— С дураком пальцы обожгла, но тут же с другим дураком связалась. Мне от него душно, а у него грудь часто болит, отослать бы, да кем его заменишь? Скучен, душен и невкусен. Как холодный суп. Все скучны. Со всеми душно. Где ты? С кем ты, мой единственный ангел?
Когда становилось совсем невыносимо, она укрывалась в своем тайном святилище. О маленькой секретной комнате, скрытой за выдвигающейся стеной, знал немногие. Императрица тщательно укрывала ее убранство от посторонних глаз. Сюда приходила побыть одной и помечтать. На стенах висели портреты тех, кто оставил след в ее жизни. Салтыков, Панин, Понятовский, Орлов, Корсаков, даже Васильчиков и тот был. Каждому она дарила тепло своей души, иногда урывая кусочки счастья. Но оно так быстро заканчивалось. На память приходило признания Григория. В день переворота кто-то из его гвардейцев с восхищением воскликнул: "Вот женщина, из-за которой порядочный человек мог бы вынести без сожаления несколько ударов кнута". Но согласился бы кто-нибудь вынести такую пытку сейчас?
Орлов? С ним она окончательно рассталась. Прослышав о новом фаворите императрицы, тот, забыв обо всем, ринулся обратно в столицу, без всякого сожаления оставив фокшанский конгресс, где возглавлял русскую. О его поступке Екатерине постарались доложить как можно скорее. Она искренне боялась его возвращения: все было известно наперед. Приедет, возьмет силой, синяков наставит и, убедившись, что все по-прежнему, удалиться кутить в веселый дом. Узнав о возвращении Орлова, Екатерина вдруг приняла непростое для себя решение: их отношения давно исчерпали друг друга, лучше расстаться сейчас друзьями, чем потом врагами. Возможно, на это повлиял царь Эпирский, возможно, последней каплей стал "холодный суп", но она приказала остановить фаворита.
В сорока километрах от Петербурга курьер вручил Орлову письмо Екатерины с повелением выдержать карантин. ""С моей же стороны я никогда не позабуду, сколько я всему роду вашему обязана. Я предлагаю вам избрать для временного пребывания ваш гатчинский дворец". Гнев Орлова был страшен. Он чуть не убил несчастного курьера и разнес кибитку в щепки. Затем вскочил на лошадь и уехал в Гатчину. Если поначалу он надеялся на перемену в своей участи, то вскоре понял: Екатерина, даже, несмотря на сильный страх перед его мощью и необузданностью, больше его видеть не желает. Все кончено. Императрице было легче откупиться. Чем встретиться с тем, кого она когда-то сильно любила. Или думала, что любила.
После длительных переговоров, напоминающих осаду, Орлову предложили сохранить все занимаемые должности и выдавать ему 100 тысяч рублей жалованья при условии, что он не станет выполнять должностных обязанностей, и не будет жить ни в Петербурге, ни в Москве. Он женился на своей племяннице, которую сам же и обесчестил, и уехал на год за границу.
И вот теперь она сидела в своей тайной комнатке в окружении бывших любовников и тосковала от женского одиночества. Неужели на ее любви можно поставить крест? А как раньше было хорошо: объятия с Понятовским, ласки Орлова, горячие поцелуи Шувалова и воспаленный шепот Потемкина на одной из лестниц: "Моя душа бесценная, ты знаешь, что я весь твой, и у меня только ты одна. Я по смерть тебе верен, и интересы твои мне нужны". Помнится, Гри Гри тогда так осерчал, услышав дерзкое признание своего друга, что тут же устроил драку, во время которой поранил молодому красавцу глаз. А через несколько дней пришел и поделился новостью: Потемкин окривел. "Примочка, — радостно сообщил Орлов, — которую ему дал некий знахарь, притянула пресильный жар к голове, а более к обвязанному глазу, отчего болезнь усилилась до нестерпимости". Потемкин снял повязку и обнаружил нарост, который попытался снять булавкою, в результате чего лишился глаза вовсе. Так что теперь твой верный воздыхатель лишился красоты и мужественности. При дворе его уже прозвали Циклопом. Наверное, Катя, ты огорчишься, когда узнаешь, что он удалился из дворца. Всем известно, как ты не любишь убогих и ущербных".
