Только вот что именно я переживаю тяжело, она не знает. Не до конца знает. Думает, я из-за папы волнуюсь. Из-за самой ситуации…
И, уже только в третьем, далеком пункте - о мужчине.
А у меня, как раз, все наоборот.
О папе я волнуюсь, но тут только работать остается. И ждать восстановления.
О ситуации, суде…
Вот уж на что глубоко плевать, так это на суд.
Но Кирсанов… Это - как раз та боль, которая не проходит, жмет и жмет сердце, до тупой, ноющей рези.
Он пострадал из-за меня. Он… Он мне ни слова не сказал, даже не посмотрел, когда…
Но это - не самое жуткое.
Самое жуткое, что я не знаю где он.
— … участник уголовного судопроизводства Ушакова Марта Николаевна…
Голос судьи громкий, совершенно неразборчивый, чеканит по тексту, выдаёт статьи одну за другой. Убийца, которого я видела в театре, обвиняется ещё в двух преступлениях. В зале суда только такие как я – участники судопроизводства. За дверями журналисты, в зал никого не пускают. Речь идёт о самом громком убийства нашего региона, всё пропитано политической составляющей, поэтому с каждой стороны по пять защитников и обвинителей. Напряжение в зале такое, что дышать трудно. Как юристы выдерживают свою работу, я не знаю. Мне бы в мастерскую… Но её уже нет.
У меня, по сути, ничего больше нет.
И меня прежней - тоже.
Я уеду.
Прямо сегодня. Здесь, в этом городе, меня больше ничего не держит. Даже подруга.
Я и без того напрягла ее до ужаса, а ей сейчас нельзя волноваться, живот уже виден…
Ее полкан, несмотря на всю дикость ситуации, ходит со счастливой, крайне значительной мордой и норовит Светку упрятать на сохранение в особо охраняемую ведомственную больницу.
Она сопротивляется, командует им, но выражение довольства и радости с лица стереть не получается.
Я искренне рада за нее.
Хоть у кого-то все хорошо.
Света мне очень сильно помогла, тогда, два месяца назад.
Надо было видеть ее лицо, когда меня вынули из военного самолета, всю в кровище, грязную, с мокрым, несчастным лицом и стеклянными глазами.
Она только и смогла, что охнуть, а затем просто , не спрашивая ничего, утащила меня к ним с полканом, отогреваться, отмываться, приходить в себя.
С последним дело обстояло хреново.
Несмотря на то, что ситуация с моим преследованием вошла в финальную фазу, и даже разрешилась, я ничего по этому поводу не ощущала.
Светка пыталась меня расшевелить, подробно рассказывая, как они с полканом, неожиданно закусившем удила, пробивались к независимым инстанциям. А с другой стороны - пробивался папа.
Область закрыли, не впуская и не выпуская никого вообще.
На дорогах шерстили и обо всех подозрительных людях тут же докладывали заинтересованным людям.
Короче говоря, охота на меня получилась знатная.
Надо сказать, что я плохо думала о светкином полкане, он, оказывается, не просто ограниченный мудак, а совершенный отморозок, который не стерпел, когда кто-то попытался угрожать его близкому окружению. Светке, то есть. Она же не сидела на месте, и все пыталась искать правду, пробивать мне законные пути у себя в конторе.
Получила взыскание за взысканием от нового начальства, ее полкана отстранили от работы и должности, ее - тоже.
А я во всех ориентировках проходила, как подозреваемая в соучастии убийства. То есть, просто из свидетеля меня, после исчезновения с радаров, мгновенно переквалифицировали в соучастники.
И, если б задержали под этим соусом и отправили в отделение… То часы мои были бы сочтены.
Но я, стараниями Кирсанова, пропала, а Светка все никак не могла угомониться.
Когда она начала получать угрозы по телефону, и их , естественно, услышал полкан Сережа, как обычно прослушивающий все ее переговоры…
Короче, не стоит злить цепного пса. Он может в ярости сорваться с цепи.
Полкан сорвался.
Упрятав-таки Светку в какую-то жопу мира, он развернул кампанию мести, грамотно выделил тех, кому было интересно упрятать за решетку моих преследователей… И скоординировал с ним свои действия.
Светка говорила шепотом, что они умудрились дойти до нашего всего… И заставить его обратить внимание на ситуацию.
Шансы у них имелись, только если я останусь в живых и буду свидетелем на суде.
Потому меня стали искать усиленными методами, больше не теряя времени на выкуривание и ожидание, когда же я сама на свет выползу.
Тот небольшой городок, где я пряталась, особо не был оборудован камерами наблюдения, но кое-что найти удалось. И моего спутника срисовали, пробили по связям… И выявили ближайшего родственника.
Это потребовало, как я понимаю, очень серьезных денег, потому что обращались к независимым профессионалам, штатные так не умеют, и времени тоже требовало.
Как раз того самого, что я провела
