у нас есть неопровержимые доказательства твоей вины. Хочешь что-нибудь добавить? – Ло Вэньчжоу внезапно поднял голову и посмотрел на Чжао Хаочана с плутоватой улыбкой. Эта презрительная насмешка избалованного молодого господина поразила адвоката в самое сердце. – Ты столько лет усердно трудился, притворялся порядочным человеком, и когда до небес было уже рукой подать. – Ло Вэньчжоу сделал паузу, – ты оступился и рухнул на самое дно, став убийцей. «Всегда свершается судьбой назначенное, но силой не возьмёшь не данное судьбой»[30]. Ах, Чжао Хаочан, какой же ты жалкий.
Чжао Хаочану казалось, что у него в груди проворачивают нож. Он совсем ошалел и истерично закричал:
– Какие такие доказательства? У вас есть видео, как я его убил? Нашли мои отпечатки и ДНК на его телефоне? Мало вам отпечатков Чжан Дунлая на том галстуке?! Почему, имея прямые улики против него, вы наговариваете на меня? Потому что Чжан Дунлай – родственник вашего начальника? Или потому что в его семье водятся деньжата? Конечно, фальсификации и подлог – излюбленная тактика полицейских! Кто знает, может, вы подбросили телефон…
Выдав на одном дыхании эту гневную тираду, Чжао Хаочан вдруг осёкся, осознав, что Ло Вэньчжоу уже откровенно глумится над ним. Адвокат опомнился, он почувствовал, как в голове у него загудело, а вся кровь в теле стремительно прилила к застывшим конечностям.
Ло Вэньчжоу опёрся локтями о стол, наклонился вперёд и заглянул в покрасневшие глаза Чжао Хаочана:
– Отпечатки Чжан Дунлая на галстуке? Адвокат Чжао, ты переплюнул наших судмедэкспертов. Они-то, дураки, целую вечность возятся со своим оборудованием, а ты лихой догадкой попал прямо в яблочко.
Чжао Хаочан оцепенел, холодный пот медленно стекал из-под его сальных волос. Всё тело дрожало под струями влажного студёного воздуха из кондиционера. Ло Вэньчжоу рассмеялся и, словно наигравшийся с мышкой кот, потерял к Чжао Хаочану всякий интерес. Отодвинувшись от стола, он встал и лениво кивнул двум полицейским, стоящим поодаль:
– Итак, состав преступления ясен, подозреваемый – и не спорьте, господин Чжао, – арестован. Дальше уже детали. Ребята, закончите допрос, я больше не хочу тратить на это своё время.
Капитан направился к выходу, и вдруг Чжао Хаочан дёрнулся вперёд и, отчаянно сопротивляясь полицейским, взревел на всю комнату:
– Подождите! Я… Это была оправданная самооборона!
Ло Вэньчжоу в изумлении обернулся. «Какая же мерзость таится порой под маской благопристойности!» – подумал он. Когда арестовали дебошира Юй Лэя, он кричал то же самое, слово в слово. Паника опустила блистательного адвоката Чжао Хаочана на один уровень с невежественным школьным охранником.
– Я не ослышался? – Ло Вэньчжоу сделал шаг вперёд. – Адвокат Чжао, ты же профессионал, дипломированный специалист… и ты додумался прикрываться «самообороной» в такой ситуации? Тупой предмет, которым ты ударил Хэ Чжунъи, что, отскочил тебе в лоб?
В лице Чжао Хаочана не было ни кровинки. Он вперил в Ло Вэньчжоу полный ненависти взгляд и процедил:
– Хэ Чжунъи торговал наркотиками! Он преследовал меня и угрожал! Я был вынужден дать отпор.
– Торговал наркотиками? – Ло Вэньчжоу помрачнел. – Откуда ты знаешь?
Чжао Хаочан опустил скованные наручниками руки обратно на колени, но ему никак не удавалось унять дрожь. Он так крепко сжал кулаки, что ногти вонзились в плоть, но даже не заметил этого.
