секретарь Иркутского обкома комсомола, самолетами перебросил в Алма-Ату несколько тысяч солдат из внутренних войск. Они поздно вечером 17 декабря атаковали митингующих и очистили город. Использовались саперные лопатки и дубинки. Митингующих избивали, иногда очень жестоко. По первым официальным данным, погибли два человека, двести были ранены.Комсомольцы разделились
Геннадий Колбин шифротелеграммой в ЦК КПСС доложил, что митингующие «избивали прохожих некоренной национальности, допускали враждебные выкрики в адрес руководства ЦК КПСС и компартии Казахстана». В ночь на 18 декабря в Алма-Ате провели совещание партийно-хозяйственного актива.
– Подстрекательским элементам, – сокрушался секретарь ЦК компартии Казахстана по пропаганде Закаш Камалиденов, который прежде руководил республиканским комсомолом, – удалось увлечь молодежь. Она представляла собой махрово-националистическую, обезумевшую от принятия наркотиков и алкоголя массу.
В республике не простили Камалиденову это выступление, говорили: выслуживается перед Москвой. А вот тогдашние первый секретарь ЦК комсомола Казахстана Серик Абдрахманов и второй секретарь Петр Никитин силовую акцию не поддержали. И своих должностей лишились. Абдрахманова отправили трудиться в домостроительный комбинат, Никитина – в совет по туризму.
Сотрудники КГБ фотографировали участников декабрьских событий. По этим снимкам потом искали активистов и вдохновителей протестов. Арестовали несколько тысяч человек. Несколько сот студентов исключили из комсомола, выгнали из учебных заведений. Местная интеллигенция сделала для себя вывод: грядут тяжелые времена, начнутся репрессии. Многие известные писатели, деятели искусств подписали тогда заявление, в котором осуждался казахский национализм.
На заседании политбюро 11 июня 1987 года Горбачев говорил о событиях в Казахстане:
– В алма-атинской истории мы сначала начали действовать, а потом приступили к глубокому изучению истории. Хорошо, что хоть начали изучать. Надо спокойно, уважительно работать с людьми, даже с теми, кто заблудился. И с кадрами не торопиться. Они переживают там за то, что случилось. Не нужно попусту всех обижать… Но ни национализма, ни тем более шовинизма, ни казахского, ни русского, никакого другого нельзя допускать. Возьмите вопрос о русских в Казахстане, их там почти половина. Но это, оказывается, «народ некоренной национальности». А русскоязычных – шестьдесят пять процентов. Мы опять сталкиваемся с проблемой инородцев. Начинаем делить: кто коренной, кто некоренной. Чепуха получается…
Геннадий Колбин старался произвести на Казахстан хорошее впечатление. Потребовал от всех чиновников, не владеющих казахским языком, немедленно его выучить. Обещал на ближайшем пленуме ЦК сделать доклад на казахском. А потом как-то сник. Но его долго держали в Алма-Ате, чтобы не возникло ощущение, будто Москва капитулировала перед митингующими. В конце концов забрали из республики, поставили во главе союзного Комитета народного контроля, но быстро отправили на пенсию.
После истории с Колбиным на пост первого секретаря ЦК компартии Казахстана можно было назначить только кого-то из местных руководителей. Люди знающие утверждают, что Москве нравился секретарь ЦК Закаш Камалиденов. Он прошел традиционную школу комсомола, с поста первого секретаря ЦК ЛКСМ Казахстана был переведен на партийную работу, а через два года в комитет госбезопасности.
После недолгой стажировки в инспекторском управлении КГБ СССР в Москве его вернули на родину и утвердили заместителем председателя республиканского комитета по кадрам. А в 1980 году сделали секретарем ЦК. Но ненадолго – в феврале 1982 года столь же неожиданно назначили председателем КГБ Казахстана. И наконец, в 1985 году генерал-майор Камалиденов вновь становится секретарем ЦК компартии Казахстана. Считалось, что Камалиденова поддерживали, говоря современным языком, московские силовики. Но его кандидатура была отвергнута. Пленум ЦК компартии Казахстана проголосовал за Нурсултана Назарбаева, который и по сей день руководит республикой.
