значительно большим уважением после произошедшего разговора. Впечатлился. Довольно забавно.
— Я подумаю над этим, эльф. Твоё упорство заслуживает уважения. Но этот вопрос пока откладывается, сначала надо закончить дела на Перекрёстке. Поговорим с тобой ещё раз, когда буду приступать к работе.
Эльф поклонился немного глубже и вышел из комнаты. Судя по звукам- отправился в библиотеку. К нему присоединился Люмье. Гастер, Гейр и Рита отправились в башню. Ливия решила вздремнуть. Столкновение с богом не прошло для неё бесследно. Куда растворилась Лурия, я так и не понял. А феи до сих пор были где-то в лесу. Обижались, потому что на битву с демонами малышек решили не брать.
Дом Чёрной Орхидеи и пророчество, значит. Это интересно…
Глава 20. Милосердие сильного
Город мне исключительно не нравится. Он в буквальном смысле пожирает время разумного, что сюда попал. Проведя в этом месте даже три тысячи лет, ты будешь ощущать себя так, словно прошёл день. Очень тонкое вмешательство в сознание, от которого практически невозможно избавиться. Именно поэтому ни один из пленников Города не ощущает скуки или усталости.
С другой стороны, это место очень гуманно по отношению к своим пленникам. Но выпускать их на волю слишком опасно. Я бы просто убил. Большую часть. Некоторых можно отпустить, только если для начала починить. Как Гастера. А иных стоит покалечить, чтобы своей силой не пользовались.
Как Художника. Совершенно уникальный персонаж, подобных которому я не встречал. Он даже не маг, просто хорошо владеет кистью. Настолько хорошо, что нарисованные им люди становятся бессмертными. Настоящее безумие, источник которого ускользает даже от моего разума.
Самая известная из картин Художника- портрет Дориана Грея. Если я правильно помню настоящий конец этой истории, то Грей успел утопить в крови свой мир, прежде чем его всё-таки смогли уничтожить. После этого случая мастера холста и красок испепелило молнией, а затем он очнулся в Городе. Здесь Художник за кисти не брался. Боится за свою жизнь даже в таком месте. И не без веских на то оснований.
Но даже дарующий бессмертие деятель искусства не является пределом здешних безумных существ. Есть и пострашнее. Например, Часовщик. Если углубиться в науку миров без магии и не связанных с другими, то почти везде можно найти теорию относительности времени. Но на практике она не работает.
Для этого существует Время. Он следит за тем, чтобы все разумные во всех мирах находились в равных условиях. Ни один мир не быстрее другого. Для всех поток един. При большом количестве личной силы и предрасположенности к магии времени это правило можно нарушить. На краткий срок. Но придётся заплатить определённую цену.
Часовщик повернул вспять время своего мира на целых пять лет. Буквально развернул поток. И никто не смог этого заметить, даже сам мир. И это единственная история о том, как Время лично спустился покарать нарушителя. Хотя свидетелей не нашлось, так что она остаётся неподтверждённой.
Не знаю, почему Часовщик ещё дышит. Полагаю, зачем-то понадобился высшей сущности. Повезло откупиться и сохранить свою жизнь. В Городе его видели лишь раз, когда он сюда попал. С тех пор Часовщик скрывается в самом тёмном углу этого огрызка мира. Тот факт, что маг времени ещё здесь, можно ощутить физически. Ужасающая сила. К тому же, если он выйдет за пределы тюрьмы, то скорее всего мгновенно окажется стёрт. Время шутить не умеет.
Остальные не лучше. Корсар- призрак. Доспех проклята на вечные страдания. Проводник живой труп, это Целитель подтвердил. Дуэлянт и Первый сумасшедшие. Один повёрнут на холодном оружии, другой просто на сражениях. В драку кидаются не глядя. Шаман бога подчинил, Лис сожрал, Диссонанс свела с ума. Шум дестабилизировал свой мир, что привело к его разрушению, Пепел создал огромный вулкан и залил огнём целый континент.
Я бы убил. Большинство. Но, к счастью или сожалению, это решать не мне. И даже не Городу. На этом месте чувствуется пристальное внимание Смерти. Она страж и надзиратель столь необычной тюрьмы, из которой чрезвычайно просто сбежать. Но никто ничего подобного никогда не сделает.
Кстати, очень интересной темой были имена местных обитателей. Многие представлялись сами, но некоторой части прозвища придумывали старожилы. К примеру, Ливию назвали Танцовщицей за лёгкий и будто танцующий шаг. Плавные и нежные движения действительно выглядят словно элемент какого-нибудь танца. Ведущего к смерти, как правило.
Но находились среди жителей Города и те, что мне импонировали. Ночная Ведьма, к примеру. Именно беседа с ней была целью сегодняшнего визита в эту тюрьму. Хотя так просто до неё добраться не удалось. Как только я прошёл через разлом, соединяющий Город с Перекрёстком, то сразу же почувствовал свою смерть.
Пробив пространство, выхватил из скрипки, что расположилась в футляре за спиной, меч, обратив его щитом. Всё-таки встреча со столь великим мастером кузнечного дела была исключительной удачей. Универсальное оружие.
— Тебе я где насолить успел? — Отпрыгнувший после неудачной атаки Шут слегка наклонил голову в правую сторону. — Или тоже демоны на охоту подбили?
Выглядел он забавно. Пёстрая и аляповатая одежда, лицо покрыто плотным слоем грима, а на синеволосой голове колпак с тремя концами и бубенцами на них.
— Твоё присутствие создаёт хаос. — Совершенно бесстрастно ответил мой несостоявшийся убийца, рефлекторно поигрывающий кинжалом в правой руке. — Неприемлемо.
— И почему в этой вселенной так много фанатиков? — Я вздохнул, а Шут пожал плечами и решил ответить, хотя вопрос был очевидно риторическим.
— Людям надо во что-то верить. Да и быть причастными к чему-то великому тоже хочется. Полагаю, дело в этом.
— Значит, передо мной очередной страж равновесия? — Убийца кивнул. — Мне казалось, этим Ножи страдают. Ты действуешь в условиях нехватки информации. Моя смерть станет причиной значительно большего хаоса.
— Допускаю. — Его лицо оставалось совершенно бесстрастным. Как и голос. Да и эмоций я не смог почувствовать. Словно машина. — Однако, учитывая ту самую нехватку информации и необходимость работать в одиночестве на враждебной территории, я должен принимать решения сам. Это- самое простое и эффективное.
— Какая глупость. — Из моей груди вырвался ещё один вздох, а Шут перехватил нож поудобнее и начал обходить меня по окружности.
Долго ждать новой атаки не пришлось. Бубенцы предостерегающе зазвенели, а мой противник мгновенно увеличил скорость своего передвижения. Он оказался даже слишком быстр, я едва успел отразить удар в правое бедро. Но это было лишь началом целого вихря из колюще-режущих движений, каждое из которых несло смерть.
Он либо не боится кары от Города и к ней готов, либо уверен, что её