Потемкин! Как же она могла о нем забыть! Человек, безнадежно любивший ее двенадцать долгих лет! Может, пришла пора соединить их судьбы?
Глава 25
Впервые Григорий Потемкин увидел Екатерину в казарме полка, куда великую княгиню привел его тезка и командир Григорий Орлов. Их встреча в день переворота, казалось, была определена самой судьбой.
Став императрицей, Екатерина его не забыла: щедро наградила и приблизила к себе. Ровно настолько, насколько позволяли придворный этикет и ревнивый Григорий Орлов. Хотя на тот момент Орлов не волновался о том, что у него появился соперник: и в первую очередь гарантией служила гарантией разница в десять лет. Екатерине Потемкин казался хоть и красивым, но очень молодым. Хотя уже тогда она отметила оригинальность Потемкина и его живой, необычный ум. Смелый, талантливый, такой же бесшабашный, как и Орлов, Потемкин поразил ее не только глубокими знаниями греческого языка, богословия и народных обычаев. Дело не в знаниях, а в отношении к ней. Он, казалось, играл с императрицей, медленно, но верно пробуждая у той желание.
Иногда появлялся как чертик из табакерки — отпускал смелую и всегда остроумную шутку и вновь исчезал. Иногда — караулил ее на лестнице, падал на колени, целовал ей руки и признавался в страстной любви. Присутствие других людей, их удивление, только подстегивало его пылкость. Орлов бесился, а она с любопытством гадала: играет или же действительно любит? Коли играет, то будет досадно, хотя и спокойно (о бешеном нраве Орлова знали все вокруг); если влюблен, то, как тогда быть? Понять же истинные намерения она никак не могла. Ускользал, шельма. Так где же кончается шутка и начинается правда? А, может, правды никакой и нет?
Однако, судя по поведению Орлова, по его возрастающей ревности, а также озлобленности к бывшему товарищу, чувства Потемкина были искренними и глубокими. Ни разница в годах, ни разное положение его не останавливали.
— Как ты прекрасна, душа моя! — Екатерина фальшиво пыталась вырваться из страстных объятий Потемкина. Придворные остолбенели, не решаясь прийти ей на помощь.
— Григорий Александрович! Вы с ума сошли! Отпустите!
— После того, как поцелуешь!
На удивленных губах императрицы загорелся поцелуй, данный против воли (Против воли? Кому ты лжешь, Катя? Себе? Григорию? И если Григорию, то которому?).
Они никого не боялся, и это качество также пришлось по душе молодой императрице. Если Орлов рисковал опрометчиво, повинуясь внезапному импульсу, то Потемкин, напротив, продумывал каждую мизансцену, однако при этом всегда выходило, что он импровизирует, что только добавляло очарования. Екатерине нравилось с ним общаться, порой она даже флиртовала с ним, но всегда в рамках допустимого. Хотя с каждой встречей это становилось сделать все сложнее. Ее отказ только раззадоривал пылкого поклонника. Потемкин не желал мириться ни с условностями двора, ни с господством Орловых. Он поставил себе поистине королевскую цель — либо все, либо ничего. Все — это Екатерина, ничего — жизнь без Екатерины.
Поставив цель, начал добиваться, круша все вокруг. Если другие боялись Орловых, то Потемкин, хорошо знавший всех братьев, открыто им дерзил, стараясь при каждом удобном случае вызвать ссору. Своего тезку он воспринимал как опасного соперника, но и только. Сердце женщины, как известно, переменчиво. Особенно, если сердце такой женщины. Орлов никогда не признавался Екатерине, что именно Потемкин сказал ту знаменательную фразу: "Вот женщина, из-за которой порядочный человек мог бы вынести без сожаления несколько ударов кнута". И очень жалел, что сам до нее не додумался.
