к тренировкам.
Парни выглядят так, будто могут с ним поспорить, но я без единого слова забираюсь обратно на середину кровати, и они оба, кажется, понимают, что мне нужно немного пространства, и что Норт просто возвращается к своему обычному властному поведению, чтобы добиться этого для меня.
Как только Гейб и Атлас полностью покидают дом, Норт забирается на кровать вслед за мной. На нем нет ничего, кроме шелковых трусов-боксеров, а на лице красуется все та же хмурая гримаса.
Я чувствую себя чертовски виноватой.
— Прости. Я не хотела.
Он отвечает без колебаний: — Знаю, Привязанная. Я знаю, что девушка, которая не стала заглядывать в воспоминания Атласа, потому что уважала его границы, даже когда был шанс, что он предаст всех нас, никогда бы не переступила эту черту. Я просто без понятия, как Нокс воспримет это… если уже знает, что произошло. Если он не в курсе, то мы никогда не сможем ему рассказать.
Мне не нравится идея лгать ему о чем-то столь важном, но Норт лучше видит ситуацию, и я доверяю его мнению.
Я киваю, а затем снова утыкаюсь головой ему в грудь, полностью прижимаясь к нему и позволяя ровному биению его сердца под моим ухом убаюкивать меня, возвращая ощущение покоя.
Норт долго молчит, а когда заговаривает, его голос отдается низким гулом под моей щекой. — Его кошмар затянул бы тебя. Если мы хотим, чтобы это не повторилось, нам нужно убедиться, что он не спит в то же время, что и ты, потому что единственный способ заставить его не видеть сновидений — это лечь спать в состоянии алкогольного опьянения. Я не могу допустить, чтобы он снова превратился в алкоголика. Никто из нас не сможет пережить это еще раз.
Я не знала, что все так плохо.
Травма? Конечно, я в курсе, что у него была травма. Как Атлас говорил раньше, достаточно взглянуть на него, чтобы понять, что с ним что-то случилось, но я не думала, что он все еще сталкивается с этим ежедневно.
Все мои травмы аккуратно упакованы в маленькие коробочки в моей голове, четко помеченные красной лентой и этикетками с надписью «внимание: не открывать».
Не могу себе представить, как можно переживать это снова и снова.
Я тяжело сглатываю и киваю. — Я могу перейти на дневной сон. Устроиться куда-нибудь в ночную смену. Может быть, я отправлюсь в учебный центр Так и начну тренироваться там как можно больше.
Рука Норта зарывается в длинные пряди моих волос, ниспадающих на спину. — Хорошая попытка, Привязанная, но никто не согласится, чтобы ты не лежала в этой постели каждую ночь. Нокс просматривал книги, которые мы получили из «Аве Марии», так что нет никаких причин, по которым я не могу убедить его занять место ночного охранника, пока он занимается исследованиями. Я привык, что он спит на моем диване днем со своим похмельем. Это ничем не будет отличаться.
Аве Мария.
Мои мысли перемещаются к Джозефу и уверенности Нокса в том, что он вернет мальчика в Убежище вместе с нами. — Как ты думаешь, мальчик был тем, что вызвало кошмар? Я никогда не видела Нокса таким раньше.
Норт вздыхает и проводит рукой по моей спине. — Я могу сказать почти с уверенностью, что так оно и было, Привязанная. Мне жаль, что это повлияло на тебя. Я сделаю все возможное, чтобы все исправить, обещаю.
Тяжелый груз несет Норт за всю свою группу Привязанных, свое сообщество и своего любимого брата, такого сломленного внутри.
* * *
Норт пытается уговорить меня остаться в постели на весь день, беспокоясь о дрожи, которая проходит больше часа, но я ни за что не смогу просто сидеть без дела.
Я уже знаю, что ситуация в Убежище становится только хуже для всех. Грифон набирает новых членов в тактические команды, но без привлечения новых людей в нашу маленькую безопасную гавань это практически невыполнимая задача. Мы уже израсходовали все имеющиеся у нас ресурсы на ремонт города. Процесс продвигается медленно, и даже с учетом того, что Гейб и Атлас возвращаются к работе в домах других людей днем и заканчивают последнюю из наших комнат ночью.
На самом деле никто не поднимал шума из-за того, что их комнаты были закончены последними. Нокс — единственный из моих Привязанных, кто вообще спит в другом месте, остальные с удовольствием спят по очереди рядом со мной на моей огромной кровати.
С кухней и несколькими ванными комнатами мы находимся на функциональном уровне. Неважно, что у них все еще нет гостиной или других общих комнат, потому что в данный момент ни у кого по-настоящему нет времени на то, чтобы сидеть сложа руки и расслабляться вместе.
Я одеваюсь и следую за Нортом в его офис, чтобы провести день, помогая ему с бумажной работой. Есть всего несколько работ, которые я могу выполнять без необходимости находиться в окружении большого количества людей, и мне нравится быть рядом с Нортом, составлять ему компанию, пока он разбирается в том дерьме, которое совет и внешний мир вываливают на нас.
Я поинтересовалась, могу ли прочитать книги, которые мы привезли из «Аве Марии», после того, как Нокс закончил с ними, в основном для моего собственного ознакомления, но также и потому, что мне хотелось узнать, есть ли в них что-то, что он мог упустить о нашей ситуации. Он профессор с докторской степенью в области литературоведения, так что я знаю, что вероятность того, что он что-то упустил, крайне мала, но это еще один способ для меня почувствовать себя полезной.
Возможно, мои узы тоже решат быть полезными, хотя бы раз.
Когда мы прибываем в офисы, в фойе нас ожидает множество людей. Я уворачиваюсь от них всех, как могу, но мы находим маленького и тихого человека, который ждет Норта у лифта, с нервным выражением лица. Он почтительно наклоняет голову при виде нас двоих.
— Советник Дрейвен, я поговорил с другими членами совета о сегодняшнем заседании, и оно было перенесено в видеочат вместо личной встречи, согласно вашей просьбе.
Норт кивает, берет у мужчины стопку папок и вежливо благодарит его, когда мы заходим в лифт. Когда двери плотно закрываются за нами, я поворачиваюсь, чтобы бросить на него вопросительный взгляд.
Он возится с манжетой пиджака, выглядя так, словно предпочел бы вылезти из кожи вон, чем смириться с тем, что сегодня находится здесь и является благородным членом совета. — Его зовут Тамир, и он мой новый
