вдруг захочется? Надела носочки и закуталась в одеяло. Пыталась читать начатый неделю назад роман – не понимала, что читает. Загрузила комедию – не смешно.
Внутри разворачивался, пульсировал диалог с мамой. Защищалась, храбрилась, бравировала, боялась сочувствия… нуждалась в поддержке…
Мелькали сцены возможных вариантов встречи с Игорем. Встреча неизбежна – работают в одном здании, в разных структурах одной компании. У лифта в холле? На совещании в понедельник? Зайдёт к ней в кабинет?
Они не афишировали свои отношения – корпоративная этика. Но шила в мешке не утаишь, как говорится, младшие сотрудники судачили и шептались. Ну, они оба – люди свободные, никакой угрозы деловой репутации. Просто жизнь.
Спала – не спала. Сны обрывались кошмарами. Сердечко билось пойманной пташкой. Серый рассвет просачивался в комнату. Можно уже вставать?
Вымыла голову. Долго пила кофе. Доела виноград. Убрала посуду, тщательно протерла все поверхности на кухне, собрала в пакет для мусора остатки заветренного хлеба, бутылку, использованную упаковку. Долго думала над сыром – жалко, завернула в пленку и положила в чемодан. Вынесла мусор на улицу, к общей кучке, скоро приедут собирать.
Прошлась по студии. Надела свои колечки и сережки – как сняла их в первый вечер, так и лежали они на тумбочке. Оделась. Закрыла чемодан. Проверила паспорт. Раскрыла электронный билет – ещё раз посмотрела время вылета.
Пора бы уже приехать Лоренцо.
Позвонила – на подъезде.
Вышла на балкон – прощалась с окнами напротив: чао, чао, живите счастливо.
Лоренцо и Мишель, припухшие с утра, розовые и весёлые, такие ещё дети, почти не опоздали. До аэропорта доехали быстро. Прощаясь, смеялись. Они её ждали в Риме, она их – в Москве: Лоренцо, я отведу тебя в музей Пушкина, там такой свет! Покажешь дедушке, он одобрит. Лоренцо обещал прислать фильм.
Может, не надо?
Синьорине понравится.
Летела экономом, билет пришлось покупать новый, за полную стоимость – не жаль. Просила не беспокоить. Проспала почти все четыре часа полёта.
Мама встречала дома запахами шарлотки и любимых куриных котлеток. Какая я, оказывается, голодная, мам!
Зашла в свою комнату, девичью, нетронутую. Посреди – два больших черных мешка для мусора.
– Ма-ам?
Мама стояла в проеме двери, сложив руки на груди, нижнюю губу чуть прикусила, взгляд теплый.
– Игорь вчера привёз. Так понимаю, всё, что нажито непосильным трудом… Давай поедим, ребёнок?
– Да, я переоденусь только.
Брезгливо коснулась узла на мешке. Мама уже протягивала ножницы – не порть ногти, я даже трогать не стала. Раскромсала мешок – обезглавленный, он повалился набок. Выползли её костюмы; скрученные, белоснежные рубашки с воздушными рюшами, отпаривать которые она доверяла единственной химчистке столицы, свесились жалкими тряпочками…
– Аккуратно, там из второго мешка потекло что-то. Тряпку принесу.
Села на пол, тронула лужицу пальцем, понюхала – шампунь.
– Да, мам, здесь все мои вещи.
Подстелила под мешок половую тряпку. Потом. Нет сил.
– Игорь что-то говорил?
– Пытался. Пытался рассказать, какая ты нехорошая женщина, я так понимаю – умотала к итальянскому любовнику…
– Не было у меня других способов добраться до любовника?!
– Ну да. Я не стала слушать – выставила его, с богом.
– Прости, мам.
– Ты как?
– Ещё не знаю. Я будто стеклянная – пропускаю через себя, отражаю, а самой меня нет, одна лишь хрупкая оболочка, тронешь – расколюсь, рассыплюсь.
– Не трогать тебя?
– Я сама потихоньку расскажу.