Полный пересмотр
Драматические события декабря 1986 года не забыли. Через полгода после избрания Назарбаева руководителем республики казахи вновь вышли на улицы. На сей раз требовали реабилитации тех, кого, как они считали, несправедливо наказали.
Назарбаев на пленуме ЦК Казахстана сказал:
– Выход молодежи на площадь не был нацелен против других народов, населяющих Казахстан, а тем более против русского народа, с которым казахов связывает традиционная вековая дружба… Выход юношей и девушек на площадь явился демонстрацией возросшего национального самосознания, выражением недовольства и возмущения, отсутствием гласности при выборе первого руководителя республики в условиях перестройки.
Назарбаев предложил исправить ошибки. Иначе говоря, отменить приговоры в отношении тех, кого осудили за участие в декабрьских событиях. А чиновники, которые санкционировали применение силы, уже покинули свои посты. Второго секретаря республиканского ЦК Олега Семеновича Мирошхина сменили еще раньше – отправили послом в Замбию. Сменили и председателя республиканского КГБ.
Комиссия Верховного Совета Казахстана полностью пересмотрела официальную оценку того, что произошло в Алма-Ате в декабре 1986 года: «Выступление казахской молодежи не было националистическим, это было их право на свободное выражение гражданской и политической позиции». Разгромное постановление ЦК КПСС «О работе Казахской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся» было пересмотрено.
В Алма-Ате на улице, где молодежь попала под саперные лопаты и дубинки, открыли памятник. Пострадавшие участники манифестаций получили награды и квартиры. Эта декабрьская история стала предвестьем драматических событий, которые развели комсомольцев и вождей комсомола по разным политическим лагерям. А ведь десятилетиями со всех трибун звучали красивые слова относительно «морально-политического единства советской молодежи».
При трех генсеках
Возглавив страну после смерти Брежнева, в ноябре 1982 года, Юрий Андропов немедленно назначил комсомолу нового вождя – и сам выбрал на этот пост Виктора Максимовича Мишина. За экономические дела Андропов, недавний председатель КГБ, брался с осторожностью, в хозяйственных вопросах чувствовал себя неуверенно. Налегал на кадры:
– Подтягивание дисциплины – это не кампания, а долговременная задача.
Игорь Дедков отметил в дневнике характерную деталь андроповской эпохи: «Начальники хмурят брови и устрожают голос».
– Вы были строгим начальником? – расспрашивали потом первого секретаря ЦК ВЛКСМ Виктора Мишина – Заставляли носить комсомольские значки?
– В этом не было никакой необходимости, в ЦК народ носил значки добровольно. Я работал со многими первыми секретарями ЦК комсомола: Павловым, Тяжельниковым, Пастуховым… Нет, на их фоне я не был строгим. Самым жестким, наверное, считается Тяжельников.
Гришинская школа
Многие подзабыли ощущения того времени – тоскливое, раздраженное состояние советского общества. Когда телевидение показывало престарелых членов политбюро, людей разбирал гомерический хохот. Через год с небольшим Андропов умер, его сменил Константин Устинович Черненко, старый и безнадежно больной человек.
При Черненко приняли постановление ЦК КПСС «О дальнейшем улучшении партийного руководства комсомолом и повышении его роли в коммунистическом воспитании молодежи» – набор пустых фраз. Власть постарела и окостенела. Даже высокопоставленные сотрудники партийного аппарата в своем кругу, не стесняясь, крыли матом заскорузлую систему. С горечью говорили, что в стране идет распад, а вожди в маразме. Аппарат утратил контроль над духовной жизнью общества. Вера в коммунизм даже в самом аппарате сохранилась лишь в форме ритуальных заклинаний.
Когда в фильме «Новые приключения неуловимых мстителей», крайне популярном в позднесоветские времена, звучал утвержденный еще царем Николаем I первый государственный гимн Российской империи, который на английский
