откуда спустя всего пару секунд раздались сначала удивленные возгласы, а затем и радостные мужские вопли.
— Сына!!!
Устало улыбаясь, я кое-как сползла с Фединой спины и, доковыляв до завалинки, села. Котята один за другим попрыгали на траву, но обследовать чужую территорию не торопились — даже я чуяла, что здесь пахнет волками.
Спустя ещё пару секунд, когда рядом со мной повалились и сержанты с Алефом, из избушки один за другим вышли пятеро.
Ого...
Если бы Коля заранее не предупредил, что тут его отец и его друзья-дровосеки, то я бы наверное испугалась. Суровые, небритые мужики с широкими плечами, одетые в несвежие рубахи и портки, намного больше походили на классических разбойников с большой дороги, чем на законопослушных дровосеков.
— Ваше Высочество! — самый суровый и небритый бугай счастливо улыбнулся и поклонился мне в пояс. — Долгий лет и здоровья вам, Ирина Константиновна! Вовек должником вам буду! Уж простите нас за вид неподобающий, но на заготовках мы...
— Ничего страшного. Всё хорошо. Нам бы переодеться, поужинать, да отдохнуть... почти весь день на болоте провели. Поможете?
— Да, конечно же! — тут же засуетившись, оборотни в два счета организовали костер и сушку мокрых вещей, да поставили котелки: один с чаем, второй с супчиком, чье приготовление уже контролировал хозяйственный Фёдор.
Акакий кстати почти сразу забился под крыльцо, не без причины опасаясь, что его пустят в расход прямо на деляне. Стоило Гавриле (отцу Коли) узнать, что козел — это младший кощей, как он враз растерял всё радушие и в сторону заколдованного Акакия раздались гневные порыкивания и многочисленные пожелания. И уж никак не долгих лет и здоровья.
Меня кстати так и вовсе отправили на ночевку в домик, чтобы "не глазела на полуголых мужиков, да не виляла перед ними хвостом". Это, к своему огромному удивлению, я услышала не от кого-нибудь, а от Алефа.
Тоже мне, моралист!
Хотя он прав... В любом случае уже спать пора. За этот день мы прошли столько, что ноги гудели, как проклятые, а голова сама собой клонилась к подушке.
— Спасибо, — обменяв мокрые вещи на ночнушку (их Фёдор пообещал привести в полный порядок к утру), я так же получила и тарелку супа с хлебом, а после и чай. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, вашество... Отдыхайте получше, нам ещё два дня таким темпом идти.
Ну, кто ж такими вещами на ночь "радует"??!
Тускло улыбнувшись, я кивнула и отправилась в постель, которую заботливый черт застелил свежими простынями. Смех смехом, но до того, как он это сделал, даже сидеть на ней было небезопасно. Всё-таки живущие уже которую неделю в лесу мужчины не очень переживали о запахе и гигиене.
— Ира!
Казалось, я только закрыла глаза, как тут же оказалась в чьих-то руках. Да не просто в чьих-то...
— Эйнар-р-р... — я начала с мурлыкания, а закончила рычанием и воплем. — Ты! Ты... Как ты мог??!
— Тихо-тихо... — мы снова лежали на том же лугу, но на этот раз он был в одних плавках, а я в ночнушке. При всём при этом он так крепко держал меня за плечи, словно боялся, что я или растаю, или ударю. А взгляд был заранее извиняющимся, как будто он прекрасно знал, на что я злюсь. — Я всё объясню. Что бы ни случилось, я объясню всё и даже больше! Обещаю! Только пожалуйста... не злись.
— Буду! Вот буду злиться! — стукнув его кулачком по груди, дернулась и рывком села, стукнув его по руке хвостом, когда он попытался меня перехватить. — Не трогай!
— И-и-ир...
— И без "Ир"!
Я честно пыталась злиться всерьез, но получалось плохо. Я была так рада его увидеть, я была так рада, что с ним всё хорошо и он не заколдован, что обиды таяли буквально на глазах. А когда он тоскливо вздохнул, сел напротив, скрестив ноги, и жалобно-жалобно посмотрел, я смогла лишь сильнее поджать губы, чтобы не сказать чего лишнего.
— А теперь расскажи мне, что ты делал позапрошлой ночью.
— Я... — закаменев, он пытался что-то найти на моём лице, но я лишь зло прищурилась. — Меня пытались приворожить.
— М-м-м... как интересно... — вздернув нос, я язвительно поинтересовалась: — И как? Понравилось?
— Ира! — возмущенно рявкнув, мужчина рывком подался вперед и через секунду я уже сидела у него на коленях, а он стискивал меня так, словно я была его любимой мягкой игрушкой. — Клянусь, ничего не было! Пожалуйста... — Эйнар перешел на сбивчивый шепот и, чуть отстранившись, снова попытался заглянуть мне в глаза. — Ира... Пожалуйста, поверь. Она распылила порошок и ждала, пока я проснусь, чтобы она стала первой, кого я увижу. Но порошок не подействовал. Клянусь! Чем угодно! Пожалуйста...
В его тоне звучала уже откровенная паника, а в обоих глазах было столько вины, что я растеряла всю свою злость и обиду окончательно. Ну, не могу я...
Вздохнув и вместо многочисленных слов прошения и веры просто крепко обняв своего разноцветного жениха, я положила голову ему на плечо и тихо спросила:
— Скажи, почему ты так уверен, что приворот не подействовал? Она ведь богиня...
— Потому что я уже люблю, — он ответил сразу и так уверенно, что мои губы непроизвольно расплылись в блаженной и откровенно глупой улыбке. — Люблю так, что уже с ума без тебя схожу, да часы до встречи считаю. Лапушка моя... — нежно поцеловав меня в висок, мужчина потерся о мой лоб носом. А затем резко замер и напряженно поинтересовался: — Ира?
— М?
— Откуда ты знаешь, что она богиня?
— Да так... — усмешка получилась кривой и несколько злобной. — Она тут пыталась меня слегка напугать. Теперь она жаба. Надеюсь, ты не против?
— Жаба?
Его глаза надо было видеть. Идеально круглые и такие шокированные, что я не удержалась от подлого хихиканья.
Так я и проснулась. Невероятно довольная и хихикающая.
И лишь спустя пару минут до меня дошло, что ночь прошла, а мы толком и не поговорили. Черт! Хотя... Ну и ладно, ещё успеем. Зато я узнала о Самом Главном.
— М-м-м... И это ни с чем не сравнится!
— Вашество? — в комнату заглянул удивленный Фёдор, ещё вчера снова ставший пареньком. — С кем разговариваете?
— Не обращай внимания. Мне Эйнар снился.
— А-а-а... — понятливо
