много не наболтаешься.
— Дружок, — произнёс я, всаживая первую иглу ему в ляжку.
— А-а-а! — заверещал пленник и тут же отключился.
— Быстро… — покачал я головой. — И как мне из тебя правду-то доставать?
Я выдохнул и вынул иглу. Вот же женщина, довела мужика до исступления. Не знает, когда нужно остановиться!
Глянул на бессознательное тело передо мной. Теперь придётся ждать, пока он придёт в себя, чтобы продолжить допрос.
Прошло минут десять, прежде чем напавший на мой род очнулся. За это время я успел заняться своими иглами, насыщая их ядом. Попытался сделать ещё парочку таких, как получилось у Смирнова, но безуспешно. При очередной попытке насыщения магией материал портился, рассыпался в руках.
«Жаль… Больно уж хорошо она себя показала», — подумал я с досадой. Вспомнил, как эффективно сработала игла на Димке.
Перевёл взгляд на мужика. Его опухшие веки с трудом открылись. Он уставился на меня настороженным, затравленным взглядом.
— И снова привет, — сказал я, вытирая со лба выступивший пот. — Давай я немного объясню, чем мы с тобой сейчас будем заниматься. Ты не против?
— Убьютки! — попытался выругаться он, но из-за распухшего языка получилось лишь невнятное бульканье.
— Будем считать, что да, — кивнул я и быстрым движением всадил ему сначала одну иглу, а потом вторую. Мужик застыл, словно его окатили кипятком. Глаза — единственное, что теперь двигалось — расширились от ужаса.
— Это подарочек от иглокрота, — пояснил я, наблюдая за его реакцией. — Твоё тело не двигается, но боль ты чувствовать можешь. Каждый нерв, каждую клеточку.
Огляделся и заметил в углу комнаты старый ржавый нож. «Даже не знаю, что он тут делает. Вроде бы складское помещение», — мелькнуло в голове. Металл покрылся ржавчиной, но лезвие всё ещё выглядело острым.
Вернувшись, я сел на стул. Скрип старого дерева эхом разнёсся по комнате. Одним резким движением вонзил нож в ногу мужика. Лезвие вошло в плоть с противным чавканьем. Пленник не издал ни звука, но его глаза… Они кричали.
— Вот, — кивнул я, не вынимая нож. — Скажи, неприятно? Получается, я могу с тобой делать всё, что захочу, а ты будешь в сознании. Даже закричать не сможешь. Представь, какие у меня открываются возможности.
Его глаза расширились ещё больше, если это вообще было возможно. Я видел в них панику, смешанную с болью и отчаянием.
— Мне, честно, это не приносит никакого удовольствия, — пожал плечами, медленно проворачивая нож в ране. — Просто вы напали на мой род. И я бы хотел знать, кто вас послал. После обещаю убить тебя быстро. Без лишних мучений.
Ещё пару раз ударил ножом мужика, выбирая места, где боль была бы сильнее, но кровопотеря — минимальной. Затем вынул одну иголочку, позволяя ему немного пошевелиться.
— Так что скажешь? — спросил я, вытирая окровавленный нож о его рубашку. — Продолжать? У меня ещё много идей.
— Плевать! — выдавил он сквозь зубы. Его голос дрожал от боли и страха. — Я уже смертник. Сразу это понял. Главное, что господин будет доволен.
Внезапно лицо пленника изменилось. Он с удивлением обнаружил, что его язык начал хорошо работать, а слова правды сами срывались с губ. Именно этого эффекта я и добивался.
— Что происходит? — пробормотал мужик в замешательстве. Словно пытался понять, почему не может солгать.
— Знаешь, мне довелось посетить не один допрос, — сказал я, лениво покручивая иглу в пальцах. Она блеснула в тусклом свете комнаты. —
