Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Занавес полз – подолы не показывались. Их законное место занимали тупоносые ботинки и широкие темные штаны. На краю сцены, имеющем театральное погоняло – авансцена, стояло шестеро пацанов с гранатометами «муха» на плечах. Они на бис выцеливали галерку. Оба-на!!!
Все выше, выше и выше поднимался занавес. И под жерлами гранатометов никому из зрителей уже было не интересно смотреть в глубь сцены на вторую группку из троих парней в черных комбинезонах. На их короткоствольные автоматы, которые бульдогами скалились на пугливую кучу артистов, вскинувших руки вверх и жмущихся к заднику.
Оркестр сломал, не догудев, торжественную ноту. Лишь тарелочник отбивал свою партию дальше.
Зал секунду переваривал – «режисерская находка?», «оперные понты?», «новогодние шутки?» – а потом дружно охнул. Взвизгнула первая баба. И понеслось.
Загромыхали кресла. Бабий визг смерчем заюлил к люстре под бой оркестровых литавр. Раскручивающейся турбиной поднимался рокот мужских басов. В рядах забликовали выхватываемые волыны. В запорах у дверей шваркнули первые удары по мордасам на тему, кто кому должен уступать очередь при шухере. Завязывалась возня и среди кресел. В оркестровой яме захрустело растаптываемое дерево «страдиварей», лопались струны, покатились, звеня, тарелки.
– Нету его! Нет! Сбежал! Убег! – волновались пацаны с «мухами», водя прицелами гранатометов по галерке. – Нет! Слинял!
Итак, сводный отряд Махно-Киселевских пацанов волновался на сцене со своими гранатометами, а Вензеля, где предполагалось, не нашлось. Лишь Жора-Долото сползал там на пол, чтоб скрыться от гранат за щуплым бортиком. Сползая, Жора ловил ушами выкрики на русском и неруссском, выкрики снизу, сверху и сбоков. И наконец, уже змеясь меж стульев к выходу, Долото разобрал заветное:
– Пожар, братушки!!!..
Монтер сцены Булгакин, связанный по рукам и ногам, и брошенный на стуле посреди монтерской, погарцевал к пульту, как честный рыцарь Печального Образа:
– Ща я вам устрою куйрам-байрам.
Одно, осознавал Булгакин, нехорошо – башкой придется работать.
Единое целое «монтер-стул» подпрыгнуло, как смогло. Булгакин опустил голову на пульт, проехал по нему, цепляя тумблеры зубами, умудряясь переключать затылком, и завалился на пол. Ну, чего-то ухватил. Главное – переполох. Привлечь внимание сил правопорядка.
«Эх, – Булгакин карусельным способом развернул себя и стул на полу в нужную сторону, – до рубильничков бы дотянуться»...
...На сцену валил дым пароходной густоты. Валил, казалось, отовсюду. Заходил с флангов, полз из щелей задника, выкатывался из суфлерской будки.
– Пожар!!! Пожар!!!
Это был третий краеугольный камень в параллельном спектакле «Пожар в Мариинке» (Режиссер – Волчок, музыка Вензеля, либретто Сергея Шрамова). На такой шухер владелец списков должен был срочно выковырять компроматную заначку из щели и дернуть на служебный выход. Где, как предупреждалось ранее, спецом дежурили Вензелевские торпеды с фотками всех подозреваемых в небрачном зачатии.
Тут бы театральных знаменитостей погрузили в автобус, куда-нибудь отвезли и надежно обшманали. А по одной звезд отлавливать и допрашивать – слишком долго и стремно. И враги могут опередить, и менты на загривок могут сесть. Операцию следовало организовать, будто укус скорпиона. Раз – и в дамки.
Жаль, Кисель с Махно вписались в тему с отсебятиной, подкрепленной гранатометами.
Артисты хлынули из-под автоматов врассыпную.
– Стоять, фраерня! – в рифму над их головами протрещала автоматная очередь.
И в этот момент сверху посыпалось «морское царство», оживленное Булгакиным. Обернувшись на вертолетное жужжание раскручивающихся тросов, задрав голову и трубу на плече, самый психованый пацан с «мухой» даванул на спуск.
Разрыв встряхнул и оглушил театр. Взорвавшейся звездой разметало в стороны блестки чешуи, стекляшки от кораллов, картонные и матерчатые ошметки, суставы труб и щепу.
Паника бросила артистов со сцены по сторонам. Они рванули к спасительным, если не от пожара, то от пуль, служебным коридорам. Там знакомый и родной лабиринт проходов, гримерки, нормальная одежда и служебный выход. Толпа в трико, в сарафанах и армяках, крича, визжа и срывая на ходу кацавейки и кокошники, растворялась в дыму.
А в зале в стороны катилась другая шальная волна. Наивные зрители, таких всеж натикало человек пятьдесят, по спинкам кресел, по головам и плечам братвы тоже рвали когти к спасительным дверям.
Из зала шарахнула волына. На нее повернулись автоматы и задрожали в огневом экстазе стволы. Пацаны с «мухами» попадали на доски и к креслам понесся гранатный ответ.
Из дыма под дождь картонной чешуи сбоку выехал, шевеля хваталами из папье-маше, гигантский осьминог. И задергался в волнах свинца. Над сценой молчаливо проплывали огрызки рыб, половинки рыб, пощаженные взрывом хвосты.
– Война, пацаны! – по проходу к сцене топал Арбуз и садил из волны по подмосткам. – Подстава! Измена!
Граната бабахнула под ногами Арбуза, подбрасывая его и раздирая на кровавые куски. Красно-желтыми брызгами взвился фонтан разодранных кресел. Пуля вжикнула у виска Пальца, он оглянулся. Верняк, шмальнули из полной хачиков царской ложи, типа соратник закадычный поприветствовал. А в своем закутке монтер сцены Булгакин наконец дотянулся зубами до рубильничков.
Люк разверся под пацаном с «мухой», когда тот налег на спуск. Гранату выплюнуло уже под сценой. Из люка ломанулся столб огня и вопль. Оторванная крышка закрутилсь пропеллером над оркестровой ямой. Всеобщая бойня не могла не начаться. Все ж, блин, такие крутые!
– Не смейте, – доктор Роберт Ливси повис на руке террориста с пистолетом. – Здесь же люди!
Террорист пытался выдрать руку из захвата и нажимал на курок – пули разлетались вольными осами во все стороны. Падали зрители, перегораживая выход. Схватился за живот Мак-Набс. Пистолет защелкал впустую, когда Роберту Ливси удался апперкот. Нокаутированный террорист осел в кресло, напоминая заснувшего зрителя.
– Вы в порядке, Мак-Набс? – Ливси опустился на колени рядом с шотландцем.
– Что в таких случаях принято говорить, доктор? – вместе с кровавой пеной губы Мак-Набса выжали из себя вопрос.
Дурная предсмертная граната погибающего пацана взмыла вверх и влепилась в потолок у люстры. По побелке с проворством молодых змей разбежались трещины. Хрустнуло, натужно затрещало, лопнуло. И люстра величественно, как должны опускаться на планету Земля летающие тарелки ради контактов третьего рода, поплыла вниз.
Вздрогнула театральная собственность, ударная волна взвинтила пыль. Могучий костяк люстры сокрушил полукруглым навершием хилую прослойку кресел и шейные позвонки залегшего под креслами Чека.
С таким звоном взрываются склады стеклодувного завода. Алмазной россыпью хлынули-покатились осколки стеклянных подвесок. Осколки засыпали навеки закрывшего глаза Мак-Набса, укрывшего своим телом супружницу майора Оловича и контуженного взрывной волной Ливси...
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
