хватая меня за волосы. — Ты в аду милочка.
Я была в ужасе и бессильна перед этими людьми. Я поняла, что было мой последний шанс, и я должна была что-то сделать. Но когда я попыталась освободиться от его жесткой хватки, он ударил меня и вскоре мир вокруг меня погрузился во мрак.
Сердце бешено колотилось в груди, словно пытаясь выскочить наружу. Я пыталась открыть глаза, но все вокруг было туманным и неясным. Мозг казался замедленным, и я едва могла сосредоточиться на чем-либо, кроме дикой эйфории страха, что происходит.
И тут, снова жгучим болезненным ощущением ударили меня по лицу. В это мгновение я почувствовала, как мороз пронзает меня насквозь. Холодная вода облила меня, заставив подскочить от неожиданного контакта. Я застонала от неожиданности и боли, но это ударило меня в действительность.
Удар в лицо и холодная вода сработали как своего рода шоковая терапия — мои мысли стали яснее, пульс утих, и я вдруг почувствовала, что могу собраться с духом и попытаться понять, где я нахожусь и что произошло. Я медленно открыла глаза и увидела контуры комнаты вокруг меня.
— Адриана, Адриана, Адриана, как я тебя раз видеть, — пропел ядовитые слова Давид. — Как себя чувствуешь?
Да пошел ты ублюдок.
— Где моя дочь, — шепчу я.
— Ах, маленькая девчушка? Она рядом. В соседней комнате, — грохочет он. — Матео не рассказывал, что я стал дядей. Для меня это такая честь. Ну, ты тут располагайся, скоро Матео приедет, приведи себя в порядок, а то ты ужасно выглядишь.
Медленно поднимаясь с пола, я направилась к зеркалу, не желая даже взглянуть на свое опухшее лицо после удара. Меня охватило чувство стыда и беспомощности, и я начала умываться, пытаясь смыть все следы произошедшего.
Садясь на кровать, я чувствовала себя измотанной и усталой. Я не могла представить, что эти ублюдки делают с моей дочкой.
Убью всех. Давид будет первым. Задушу подонка собственными руками и буду наслаждаться, как его жизнь покидает его.
Через полчаса ко мне зашел Давид, и в его руках был телефон. — Говори сука, — рявкнул Давид.
— Адриана? — позвал любимый голос.
— Матео, — прошептала я. — Убей сукиного сына, но вытащи нашу дочь.
— Договоришься, малышка и в этот раз я трахну тебе по-настоящему, — рявкнул он, хватая меня за волосы.
— Куда мне ехать? — взревел Матео, от чего я вздрогнула.
— Жди, — бросил он и отключился. — Подождем ублюдка, а потом начнется шоу. Где ты милая Адриана будешь в главной роли. А твоя дочурка может и не пережить этот день, — пропел последние слова и покинул комнату.
— Нет, стой. Не смей трогать мою дочь. Открой дверь, — орала я, колотя железную дверь.
Я сидела в комнате, мое сердце бешено колотилось, а слезы текли по моим щекам без остановки. Я чувствовала, что мир рушится у меня под ногами, когда вдруг меня охватила истерика.
Мои крики пронзали воздух, я отчаянно била кулаком по стене, пытаясь вырваться из этой адской реальности. Мысли об ужасном сценарии, который мог ожидать мою маленькую дочь, пронзали мое сознание, заставляя меня терять контроль над собой.
Я падала на колени, закрывала лицо руками, шепча молитвы о том, чтобы моя дочь осталась жива и невредима. Мои мысли были полны страха, отчаяния и боли, и я чувствовала, что не смогу пережить этот кошмар.
Наконец, я остановилась от истощения, не в силах больше произносить слова или издавать звуки. Я просто сидела на полу, обессиленная и потерянная, с обрывками мыслей о том, что моя жизнь никогда не будет прежней после этого испытания.
— Адриана. Пора выходить. Шоу начинается, — проговорил Давид, заходя в комнату. — Твоя истерика была зачетной. А теперь пошли, — схватив меня за руку, он резко вывел в огромную пустую комнату. Среди них стояли несколько человек, и Матео был среди них. Я испытывала смешанные чувства — облегчение от того, что он здесь, и страха за то, что может произойти дальше.
Матео выглядел бледным и испуганным, но его глаза сверкали решимостью и силой. Он был здесь, чтобы защитить нас, и я знала, что он не остановиться.
— Ваша дочь, что сидит в другой комнате, присоединится к нашей семейной вечеринки чуть позже. Вы же не против? — говорит Давид.
— Отпусти Адриану и Офелию, — рявкает Матео. — Тебе нужен я, бери.
— Нет. Сделаем куда круче, — спокойно отвечает он. — А теперь время для шоу. Свяжите Матео и усадите его на стул.
Я видела, как они достали веревку и начали связывать руки Матео. Он смотрел на меня с изумлением и беспокойством, но мы оба понимали, что нам нечего было делать, кроме как следовать указаниям.
Мои руки были связаны сзади, и я чувствовала, как мои ноги умирали от страха. Я не могла верить, что мы оказались в такой ситуации, и мне было страшно даже думать о том, что могло произойти дальше.
Когда он был связан и застегнут на стуле. Давид посмотрел на меня с хитростью в глазах и заговорил грозно. — Теперь твой выход.
— Отпусти их, делай со мной, что тебе взбредет, — орет Матео.
— Ты убил моих родителей. Меня убить, не получиться. Здесь я главный, а ты скоро умрешь. А после я стану полноправным наследником компании, а ты будешь гнить в сырой могиле.
— Забирай эту чертову компанию, она мне на хрен не обосралась, — шипит Матео.
— Мне твои подачки не нужны.
— Тогда чего ты хочешь, — спрашиваю я.
— Вашей смерти, — отвечает он, глядя на меня. — Хочу увидеть, как ваша маленькая семейка тонет в крови.
Больной ублюдок.
Он ленивым движением вытащил нож и начал крутит им с уверенностью и легкостью. Я чувствую, как адреналин пронизывает мое тело, и мои мышцы напрягаются в ожидании. Но, несмотря на страх, я не могу оторвать глаз от его движений.
В комнате царило мертвое молчание, разве что лишь звук моего тяжелого дыхания нарушал его. Когда Давид сократил между нами расстояние. Я закрыла глаза, готовясь к худшему.
Но в следующий момент он начал разрезать веревки на моих руках. Я почувствовала, как напряжение в них начало ослабевать, и в конце концов я смогла свободно развернуть их. Словно освободившись от оков, я потерла руки, чтобы вернуть к ним чувство.
— Я дам тебе выбор, — говорит Давид, убирая нож. — И только тебе решать, кто будет жить. Матео или Офелия.
— Что это значит? — шепчу я.
— Все просто.
Меня охватывает удивление, страх и отчаяние, когда Давид передает мне пистолет. — Бери, не бойся, он не кусается.
И в этот момент в моей руке
