Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
– Нам от этого только хуже, – вздохнул Колпаков. – Профессионала можно уговорить на сделку. Мой напарник сейчас шарит по Интернету. Ищет все на «Хипекс». Обещал через полчаса принести распечатку. Коньяку выпьете?
– Выпью, – кивнул Самойлов и тут же пожалел, что дернул головой – комната плавно поплыла перед глазами. Выходящий Колпаков изящно просочился в открытую дверь, Самойлову даже показалось, что он видел мелькнувшие в воздухе подошвы его ботинок.
«Интересно было бы порыться в архиве супругов Капустиных… А еще лучше – в потайном ящике Элизы Одер, – подумал Старик и сам себе усмехнулся: – Наверняка оплата за аренду оленя с повозкой там не обнаружится!»
И в этот момент перед его глазами возник образ девочки Леры – почему-то заплаканной. Она говорила, что искала адвоката… Адвоката, который помогал при усыновлении американской семьей ребенка Мукаловой. Искала и нашла. Икарий Попакакис… Наверняка усыновление происходило по взаимному сговору – никаких официальных юридических документов, а адвокат понадобился американцам для подстраховки, чтобы у настоящей матери не возникло в дальнейшем причин, по которым она могла бы потребовать сына обратно. И тем не менее… Тем не менее Попакакис участвовал в этом и знал об особенностях строения тела Антоши Капустина. Обыск в доме адвоката? Официально – невозможно… А неофициально? Самойлов застыл, стараясь вспомнить нечто очень важное, но мысли ускользали. Он шарил глазами по столу Колпакова. Перекидной календарь, блокнот… Блокнот!
Не дыша, Самойлов запустил руку во внутренний карман пальто и достал красный блокнот, который девочка Лера забрала из сейфа.
«Спорим, – издевательски заметил он сам себе, – это будет на букву „х“?»
Блокнот оказался без маркировок. Никакого алфавитного указателя. Самойлов задумался: «В первой половине адвокат записывал, кто должен ему, а во второй…»
Где же начинается вторая половина? Он тщательно, стараясь аккуратно захватывать странички, листал блокнот. Наконец наткнулся на страницу, где стояла большая буква Х с точкой и были указаны три разных номера телефона, один из которых, судя по количеству цифр, был международным.
Пришел Колпаков, принес два пластмассовых стаканчика и распечатку по фирме «Хипекс». Початую бутылку коньяка он держал в тумбочке стола. Разливал молча, дожидаясь, пока Старик закончит изучать блокнот.
– Можно с вашего телефона позвонить в другой город? – спросил Самойлов.
– Можно, если оставите наработку, по какому делу. Личные звонки не разрешены.
– А я еще не знаю, какие это звонки. Есть мыслишка, что все это – на ту самую букву «хэ».
– А вот если на «хэ», так у меня уже папочка заготовлена на фирму «Хипекс», звоните, сколько хотите.
– А по международной линии? – прищурился Самойлов.
Колпаков задумался. Улыбнулся и погрозил ему пальцем:
– Я не верю, что все так просто. Вы что-то нарыли, пока я уходил?
– Вот это – ленинградский или московский номер?… – показал Самойлов первый номер на страничке с буквой Х.
– Скорей московский, иначе обязательно приписали бы код города.
– Допустим. Вот этот код города мне неизвестен.
– Воронеж, – с ходу определил Колпаков.
– А это, я думаю, где-то далеко. Больше десяти цифр.
– Звоните вот с этого аппарата, на нем автоматически включается запись.
Самойлов набрал по очереди три номера из блокнота Попакакиса. Получил в ответ три записи с автоответчика. Первые две – одинаковые. «Вы позвонили Сесилии Суграна, я сейчас занята, оставьте свой номер телефона. С вами свяжутся в течение часа». А третья – на английском языке. Прослушав ее дважды, Колпаков весело посмотрел на Старика.
– Мне показалось или она ругается по-черному? – не поверил своему знанию чужого языка Самойлов.
– Ну уж, по-черному… Она ругается по-английски. Говорит, что вы настоящая безмозглая задница, если позвонили ей домой в дневное время, и полное ничтожество, если не по делу. А если по делу, звоните в офис, где она, в отличие от некоторых бездельников, зарабатывает деньги с восьми утра до семи вечера. Что-нибудь узнали?
– Пока анализировать нечего.
– Я бы подкинул ей свой номер на московский автоответчик, может, информации прибавится? – предложил Колпаков.
Так и сделали. Пока Самойлов перезванивал на московский телефон и диктовал номер, написанный Колпаковым, тот выбрал несколько листов из распечаток.
– Итак, коллега! «Фирма „Хипекс“ образована Генри Хигинсом в 1982 году в Австрии – открытием цеха по изготовлению медицинских муляжей. Впоследствии занималась переправкой медицинских препаратов и органов для трансплантаций. С 1989 года доктор Хи, как его называют на родине, объявил себя скульптором и впервые представил на обозрение публики свои работы, больше напоминающие анатомический материал. Публика не сразу поняла, что его скульптуры представляют собой не что иное, как обработанные и закрепленные в виде композиций мертвые тела людей». Так… дальше – гонения, обличительные статьи в прессе… Скандал в России в 1999 году. «Одна из посетительниц выставки доктора Хи узнала в представленном на обозрение экспонате тело своего умершего деда, на могилку которого она регулярно носила цветы». Тогда-то и вскрылись факты продажи новороссийским моргом так называемого патологоанатомического материала, а попросту – трупов. А вот тут – очень интересно! Существовал составленный по всем юридическим правилам договор между нашими чиновниками и фирмой «Хипекс» на поставку анатомического материала. Доктор Хи уверяет прессу, что он не мог всего предусмотреть и сам глубоко потрясен фактом неинформированности родственников. В дальнейшем обещал более внимательно подходить к факту приобретения материала для своих выставок и в обязательном порядке получать разрешения родственников.
– Я помню эту шумиху, – кивнул Самойлов.
– Любая шумиха шла на пользу доктору Хи. На каждую его выставку выстраивались огромные очереди. Почти всегда выставки продлевались – желающих посмотреть на обнаженные внутренности забальзамированных людей оказалось великое множество. Есть фотографии. Хотите взглянуть?
Самойлов закрыл глаза и покачал головой.
– Не хотите, и правильно. Я в морг спокойно на вскрытия хожу, а тут… как-то мозги холодеют. Очень эффектно. Он разворачивает тело, как обертку – отворачивает пласт кожи, потом поднимает мышечную ткань, обнажает кость. А вот есть грудное вскрытие, то есть… Я хотел сказать – изображение человека с открытой грудной клеткой. Сердце в разрезе.
– Валерия Капустина был права, – пробормотал Самойлов, – когда просила искать новую причину, – он посмотрел на удивленно поднявшего брови Колпакова и разъяснил: – Девочка, которая отдала вам письмо, она ищет похищенного брата.
– А у брата, соответственно… – подхватил с ходу Колпаков, – аномалии в строении тела?
– Точно.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
