они у тебя?
— Вообще-то они достались мне в наследство от твоей матери вместе с остальным цирком.
— Оу. — Я не знала, как начать вытягивать эту информацию, поэтому решила пока отложить ее на задворки сознания. Я повернулась к нему лицом. — Это комната из иллюзии.
— Да.
— Ты пытался меня напугать, верно?
— Нет, я всегда стараюсь соблазнить своих любовников, предварительно съев какую-нибудь часть их тела, — сказал он с сарказмом в голосе.
— Я спрашиваю, потому что это было так… — Я покраснела еще больше. Я пришла сюда, думая, что буду такой соблазнительной и знойной, но внимание Алистера заставило меня задрожать, произведя на меня такой же эффект, как укол адреналина в сердце.
Он провел рукой по волосам, тщетно пытаясь укротить теневые усики, которые, казалось, были сами по себе.
— Это было интимно. Я хотел, чтобы ты почувствовала, что я занимаюсь с тобой любовью. Заставить людей испытывать страх — это целое искусство. Потроха и кишки — это хорошо, и они пугают большинство людей. Я знал, что ты другая.
Я сглотнула.
— Чем я отличаюсь?
— Ты через многое прошла в своей жизни. Многое потеряла. Чтобы испугать тебя, я хотел показать твое будущее здесь, если ты останешься. Что может быть страшнее, чем сам дьявол, влюбившийся в тебя?
— Ты не похож ни на одного сатану, дьявола или Вельзевула, о которых я когда-либо слышала.
Он одарил меня меланхоличной улыбкой, которая сделала его безумно красивым в тусклом свете фонаря.
— Эти истории возникли не на пустом месте. Хотя я уже не тот, что раньше.
Я придвинулась к нему, руками теребя подол юбки.
— Что изменилось?
— В основном Демон.
— Ты любишь его.
Воцарившаяся тишина была мучительной: сначала Алистер выглядел озадаченным моим заявлением, затем выражение его лица смягчилось мягкой улыбкой.
— Наверное, да.
Гончая подняла голову, тихонько заскулив, и Алистер ласково погладил ее за ушами.
— Он спит с тобой каждую ночь? Собака, а не Демон, — добавила я с нервным смешком.
Глаза Алистера заблестели от удовольствия, как будто я сказала что-то особенно смешное.
— Чаще всего.
Он чудовище. Но, черт возьми, он красив. Он действительно улыбался — не одной из тех фальшивых улыбок, которые он носил на арене, — его глаза сияли, как начищенные изумруды на солнце.
Он привлекал меня, но не так, как Рифф, Рафф и Демон. Алистер завораживал. Я не осознавала, что тянусь к нему, пока мои пальцы не оказались на нем, обводя тонкую ложбинку между его грудями.
— Мне нравится эта кожа.
— Это кожа убийцы, Мегера.
— Если бы это было не так, мы бы не смогли договориться. — Я неловко рассмеялась. — Она красивее, чем прошлая. Ты специально выбираешь красивых преступников?
— Я стараюсь использовать тех, кто при жизни был бесполезен. У меня обширная коллекция, но я ношу только то, что мне нравится.
Мои бедра сжались, когда тепло разлилось по всему телу. Черт возьми. Неужели? Я действительно была создана для этого цирка, потому что я, без сомнения, абсолютно безумна.
Его губы дрогнули. Он знал.
— Ты очаровательна, когда нервничаешь. Ты можешь сосать член, горящий огонем и сочащийся демонической спермой, пока сотни незнакомцев смотрят, не сводя с тебя прекрасных глаз. Но в уединенной и, смею сказать, романтической обстановке, без маринованных демонических особей твоей матери, ты теряешь самообладание.
— Не теряю.
Алистер закрыл книгу и положил ее на прикроватную тумбочку. Несколько мгновений он оценивал меня, а затем откинулся на локти, и его взгляд стал дерзким.
— Докажи это.
Я вдохнула и неуверенно опустилась на кровать.
— Ты так уверена в себе на ринге. Но сейчас дрожишь.
— Ты заставляешь меня чертовски нервничать.
Его взгляд, казалось, смягчился.
— Я не причиню тебе вреда.
Он оставался совершенно неподвижным, наблюдая за тем, как я забираюсь к нему на колени и обхватываю его бедрами. Я уперлась ладонями в его грудь, и как только моя кожа коснулась его, дрожь прекратилась.
— Знаешь, можем это исследовать.
Тень уставился на меня, его брови изогнулись в замешательстве.
— Что исследовать, маленький демон?
— Ты сказал, что у тебя не было возможности исследовать эту новую сторону твоей сексуальной жизни. Что ты не пробовал быть более доминирующим в постели. Ты можешь исследовать это со мной. Я не против. — Я сглотнула. — Даже с удовольствием.
Мои пальцы скользнули по его груди, ощущая контуры его торса. Когда я двинулась, чтобы расстегнуть пуговицы на его брюках, его рука схватила меня за запястье.
Я посмотрела на него, удивившись:
— Я хочу тебя трахнуть.
Следующее мгновение тишины проползло по рукам и ногам мурашками. Этому прекрасному ублюдку нравилось закручивать меня в узлы.
— Нет, — наконец сказал он, покачав головой, одним словом разрушив все мои надежды.
Мое сердце упало.
— Почему?
— Есть много причин.
— Назови мне хоть одну.
Он взял меня за бедра и мягко снял с себя, опустив на кровать рядом.
— Я — дьявол, малышка. Признаюсь, я хочу тебя. Но пройдет некоторое время, прежде чем я позволю себе прикоснуться к тебе. Ты слишком молода. Слишком невинна.
Я моргнула, пораженная тем, что это была одна причин.
— Невинна? У меня романтические отношения с двумя безумными, демоническими клоунами-близнецами, которые регулярно трахают меня на глазах у незнакомых людей каждую ночь.
— Ты слишком неопытна. Может быть, когда ты будешь…
— Ты серьезно? — Я выплюнула, в прорезях моих глаз сверкнула внезапная искра гнева. — Ты не хочешь трахать меня, потому что я слишком ванильная для тебя?
— Я не это сказал. — Его голос прозвучал как сталь, обтянутая бархатом. — Я не хочу, чтобы ты теряла со мной девственность. Ты заслуживаешь большего, чем иметь в первый раз член убийцы внутри себя.
— О…
Резкая, неприятная боль пронзила мой живот, впиваясь в кости. Черт возьми. А кто сказал, что романтика мертва?
— Меня это не беспокоит.
— А должно. Все, что я есть, все, чем я был, должно тебя беспокоить. Ты не должна спешить стать моей любовницей. Как бы я ни хотел, я не позволю себе прикоснуться к тебе. Не сейчас.
Жидкий огонь пронесся по моим венам.
— Не говори мне, чего я должна хотеть. Может быть, ты и можешь контролировать, что я могу делать со своей вагиной, но ты не можешь говорить мне, чего хотеть. А я хочу тебя.
— А что, если я хочу, чтобы моя тень нагнула тебя над моим столом, пока я смотрю? Что, если я решу для нашего следующего шоу поставить тебя раком и взять, пока вся труппа смотрит?
— Ты можешь трахать меня в своем истинном облике, мне все равно. Что бы это ни было, я хочу