Котлетки с пюрешкой, огурчиком. Всё дело, конечно, в этих соленых, кислых кружочках маминых консервированных огурчиков: положил на язык – и рот наполняется слюной, и аппетит взрывается – вкуснотища!
– Ты обещала вернуться колобком, – смотрела мама на взрослую дочь, сопереживала ещё невысказанному.
– Пыталась. Не очень получилось, да?
– Добавки?
– Думаю… Нет, пока нет. И чаек попозже, ладно?
Откинулась на спинку мягкого уголка, стала крутить в пальцах бумажную салфетку.
– Мам, у Игоря другая женщина есть, и у неё будет ребёнок. Я не могу бороться против ребёнка. Я это поняла.
– Сильная моя девочка.
Салфетка сыпала белую пыль. Мама пододвинула салфетницу поближе – крути, выкручивай.
– А знаешь, я бы ещё могла объяснить такое в начале отношений, когда старая связь так вот вернулась. Но после двух лет отношений? Это же ещё не двадцать, когда надоели друг другу до зубовного скрежета…
– Два с половиной года почти. А надоесть можно и на следующий день… Мне никогда не нравился твой Игорь – вежливый сноб. Ещё и лжец, как оказалось. Мне жалко твоего времени, я рада, что вам нечего делить… Сложные чувства, но облегчение – однозначно облегчение.
– Спасибо, мам. – Она была благодарна маме.
Поддержи та Игоря, хвали его, сожалей – она бы сразу почувствовала себя преданной, одинокой, озлобленной. Но мама встала с ней рядом.
– Люблю тебя, мам.
– Золотой мой ребёнок.
Уютно плакалось. С соплями – вот к чему салфетки, – с растянутыми губами, красными глазами…
– Ну всё, ну всё…
Улыбка сквозь слезы.
– Мам, я так не ревела лет с десяти, да?
– Может, и дольше. Давай будем пить чай с шарлоткой и смотреть хороший фильм?
– Старый? Ты любишь старые фильмы?
– Ну, смотря какие…
– «Жестокий романс»?
– Только не это! Тут у нас слез более чем… «Римские каникулы»!
– Да-а-а!
5
Мама приводила в порядок костюмы, блузки, платья – отпаривала, развешивала. Она промывала от шампуня всякую дребедень – повезло, что в этом пакете была собрана обувь и мелочовка. Бежевые замшевые туфли погибли. Ну и… Злости не было. Может, он правда переживал за неё, беспокоился, пока не придумал этого итальянского любовника? Не придумал же он его сразу? Или сразу придумал?
Поздно легли. Удивительно, но заснула мгновенно.
Утром началось. Спина задеревенела – гордая осанка, несгибаемость, готовность ко всему. Желудок скукожился – под обеспокоенным маминым взглядом выцедила кофе и протолкнула маленький кусочек шарлотки: мам, вчера так наелись на ночь!
Доехала до офиса. Ничего не видящая, всё замечающая. Доехала, не помнила как. Припарковала машину, поднялась в офис – вежливые кивки охраны, приветствия сотрудников… Всё как обычно.
В кабинете первым делом загрузила компьютер, вошла в сеть, начала просматривать отчёт финансового отдела, отметила небольшую ошибку, отправила замечания, перешла к презентации…
За спиной распахнулась дверь – вздрогнула от неожиданности.
– Марина Сергеевна, вам кофе, как обычно?
– Как обычно. Юленька, меня приглашали на совещание?
– Неа, сегодня только «больших» собирают.
– Отлично.
Так, надо взять себя в руки. Сейчас они будут совещаться часа два, затем у них обед тесным кружком единомышленников, потом она сама проводит собеседование с очередным соискателем… И, вообще, сегодня Игорь не придет – будет показывать характер. А ей главное – перестать дергаться. Просто ещё чуть больше контроля над телом.
Понедельник прошёл, вторник прошёл. В среду Юленька сообщила, что её приглашает Сам. По какому вопросу? Не сказали. Ладно, собрала
