кавалерии турок навалились на фланги союзников, но были отражены ружейным огнем. Каре продолжили свое движение в прежнем боевом порядке. Обогнув с двух сторон встретившийся на своем пути густой лес, австрийцы и русские, только что прошедшие через густые заросли кустарника, выстраивались для атаки укрепленных позиций. Кавалерия неприятеля отступила на фланги, освобождая фронт для ведения ружейного и артиллерийского огня.
– Уходят, уходят сипахи, – разглядывая в свою подзорную трубу перемещение главного врага егерей – конницы, громко прокомментировал Егоров. – Барабанщикам бить «атаку россыпным строем»! Пошли вперед, братцы! Проредим османских топчу!
– Алексей, ты бы не выходил далеко вперед, ну чего ты все время сломя голову лезешь! – сетовал главный квартирмейстер. – Полковник ведь уже, полторы тысячи душ в подчинении!
– Серега, а чем я Суворова хуже или всех прочих наших генералов? – ухмыльнулся Лешка. – Вон, хоть того же Вейсмана вспомни! Русский командир, он за спины подчиненных отродясь никогда не прятался! С солдатом вровень идет, а то и впереди, увлекая за собой! Не пришло еще время пулеметов!
– Чего-о? – протянул непонимающе Гусев.
«У-у-ух!» – прогудело первое ядро и, ударив в сырую землю, вошло в нее, словно бы в тесто.
«Бам! Бам! Бам!» – били турецкие орудия в сторону подходящих колонн с той небольшой возвышенности, где виднелись полевые укрепления.
Лешка бежал по наполненной влагой земле, проваливаясь в грязь по самую щиколотку. Двести шагов до неприятеля. Достаточно, самая удобная дистанция для его стрелков, а вот туркам по ним прицельно попасть просто нереально.
– Ложись! – он упал на землю возле небольшого кустика и, раздвинув его ветки, высунул наружу ствол.
«Бам!» – сверкнуло пламя, и вдали возле своего орудия рухнул в грязь османский канонир.
Цепь егерей била по трем батареям, выбивая из них расчеты. Прошло всего несколько минут, и орудия турок сначала резко снизили темп стрельбы, а затем и вовсе замолчали. А от колонн союзников, напротив, послышались хлопки выстрелов из полевых пушек. Проносящиеся над головами залегших цепей ядра крушили впереди лафеты, переворачивали пушки, ломали фашины и корзины с камнями, перемешивали брустверы и земляные насыпи. Егеря перенесли огонь по мечущейся на своих позициях турецкой пехоте. Подавив огонь противника, колонны пошли на штурм. Под барабанный бой русские и австрийские пехотинцы быстрым шагом сначала сблизились с неприятелем, а потом по команде бросились в штыковую.
Османы не выдержали такого решительного натиска. Их конница первой покинула поле боя, а вслед за ней ретировалась и пехота. Наиболее боеспособная ее часть, состоящая в основном из янычар, укрылась в расположенном неподалеку укрепленном православном монастыре св. Самуила.
Что называется, «на плечах у отступающих» к нему прорвались первыми егеря и были вынуждены залечь прямо перед его стенами. По ним из узких бойниц вели огонь многочисленные защитники.
– Васька, да задавите вы уже тех умельцев, что вон из той башни по нам лупят! – крикнул Егоров, плюхаясь возле лужи.
Прямо перед ним тяжелая пуля выбила фонтанчик грязной воды.
– У тебя там отборные стрелки или команда рекрутов?! Они уже двоих наших поранили!
– Сейчас, сейчас, вышвысокблагородие! – отозвался Афанасьев, перебегая от одного к другому стрелку. – Прячутся хорошо басурмане, бойницы у них узкие, для боя весьма удобные. Ничего, сейчас подловим!
Распределившись, полковые «снайперы» взяли каждую бойницу на прицел. Стоило только там мелькнуть стволу, и туда сразу же начинали бить по три штуцера. Прицельный огонь турок начал угасать, а затем и вовсе наступило затишье.
Солдаты проверяли и перезаряжали оружие, оттаскивали подальше раненых, маскировали себя среди кустов и разбросанных валунов. Кто-то даже успел достать из гренадной сумки сухарь и теперь мял его, весь размокший от дождевой влаги, зубами.
– Не зайти нам туда, Алексей Петрович. Никак нам без пушек вовнутрь не забраться, – покачал головой командир дозорной роты поручик Осокин. – По-всякому я уже думал, ну вот никак у нас не получится. Мои ребятки хоть и прыткие, да уж больно стены здесь высокие. Даже если гренадами защитников посечь и вовнутрь просочиться, все равно они не дадут нам вглубь заскочить. Всей массой янычары задавят. Тут надобно хорошую брешь пробивать, а потом уже колонной, словно обухом, все внутри перешибать.
– Сейчас перешибут, – кивнул себе за спину Егоров. – Вон, слышишь, с двух сторон барабаны бьют? С левой это точно наши подходят, а вот оттуда, стало быть, уже и союзнички топают.
Обе колонны прибыли к монастырю с полевыми пушками, и уже через короткое время первые ядра ударили в дубовые, обитые медью монастырские ворота. Несколько минут только понадобилось всего артиллеристам, чтобы их выбить, и в открытую брешь, смешавшись между собой, бросились разом и русские и австрийцы. В этот самый миг раздался страшный взрыв – это взлетел на воздух устроенный здесь пороховой погреб. В результате подрыва пострадало множество солдат и офицеров. Сам принц Кобургский едва не погиб под рухнувшей монастырской стеной. Еще больший урон понесли и сами засевшие в монастыре турки. Часть их смогла вырваться наружу через образовавшиеся провалы стен во главе с Осман-пашой. Они бежали в сторону Рымника, истребляемые легкой кавалерией союзников.
По горячим следам Суворовым был составлен рапорт Потемкину:
«Мы здесь одержали победу! Легко ранены бригадиры Левашев, Вестфален, подполковник артиллерии Войеков, Хастатов, а протчий урон мал. От австрийцев убит полковник Граф Аукрсберг. Взяли несколько пушек и знамен, о чем впредь подробнее объясню.
Генерал, Александр Суворов».
Глава 7. Поиски за рекой
Простояв неделю под Фокшанами, дивизия Суворова ушла в Бырлад к месту своей прежней дислокации. Принц Кобургский остался на месте, потому как именно отсюда, по его мнению, было удобнее всего перекрывать направления возможного наступления турок. Каждый из полководцев прекрасно понимал, что одержанная ими сейчас победа хотя и знаковая, но коренного перелома в кампании она не дает. Основные силы турок пока что еще оставались целыми, сами же они были вольны выбирать место и время для своего нового удара. А что он вскоре последует, в этом никто не сомневался. По донесениям как русской, так и австрийской агентуры, великий визирь Хасан-паша стоял во главе стотысячной полевой армии подле Дуная, и к нему постоянно подходили все новые и новые подкрепления. К тому же основные подразделения армии Потемкина вели себя довольно нерешительно, то осаждая, то снимая осаду Измаила или же медленно продвигаясь к Бендерской крепости.
Главный визирь тоже пока не спешил, оценивая действия своих противников и ведя активную разведку.
Полк Егорова, так же как и перед Фокшанами, был опять нацелен на контроль местности вокруг Бырлада. И вновь, как
