Максим бросился в коридор, выдрал из внутреннего кармана куртки мобильник, набрал короткий номер.
— Девушка! — заорал он испуганно. — Девушка, спасите! У дедушки только что эпилептический припадок был, его «скорая» забрала! А дедушка диабетик, он помрет без инсулина! Куда нам лекарство отвезти? Дедушка одинокий, а врача спросить никто не догадался! — Максим не давал диспетчеру открыть рот, вопил, и в редких паузах, когда набирал в грудь побольше воздуха, расслышал ответ.
— Да не переживайте вы так, не дадут ему помереть, дедушке вашему! И инсулин у них найдется, и все, что надо. А отвезли, скорее всего, в областную психиатрическую больницу номер пять, знаете, где это? Так и я никогда там не была, Бог миловал. Запишите адрес и телефон. — Диспетчер любезно согласилась подождать, пока Максим найдет карандаш, продиктовала координаты местной дурки. На прощание посоветовала выпить успокоительного, похвалила за отзывчивость и положила трубку.
Вот и все, завтрашний день расписан поминутно. Утром навестить Букина, днем забрать вещи, вечером — визит к Стрелкову. И уматывать к чертовой матери, в Австралию, на Новую Землю, в космос — куда угодно, лишь бы подальше отсюда, от этого пропахшего грязью, кровью и человеческой дрянью городишки. А что дальше? Да какая разница, завтра и посмотрим, как карта ляжет.
В областную психиатрическую больницу номер пять ехать пришлось сначала на электричке, а потом идти пешком через старинный роскошный парк. Располагалась обитель скорбных на голову далеко за городом, рядом с железнодорожной станцией. Кроме Максима на остановке вышли только две пожилые, нагруженные сумками женщины и нетрезвый мужичок. Вернее, последний, не вышел, а его выкинули из вагона контролеры, и страдалец покорно подчинился превосходящей силе противника. Потоптался на перроне, глядя вслед отъезжающей электричке, и поплелся в здание вокзала, поспать в тепле. Максим миновал станционный павильон, прошел по тропе мимо указателя «МОПБ № 5–2 км» и оказался на лесной дороге. Здесь было оживленно, грузовички, «газели» и «уазики» носились в обе стороны, и Максиму приходилось часто отходить на обочину и пропускать вперед очередное транспортное средство. Скоро за деревьями показались серые плиты забора, а за ними — выкрашенные в веселенький оранжевый цвет одноэтажные строения. Въезд на территорию областной «психушки» перекрывали автоматические металлические ворота с изображенной на них эмблемой змеи, грустящей над чашей с ядом. Ну и пост, он же КПП, конечно, с парочкой охранников внутри, куда ж без них. Максим близко к проходной подходить не стал, рассмотрел все издалека и вернулся немного назад. Здесь ломиться в закрытую дверь не стоит, надо поискать другой путь. Забор обычный, невысокий, метра два с половиной-три высотой, не больше. Вот здесь можно попробовать, за парочкой елей, удачно примостившихся рядом с оградой. Администрация дурки на «Егозу» поскупилась, а может, для удержания контингента внутри периметра применяла более эффективные, чем «колючка», методы. Максим перебрался на ту сторону, осмотрелся, прошел вдоль плит подальше от апельсинового цвета домишек, разглядывая территорию издалека. Людей на глаза попадалось мало, и все они либо очень быстро шли по дорожкам, либо наоборот — никуда не торопились. И гребли себе старательно снежок, высунув от усердия языки. Судя по всему, трудотерапия в действии, выздоравливающим либо тихопомешанным оказана высокая честь — им доверили лопату и определили участок работ. А те и рады, стараются, кидают снег по обе стороны от тропинки, как дети в песочнице совочками машут. В сектор обзора попали сразу три трудолюбивых психа и «надзиратель» из персонала. Плотный неповоротливый дядя в темно-синем комбинезоне, куртке без знаков различия и в валенках курил уже третью сигарету и заливисто ржал, общаясь с кем-то по мобильнику. Тихие психи вздрагивали и старались держаться от «воспитателя» подальше. Сами выглядят, как бомжи: тощие, нескладные, одеты в одинаковые буро-бежевые халаты, из-под которых торчат полосатые пижамные штаны. С обувью вообще беда — один в ботинках, остальные в больничных тапках.
