Вот так вот! Поставишь на оборотня клеймо, мол, нимфоманка озабоченная, а она возьмет и разрушит этот стереотип. И умница, и красавица, еще и аналитик, в придачу. Нет, я, конечно, не принял ее слова как истину в последней инстанции, но задумался всерьез.
Уже давно — ну, большую часть своей второй жизни точно — я ничего не отвергал с ходу. Обдумывал, рассматривал со всех сторон и только после этого выносил суждение. Лиса, уж не знаю почему, считает, что Чэн Шу в своей последовательной нелюбви ко мне поступает странно. Я тоже так считаю, но в ее речах есть намек и на нечто иное.
— Ты хочешь сказать, что это не Чэн Шу? — уточнил я. И прежде, чем она ответила, вспомнил слова барышни Юнь Сюань.
«Евнух Цзы преуспел в Пути Секретаря».
Так она сказала. И я тогда не придал этому значения. Точнее, стал рассматривать его как существенную помеху моему плану. Но теперь, после всех этих слов Лисы…
Может ли быть такое, что Великий Мастер Цзы стоит за всеми действиями, направленными против фракции Вэнь и меня лично?
«Некоторые высокопоставленные сановники Чэн даже поговаривают, что его власть выше, чем у самого гуна, — сказала также куртизанка. И добавила: — Но это, конечно же, лишь слухи, которые распространяют завистники и карьеристы».
А что, если нет? Что, если я воевал с Великим Мастером, который сделал Чэна Шу своей марионеткой? Или не так — не все приказы исходили от Чэна Шу. Хотя если вспомнить о еще одной фразе Юнь Сюань…
«Чэн Шу не выходит из своего дворца, не приглашает ни певиц, ни куртизанок. Говорят, он сделался полным отшельником в последнюю пару месяцев».
— Я хочу сказать, что человек, преуспевший в Пути Секретаря настолько, что достиг звания Великого Мастера, вполне мог бы управлять фракцией Чэн в обход самого гуна, — ответила Лиса.
Глава 81. Жадный чиновник
Вернувшиеся с прогулки на «базу» побратимы согласились с выводами Лисицы.
— Это возможно. — задумчиво произнес Пират. — Мы немного погуляли по злачным местам, поговорили с разными людьми… Никто уже давно не видел, чтобы Чэн Шу появлялся на улицах или устраивал пиры.
— А раньше он так не делал? Насколько это необычное поведение для него? — уточнил я.
— До недавнего времени он раз в десять дней объезжал основные учреждения города, — ответил Бык. — И на казнях присутствовал. А теперь — как отрезало.
После последней шутки он сам же и рассмеялся. Правда, что это именно шутка, я понял, только когда он заржал. И еще начал подмигивать со значением: «Ну, на казни же! Как отрезало! Смешно, да?»
От обоих разведчиков разило вином за пару шагов. Но выглядели они почти трезвыми, что было необычно для этих двух гуляк. Бык сказал, что они специально полоскали рот спиртным и обливали им одежду, чтобы выглядеть праздными пьяницами. С такими, мол, говорят охотнее, а к виду и речам, наоборот, не присматриваются. Но в его случае часть полоскания все же попала в желудок. И немалая.
— То есть в последний раз мы видели Чэна Шу живым и… правящим самостоятельно около двух месяцев назад? — размышляя вслух, сказал я. — Когда он согласился на встречу, где Бешеная пронзила меня мечом.
— Отличный был удар! — Пират отсалютовал поднятой чашкой с чаем.
— Я бы так не смог, — поддержал его Бык.
— Конечно, твоим тесаком только людей пополам рассекать!
— Зато после моих ударов не поднимаются! Не в обиду, старший брат, но если бы бил я…
— Тишину поймали! — рявкнул я строго. — К делу. Хочу услышать, что вы думаете о вероятности того, что нам противостоит Великий Мастер. Кроме того, что его давно никто не видел, что само по себе совсем не доказательство, есть еще что-то?
Побратимы переглянулись, затем пожали плечами. Мол, какие вероятности, старший брат? Либо да, либо нет — пятьдесят процентов. И вообще — ты Стратег, ты и думай. Мы тут так — помочь, подержать, прибить кого надо. Что узнали, то рассказали, а дальше сам.
Мне же самому подобный вариант казался возможным. Даже очень. Все это время в глубине души я не мог поверить в то, что любящий отец так возжелает власти, что готов и дочку в расход списать. По мне-то ладно — зять. Кто вообще любит зятьев? Это же страшные люди, какие-то левые мужики, как правило, трусы и подлецы, которые без всяких на то прав берут и тащат в постель самое дорогое, что у тебя есть, — дочь. Младшую, любимую, которую ты растил почти два десятка лет, отдавая ей все самое лучшее. Нежный цветок!
Данное определение я давным-давно услышал от своего тестя — первого в жизни, отца Наташи. Мы с ним по случаю знакомства выпили — и, как водится, больше, чем собирались. Батя моей тогда еще любимой девушки оказался тем еще поклонником зеленого змия, так что уже через час я слушал подобного рода откровения.
Но фиг бы с ним, с Владимиром Александровичем. Чэн Шу ведь действительно любил свою дочь и не мог — ну вот хоть режьте меня на кусочки, — не мог просто взять и приказать ее убить. Да, власть развращает, а абсолютная власть и развращает абсолютно, но — нет. Даже китайский менталитет тут не оправдание, и средневековая жестокосердие тоже.
А выкрики мятежников я запомнил хорошо. Произносили не только мое имя, но и Юлькино. Значит, все-таки Секретарь? Великий Мастер, стоящий за троном гуна и подсказывающий, как надо поступить, чтобы захватить мир. И от имени правителя отдающий людоедские приказы. Которые можно потом выдать за своеволие исполнителей, а тех — казнить.
Ладно. Пусть. Что это меняет для меня? Чэн Шу в любом случае ко мне плохо относится — нельзя же было против его воли организовать вторжение с четырех краев, а потом хлопать в ладоши, когда меня Цань «убила». Нет, он хочет власти, желает моей смерти и вообще — сволочь такая, что пробу поставить некуда, но правит, по-настоящему правит, не он.
Ведь если подумать. Скорее всего, он обычный администратор, удачно встретивший начало конца империи и под шумок даже увеличивший владения. Тихо сидел на своих землях, не проявляя никаких особых талантов, а потом, примерно в то время, когда я начал свое восхождение, тоже начал «раскрываться». Но если в моем случае изменения были связаны с тем, что в тело нормального китайского Стратега богиня подселила сознание лоботряса из двадцать первого века, то в его — с появлением в окружении Секретаря? Так, что ли?
Юнь Сюань говорила, что он возник словно из ниоткуда около двух месяцев назад. Но мог ведь и раньше появиться. Просто действовал тихо, незаметно, а теперь заматерел, решил, что ему сам черт не брат и он может сам быть владычицей морскою, в смысле тем, кто объединит Китай и взойдет на престол.
Хотя нет. Престола ему не видать. Каким бы он ни был Великим Мастером — он евнух. А этот класс не может претендовать на трон. Его потолок — серый кардинал при средненьком, а лучше откровенно слабом правителе. И для этого Чэн Шу подходит идеально.
Может быть, они оба друг друга используют. Евнух Цзы думает, что Чэн Шу лишь ширма для его амбиций, а мой тесть, в свою очередь, считает, что способен избавиться от слишком умного Великого Мастера в любой момент. Такой вот вооруженный симбиоз — в истории чертова куча подобных примеров. И все достаточно паршиво кончили.