– Я могу доказать. У меня есть улики! Я знаю, вы расследуете дело Чэнь Юань. Я важный свидетель! Я готов помочь следствию, если вы пообещаете проявить ко мне снисхождение!
Ло Вэньчжоу посмотрел прямо в камеру видеонаблюдения, словно они с Фэй Ду могли встретиться взглядами. Скрестив руки на груди, тот с заинтересованным видом наклонился к монитору и хмыкнул.
– Что такое? – спросил Тао Жань.
– Поначалу Чжао Хаочан думал, что одержал победу, но затем потерпел сокрушительное поражение. Поддавшись панике и гневу, он выдал информацию, которую можно использовать против него. Однако быстро нашёлся, обуздал свои эмоции и предложил вам выгодную сделку, – тихо пояснил Фэй Ду. – Занятно… Сучит ножками, как сколопендра в трясине.
Ло Вэньчжоу вновь уселся напротив Чжао Хаочана:
– Говори.
Адвокат глубоко вдохнул:
– Мне нужно ваше слово, чистое полотенце и чашка кофе.
В комнате для допросов развернулась битва умов. Рассудив, что на войне все средства хороши, никто его за обман не осудит, Ло Вэньчжоу великодушно кивнул:
– Хорошо.
Немногим позже в помещение внесли изящный фарфоровый поднос с влажным полотенцем, салфеткой и чашкой ароматного кофе. Также на нём аккуратно лежали европейские пирожные и свежесрезанная, блестящая от росы роза. Ло Вэньчжоу втянул носом изысканные ароматы и сразу догадался, кто стоит за этим варварским великолепием.
Секретарь и два сотрудника уголовного розыска обменялись растерянными взглядами и одновременно возроптали: к ним не проявляли такого внимания даже во время дежурства на Праздник весны![31]
Настроение Чжао Хаочана мигом переменилось. Он одобрительно посмотрел на розу и выпрямился, к нему вернулась его обычная манера держаться.
– В конце прошлого года я присутствовал на собрании в восточном Хуаши в качестве юрисконсульта. В тот день я планировал выпить, поэтому не стал садиться за руль. После окончания встречи я пытался поймать такси и заметил, что за мной кто-то следит… – Чжао Хаочан неторопливо закончил трапезу, сделал глоток кофе, медленно выдохнул и закрыл глаза. – Суматранский «Манделинг»? Слишком крепкий.
– За тобой следил Хэ Чжунъи?
– Да. Он узнал меня и попросил денег, – голос Чжао Хаочана вновь стал уверенным, а глаза перестали бегать, теперь адвокат спокойно смотрел Ло Вэньчжоу в лицо. – Вернее, потребовал. Сто тысяч юаней.
Капитан окинул оценивающим взглядом человека перед собой: от природы красив, в хорошей физической форме – весь его облик буквально кричал о принадлежности к элите. Сложно было поверить, что простаку вроде Хэ Чжунъи удавалось держать его на крючке.
– И ты ему заплатил?
– Да. Наверняка вы и сами уже об этом знаете. – Чжао Хаочан поджал губы. После ночи, проведённой в тесной камере предварительного заключения, под его глубоко посаженными глазами залегли чёрные круги. – Оба мои родителя уродились инвалидами. Помимо меня, в семье было ещё трое детей, и двое – с диагнозами. Со средней школы мне пришлось самому себя содержать и одновременно копить деньги на то, чтобы вырваться из этой трясины. Я собирал шкурки цикад, таскал коробки, выполнял различные поручения учителей, ночами ходил в горы за дикими ягодами, которые затем продавал на рынке. В общем, делал всё, чтобы обеспечить себе достойное будущее. Знаете, о чём судачили в моей деревне? Соседи называли нас «семейкой глухонемых». Однако стоило мне окончить школу и
