— Отлично, Пётр, с вами приятно работать.
— Да, вам формат купюр удобен? Или будет лучше в долларах заносить? — Вопрос явно озадачил начальника, он был из разряда «А что, так можно?»
— Знаете, да никакой разницы нет. Деньги и есть деньги. В нашей благословенной стране что рублю, что доллару, что марке народ радуется одинаково. Образно выражаясь. Хлеб пока у нас за рубли продается, да и бензин на заправках тоже. Так что несите, что удобно вам. Главное… — И железнодорожник сам себя остановил. Так что Фролов понял, что продолжения не будет. И он не узнает, что главное: не прекращать подкармливать этого хорошего человека.
— Всё понятно, можете не продолжать. Главное, чтоб наша с вами отрасль бесперебойно функционировала, выпускались новые вагоны, без задержек ходили поезда, а зарплата тружеников стальных магистралей вовремя индексировалась.
«Вот это я выдал!» — подумал Фролов. «По сути верно сказал» — подумал Широков. Обычный регламент оформления бумаг, когда интересант сам ходит с подписанной бумажкой ставить печать, был нарушен. По звонку начальника Службы прибежала специально обученная тётенька, реально прибежала. Пётр слышал, как по коридору за дверью стучат её каблуки. А потом тем же аллюром она метнулась поставить печать на документах. Так сказать, принцип того самого «одного окна» в действии, но только для самых дорогих клиентов. Пожалуй, сегодня Фролов получил ВИП-статус в Службе перевозок.
— Еще такой момент: у вас потихоньку с пропускным режимом гайки закручивают. Сегодня просто удостоверения не хватило, начали спрашивать, зачем, куда…
— Ха, а пропуска у вас нет?
— Нету, по старому удостоверению, еще с Сортировки оставшемуся прохожу.
— Этот момент мы поправим. Иди к главному инженеру Службы, я ему сейчас звякну вдогон, он тебе скажет, что нужно, поможет выписать постоянный пропуск. А то да, мы ж на систему разовых пропусков переходим для приезжающих с линии. Чтоб кто попало не ходил тут.
Угу, мысленно скривился Пётр, для вас работяги со станций уже «кто попало», а вы соль земли. Он в очередной раз похвалил себя за то, что ушел с «железки». Мысль, что он не совсем ушел, что его долго и целенаправленно «уходили» в голову не пришла. И верно, нечего шляться дурацким мыслям в умной голове, мысли должны помогать в работе, а не отбивать охоту жить и радоваться. А ведь радоваться было чему, так что вперед, выписывать пропуск! Пора входить в здание Управления Московской дороги как к себе домой… Стоп! Как домой не надо, лучше подобрать что-то более… или менее. И Фролов пошёл оформлять пропуск, так и не придумав красивое и верное сравнение.
Не будучи литератором, Пётр тем не менее старался мыслить, говорить и писать логично, лаконично, ясно. Почему? А чтоб потом его не ловили за руку, перевирая его слова. И тем важнее было это правило при составлении деловых писем и договоров. Кто-то скажет, составлять договоры — святая обязанность юристов. Фролов тоже так думал поначалу. А потом столкнулся с ними и понял, что эти люди ничего не знают про специфику железнодорожного транспорта. Кстати, неудивительный факт, откуда им в ней разбираться? А еще главным правилом юристов оказался принцип «Чем меньше рисков, тем чище руки». Договор, составленный их усилиями, не грозил вообще никакими рисками, вот только работать по нему было невозможно. Составленный из красивых и невозможно громоздких речевых конструкций текст описывал сферического коня в вакууме, запрячь которого в телегу было практически нереально. В самый первый раз он психанул и потащил юриста на разборки к Карасюку. Компромиссом стала подпись в листе согласования, к которой юрист сделал приписку, что не отвечает за риски. Да и хрен с тобой, ты и так ни за что не отвечаешь, ты тут по знакомству сидишь!
— Ба! Вот так встреча! Николай! Николаев, ты ли это?
— Привет, Петь. Погоди, сейчас человечка одного встречу, потом нормально поговорить сможем. Есть время? — Молодой да ранний главный инженер Службы был не просто старым знакомым Фролова, они одно время даже вместе работали на Сортировке. Там он тоже был главным инженером. Парня, имевшего светлую голову и мохнатую руку, подталкивали весьма шустро по карьерной лестнице его родственники. Не сильно близкие, зато правильные, подставляющие ему плечо, прочим подножку.
— Коль, тебе Широков велел обслужить клиента, так обслуживай. Чего там надо от меня для оформления пропуска?
— Не понял. Фролов, это тебе пропуск велели сделать в Управление?
— Ну да. А то мне неудобно каждый раз придумывать что-нибудь, чтоб к вам проходить.
— Ого, ты что, большим человеком стал? Ты ж это, на Чермете работал.
— Ну как видишь, уже не работаю. В Москву забрали. Кстати, возьми визиточку, а то понадобится номер мой, а ты и не знаешь.
— О как, уже визитками обзавёлся — растёшь над собой! Прямо как настоящий фирмач.
— И не только над собой. А вообще, по жизни. — Было приятно не просто понтоваться, а перед старым знакомым, с которым бывало всякое, и не только хорошее. Производственные процессы, они такие. Ты не подставишь коллегу, он тебя подставит. Выговор кому-то влепить по итогам ревизии надо, а кому, если не Фролову? Бывало порой обидно, прилетало с разных сторон, в том числе и от своих соратников.
— Ты в Москву окончательно перебрался?
— Окончательно, но еще не весь. С минуты на минуту я жду прибытия моей семьи. Осталось только квартиру купить.
— Ха, скажешь тоже, квартиру. В Москве. Это практически нереально, Петя.
— А ты как обосновался, дали небось?
— Дали. В Железнодорожном, это рядом с Балашихой.
— Знаю, читал. Бывшая Обираловка. А чего не в Москве, не осилили? — Было видно, что вопрос Николаеву неприятен, и успокаивало его только то, что у Фролова и такого жилья нет.
— А ты в Туле дом достроил, успел до всего этого? — Николай обвёл руками воздух, пытаясь выразить жестом современную действительность.
— Ага, и достроил, и отделал. Буду продавать теперь, зачем он мне в Туле, раз я тут.
— Могу поспрашивать у знакомых, если недорого продавать