Максим эту компанию рассмотрел и выводы сделал соответствующие. Без маскарадного костюма не обойтись, тут мимикрия нужна, по-другому по территории больницы не пройти. Внешний вид сразу выдаст чужого, а привлекать к себе внимание нельзя. Надо еще нужный корпус найти, и палату, и… Много еще чего, и все это сделать быстро и, по возможности, незаметно для окружающих. А время поджимает, но и торопиться нежелательно. Поэтому прием был до безобразия прост — Максим вышел на тропинку с довольной дебиловатой улыбкой, поозирался по сторонам и направился прямиком к обалдевшему от такой наглости «воспитателю». Но на полдороге сделал вид, что испугался, быстренько развернулся и припустил назад. И улыбнулся злорадно, услышав за спиной:
— Стоять! Стоять, кому говорю! Сейчас охрану вызову!
«А вот этого не надо», — Максим немедленно выполнил приказ, остановился и улыбнулся широко навстречу преследователю. Тот приветливость «гостя» не оценил, пер, как бык на красную тряпку, с вытаращенными глазами и пеной у рта. Скорость оппонент набрал хорошую, Максим подпустил его на расстояние вытянутой руки и отступил с тропинки в снег. Надзиратель по инерции пролетел немного вперед, когда для него все закончилось. Максим в два прыжка догнал надзирателя, прыгнул с разбега ему на спину и повалил мордой в снег. Неповоротливый дядя побарахтался немного в снегу и затих, придушенный за горло локтевым сгибом противника. Максим выждал немного, оттащил потерявшего сознание «воспитателя» подальше от дорожки. Быстро расстегнул на нем куртку, накинул ее на себя, скрутил охраннику руки его собственным ремнем, в рот надзирателю запихнул найденную у него в кармане кожаную перчатку. Вторая отсутствовала, но Максим задумываться над этой загадкой не стал. Запахнул на себе гигантский, размера на два больше, чем нужно, темно-синий «маскхалат» и вернулся на тропинку.
Мимо отряда трудолюбивых постояльцев психушки проследовал уверенно, не глядя на подопечных. Те же, наоборот, уставились на преображенное начальство во все глаза. «Не пугайтесь, ребята, это глюки, так бывает иногда. Ну, не мне вам рассказывать», — Максим свернул на другую дорожку, направился к самому большому, двухэтажному строению. Есть тут у них регистратура, или как это правильно называется, должны же они своих психов где-то регистрировать? Или приемное отделение, как в обычной больнице? Максим шел вдоль невысокого сетчатого заборчика, и на ходу рассматривал огороженную территорию. Внутри две лиственницы, под ними деревянный столик, рядом беседка. В самом загоне никого, зато следов на снегу полно. Значит, здесь что-то вроде прогулочного дворика для постояльцев длинного одноэтаэжного барака, расположенного рядом. С другой стороны тропы точно такой же барак, только поновее и из серого кирпича. Все окна зарешечены, поблизости никого, даже голосов человеческих не слышно. Впрочем, территория обитаема, Максим повстречался уже с двумя сотрудниками дурки. Те на «коллегу» внимания не обратили, проскочили мимо, глядя себе под ноги. Вот как у них тут принято: руки в карманах, голова опущена, взгляд исподлобья. Максим старательно скопировал поведение встречных и теперь почти не выделялся на общем фоне. Тропа сделала поворот, расширилась и вывела на центральную магистраль психбольницы. Слева Максим увидел знакомые ворота, справа в два ряда стояли однообразные, но яркие на фоне серого леса и снега корпуса психбольницы. А примерно посередине возвышался темно-зеленый щит с планом-схемой территории. Максим направился в ту сторону, прищурился, силясь разобрать надписи на ходу. Потом сделал вид, что ищет что-то у себя в карманах, остановился, повернулся к щиту боком и скосил глаза влево. «Наркологическое отделение», «Котельная», «Гараж», «Изолятор», «Отделение судебной экспертизы», «Отделение социальной экспертизы», «Морг», «Вещевой склад» — все не то. Экспертизы, кажется, назначаются по решению суда, а Букин до него не доживет. В морг ему пока рано, и в изолятор пациент такого уровня вряд ли попадет, даже если перекусает весь персонал клиники. Гараж, котельная и вещевой склад отпадают сами собой. Так, что там еще? «Отделение 1», «Отделение 2», «Наркологический диспансер», «Психиатрический диспансер» — вот, уже теплее, надо начать с него. Или все же с наркологического? Судя по схеме, оба корпуса рядом, заглянем и туда, и туда.
