Помрачнел Гришковец. — Мальчик, думай, с кем ты говоришь.
— Вы подсуживали, и Иващенко это узнает. Вас снимут с должности за нарушение правил. А может быть, даже за коррупцию привлекут.
— Ах ты мелкий… — Разозлился Гришковец, но сдержал просившееся на язык обзывательство.
Он заозирался по сторонам, чтобы посмотреть, не слушает ли кто-нибудь. Вспомнив о тренерах за углом, он схватил меня за руку. Я попытался вырваться, но судья потянул меня подальше от угла.
Не растерявшись, я пнул его по голени. Гришковец ойкнул, бросил мою руку.
— Засранец… Да кто тебя вообще слушать будет?.. Ты ничего не докажешь, гад мелкий! — Стал ругаться он вполголоса.
— Кто из нас гад и засранец, решит комиссия, когда Иващенко выдвинет по вам и вашему зятю вопрос на собрании Машиностроителя, — невозмутимо сказал я.
— Невоспитанный мальчишка… Кто тебя так учил со старшими разговаривать⁈
— А как еще мне разговаривать с теми старшими, которых я не уважаю?
Гришковец возмущенно засопел. Стараясь не возвышать голоса, добавил:
— Доказательств нету!
— Найдутся. Есть протокол соревнований. Да и Рыкова мы на чистую воду выведем.
Гришковец замолчал, глядя на меня злым взглядом волка, угодившего в капкан.
— Откуда ж ты такой выискался на мою голову? — Прошипел он. — Правду говорят: яблочко от яблони… Ну ничего, мы еще посмотрим, кто кого.
— Посмотрим, — решительно сказал я.
Гришковец зло хмыкнул. Потом обернулся и торопливо пошел прочь. Выйдя из света ближайшего фонаря, скрылся в темноте. Только его расплывчатый силуэт замоячил где-то между стройными тополями, росшими у изгороди школьного забора.
Ранее тем же вечером. За пятнадцать минут до награждения
— Поздравляю, Володя, — приблизился ко мне Сережа. — Хорошо ты выступил, молодчина.
— Ты тоже молодец, — улыбнулся я, сидя на лавке в конце широкого зала соревнований.
Аудитория тихо рокотала. Кто-то, ожидая скорого награждения, ждал на лавках. Другие ходили по своим делам, некоторые, сбившись в кучки, разговаривали о своем. В зале царила атмосфера ожидания скорого награждения сегодняшних победителей.
Сережа присел рядом.
— Ты это, не переживай из-за Марата. Дурной он и наглый. Вечно всех задирает. Думает, что лучше других.
— Я и не переживаю, Сережа. Ему сегодня жизнь первый урок преподнесла, как себя не надо вести.
— Это точно, — Сережа ухмыльнулся. — Да только он не научится ничему.
— Это верно. Только осерчает. Одного урока ему будет мало. А может быть, и вообще ничему не научится.
— М-д-а-а-а — протянул Сережа.
— А ты чего хотел-то?
Сергей помялся немного, потер мозолистые тонкокостные руки.
— Пойдем, может, на улицу? Духота тут от всего этого народу, сил нету. Трико к спине прилипает.
— Ну пойдем.
Мы вышли через главный вход, пересекли двор и сели на лавку. Сентябрьский вечер, несмотря на то что месяц выдался дождливым, сегодня оставался еще довольно теплым. Недавно прошла еще по-летнему буйная гроза, и пропаренный влагой и солнцем воздух был тяжелым, густым и теплым.
— А ты правда думаешь, что нам тренер вредные таблетки дает? — Спросил вдруг Сережа.
— Не думаю, Сереж. Я знаю.
— И что в них такого вредного?
— Кости от них могут стать ломкими и хрупкими. Потому как все питательные вещества растущего организма пойдут не в них, а в мышцы. Можно просто перестать расти от этого. Да и с мочеполовой системой начнутся проблемы.
— С какой-какой системой? — Усмехнулся Сережа.
— Мочеполовой. Ты ж знаешь, что у мужчин по утрам бывает…
— Да знаю-знаю! — Поторопился перебить меня смутившийся Сережа. — И что… Оно и на это влияет?
Мальчик явно испугался, и даже машинально прикрыл руками пах.
— Влияет, — кивнул я.
— Хорошо, что я перестал пить, когда ты мне не велел. Ну, тогда, перед дракой в коридоре.
— Сам решил?
— У меня брат работает в Краснодаре, в школе олимпийского резерва. Он у меня тренер по гребле. С высшим образованием. Закончил госуниверситет физкультуры. Тот, Кубанский, что в Краснодаре открылся. В конце лета приезжал в отпуск, к нам, в Усть-Кубанск. Я у него и спросил про метан. Спросил, можно ли мне его принимать. Брат ответил, что не советует. Ну я и бросил.
— Это хорошо, — покивал я с улыбкой.
— Я хочу как брат, тоже, после армии, пойти в тот университет. Хочу высшее образование по спорту получить. Тренером стать государственным, — с гордостью сказал Сергей.
— Станешь, если хочешь.
— Только для этого желательно высокий разряд иметь. А лучше мастера спорта. Вот я и занимаюсь. Мне сейчас каждые соревнования важны. В общем, я тебе спасибо хотел сказать, что ты меня предупредил про эти вредные таблетки.
— Не за что.
Сергей замолчал. На территории повисла тишина. Ее, конечно, иногда нарушали звуки, доносящиеся из спортшколы: грохот или громкое эхо слов, раздававшихся через динамики.
— А ты зачем занимаешься, Вова? — Спросил вдруг Сергей, чтобы прервать неловкую для него тишину. — Просто так? Или ты похудеть хотел? А может, еще что-то?
— Мечтаю о большом, настоящем спорте, — сказал я. — О спортивной карьере. А после армии хочу стать офицером. Как…
Я хотел сказать вначале «как мой отец», да только вспомнил, что речь тогда бы шла о моем отце из прошлой, старой жизни. Сергей Медведь работал на машиностроительном заводе начальником цеха. Человек он в городе был известный, и брякни я глупость про офицера, могла бы получиться какая-нибудь неловкость.
А что касается моей собственной карьеры… В прошлой жизни высоко взлететь мне и не удалось. Слишком сильно врезала потому, молодому, неопытному и амбициозному человеку, каким был я в прошлой жизни, травма. Очень серьезно подорвала она мой дух. Свела с дороги. Потом операция, реабилитация, что б не остаться с кочергой вместо руки. Спортивной карьеры мне уже было не видать. Потом стало уже и вовсе до карьеры: семья, работа на заводе.
А дальше на плечи обрушились девяностые. И работы стало втрое больше. Нужно было как-то выживать. Тут уже не думаешь о своем будущем. Не думаешь о том, чего желаешь ты сам. У тебя семья, которая хочет есть, которой в первую очередь и уделяешь свое время. Ох и много же ошибок было тогда наделано…
Когда мне выпал новый шанс, я твердо решил, что теперь все будет по-другому. По правильному.
— Как мой дед, — докончил я.
— Вот
