Эрин откажется. Тогда, леди, как вам предложение стать постоянным преподавателем на моем факультете?
Я давлюсь воздухом и неловко откашливаюсь. Энтузиазм этого человека немного пугает. А где же списанный с Настиного научного руководителя образ строгого и сурового доцента?
– Пармезан! Ты, хитрый лис! Вот значит, зачем ты здесь! Так и думал, твоя гнусная душонка решила перетащить на себя все одеяло! – господин в монокле тычет пальцем в сторону усатого декана, не заботясь о выражениях в присутствии дамы.
Одеяло – это я что ли? Как-то много всего происходит разом, я не ожидала ничего подобного. Наоборот, гадала, что за ужасные вести могут здесь караулить моего прихода.
В чем причина подобных диспутов?
Кайл упоминал что-то, когда мы с ним говорили о публикациях трудов. Да, кажется, что собрать сливки с научного открытия и взять его в разработку может тот, кто покровительствует исследователю. Конечно, есть и те, кто сами по себе, как мой соавтор, но большинство ученых предпочитают иметь некую «крышу», которая бы обеспечивала защиту их прав и интересов, выступала посредником и спонсором.
Поразмышляв над этой стороной процесса, я прихожу к выводу, что какое-то подобие защиты необходимо. У меня нет практически никаких связей и надежных родственников, боюсь, после произошедшего в прошлый раз на собрании, многие не прочь, грубо говоря, запереть меня в подвале и заставить работать, чтобы потом пожинать плоды подобной эксплуатации.
– Хорошо. Давайте обсудим вопрос о членстве и о преподавании тоже.
Ох, заведующий с моей собственной кафедры знатно бы посмеялся. Преподавание, когда у меня еще даже диплома об окончании универа нет! Простите! Не я такая, а сам мир вокруг такой. А я всего-то пытаюсь в нем выжить и найти себе и Печеньке место.
В общем, в результате переговоров, я-таки обзавожусь «крышей». Пармезан обещает мне место приглашенного преподавателя, пару раз в неделю мне нужно будет появляться и проводить студентам лекции, что не может не пугать, если честно. Я ведь сама еще недавно сидела на ученической скамье. Хорошо, что сейчас лето и каникулы. Совет архимагов же заверяет, что почетное членство в МАГА будет регламентировано как можно скорее и приглашение они отправят почтой. Что-то подписывать и вступать в ассоциацию сейчас я не решилась, об этом лучше посоветоваться с Кайлом.
Наконец, наступает момент, когда можно уйти. Выхожу в коридор и иду к лестнице, от сопровождения я отказалась, маги сразу принялись что-то обсуждать меж собой, а где выход я знаю прекрасно.
Но стоит только преодолеть половину ступеней вниз, когда совершенно внезапно на верхнем пролете что-то взрывается. От страха сердце в груди ускоряет ритм, в воздухе поднимается пыль, вибрация проходит по всему зданию. Замираю словно крошечный кролик перед опасным хищником, нет сил бежать, ноги слабеют. Я думаю только о том, что, если со мной что-то случится, Пенелопа окажется в сиротском доме.
Когда кажется, что наверху стихло, и я обнаруживаю, что со мной все в порядке, пронесло, на этаже выше кто-то кричит:
– Майлз, стой, не трогай!
В этот раз взрывов несколько, а последствия ужаснее. Пол под ногами трясется, в нос ударяет запах гари, поднявшаяся пыль режет глаза и горло. Я поднимаю голову, лестница надо мной покрывается трещинами.
Все происходит слишком быстро.
– Осторожно! – кричит мужчина с площадки нижнего этажа и бросается вперед. Он протягивает руку и рухнувшие вниз камни застывают в каких-то полуметрах над моей головой.
Ноги не держат, я падаю на ступени, в шоке замерев и не в силах оторвать глаз от парящей груды камней над моим тщедушным телом.
– Леди! – знакомый голос совсем не скрывает чувства страха своего обладателя.
Я смотрю на своего спасителя сквозь кружащиеся в воздухе клубы пыли и дыма.
– Мидас?
С каких пор он маг? Очевидно, что с рождения, но в голове не укладывается. В романе ни слова не было о том, что у него имеются и такие таланты! Зачем ему гильдия, если у него есть мана?
Мужчина бежит в мою сторону, несмотря на скрывающую его истинную личность маску, полные неожиданного беспокойства лишенные оттенков глаза не врут.
– Быстрее! – меня притягивают к себе чужие руки, прижимают к широкой груди – разве у него было такое крепкое телосложение, проносится мысленно вопрос – только сейчас я понимаю, что от шума взрывов у меня идет кругом голова, а зрение удается фокусировать с трудом, в ушах стоит гул.
– Как в-вы здесь…
Перед глазами пляшут темные пятна. Мидас берет меня на руки и у меня возникает странное чувство дежавю. Ночь, темный и мрачный коридор, мужчина в черном, неожиданно пришедший на помощь, моя бедная лодыжка…
– Эти придурки!
Мидас ругается, его лицо надо мной расплывается, несколько раз моргаю, но пелена с глаз никуда не уходит.
– Леди любит бродить по всяким опасным местам в одиночку, да?
Если б я себя нормально чувствовала, непременно бы спросила у этого двуличного лиса, что он имеет в виду. Мидас спешно спускается вниз, сила, поддерживающая осколки камня в воздухе, исчезает, потому что позади раздается громкий скрежет – на то место, где еще недавно стояла я, падает груда обломков. Тело пробирает невольная дрожь.
Вокруг слышатся чужие голоса и суета. Никто не удивлен произошедшему. Кажется, такие случаи не редкость. Здесь все маги, они вполне могут себя защитить. Простые люди в этих стенах нечастые гости. Нужно будет перед Советом поднять этот вопрос, если они хотят, чтобы я стала их почетным членом, пусть озаботятся об элементарной безопасности. По крайней мере, всякие для жизни опасные эксперименты не ставят и взрывоопасные предметы здесь не хранят.
Несмотря на головокружение и временное ухудшение зрения, я терять сознание не собираюсь. Тепло большого и крепкого тела действует удивительно успокаивающе. Даже хочется прижаться щекой к этой с виду неказистой мужской груди. Иллюзия? На ощупь совсем не так, как убеждает в увиденном зрение.
Мидас уходит куда-то подальше от основной толпы – комфортно продолжаю лежать в его руках – голоса затихают, мужчина опускает меня на мягкую банкетку в одном из тихих закутков здания. Пелена с глаз постепенно рассеивается, моргаю и она пропадает окончательно.
Лицо мастера гильдии непривычно близко к моему. Брови сведены к переносице, губы поджаты, серые непримечательные глаза горят голубыми всполохами.
– Вовсе нет. Не люблю я ходить по опасным местам, – отвечаю на заданный ранее в порыве раздражительности вопрос и тру виски. – А что вы тут забыли? А, маг. Как же
