обвить меня ногами и руками, да так и выношу из кухни, придерживая за попку. Еще, не дай бог, поранится, я не могу этого допустить.
Мне дико приятно оттого, что она позволяет так себя держать, обнимает меня, льнет. Я урчать готов, как довольный лев, который наконец получил желанную добычу в безраздельное пользование.
Несу Снежану прямиком в свою спальню.
Я так сильно мечтал вот так на руках притащить ее сюда хоть когда-то, что мне аж не верится, что это вправду происходит.
Я кладу ее на кровать.
Буравлю пожирающим взглядом, а сам раздеваюсь с космической скоростью, буквально сдираю с себя одежду.
Последними стягиваю с себя трусы, отшвыриваю в сторону.
Абсолютно голый надвигаюсь на свою женщину.
Снежана полулежит на спине, гипнотизирует меня взглядом.
Ее домашнее платье — не преграда.
Я целую ее колени, аккуратно развожу ноги, поднимаюсь выше, ласкаю губами внутреннюю часть бедер. Потом задираю мягкую черную ткань аж до талии, стаскиваю со Снежаны трусики, кидаю их на край кровати.
— Безумно тебя хочу, — говорю, глядя прямо в глаза.
Снежана не отводит взгляда.
Она проводит ладонями по моей обнаженной груди, тихо стонет, когда я ложусь сверху.
Я снова завладеваю ее губами, целую крепко, с нажимом. Одновременно приставляю член к нежным половым губам, пихаю его внутрь моей обожаемой девочки.
Какой же это невыразимый кайф — быть с ней, в ней, чувствовать ее ответное желание.
Снежана влажная, абсолютно ко мне готовая. Она стонет мне в рот, позволяя протиснуться в себя на полную длину.
Я настолько перевозбужден, что сдерживаться в принципе не в состоянии. Все, чего хочу, это безжалостно таранить ее собой. До фейерверков перед глазами, до оргазменных судорог, до полного изнеможения.
Радует одно — в нашем положении о контрацепции думать уже не нужно.
Я резко, с нажимом раз за разом в нее вхожу. Заглушаю ее крики поцелуями, чувствую ноготки на своих плечах и завожусь еще больше.
А когда она выгибается мне навстречу, стонет в оргазменной судороге, мгновенно кончаю. Да так, как до этого и не снилось.
Ярчайший секс в моей жизни.
Потому что с ней, потому что по обоюдному согласию, одному на двоих желанию.
Но даже после финиша я не отпускаю Снежану.
Ложусь на бок, крепко прижимаю ее к себе и шепчу на ухо всякие нежности.
Я не в силах от нее оторваться, да и нужды в этом никакой.
— Драгоценная моя, самая красивая, самая нежная…
Снова ее целую, вбираю в себя ее сладкие губы.
Не представляю, что бы я делал, если бы она меня сегодня отвергла.
Знаю только одно — каждый день так хочу. Хочу каждый день своей жизни прожить с моей любимой женщиной.
Глава 48. Эти страшные сказки
Барсег
Насколько может быть быстротечна жизнь, когда ты счастлив?
Вроде бы мы со Снежаной только вчера сидели на кухне после жарких занятий любовью, пили чай, ели печенье, которое успело остыть, пока мы кувыркались.
Вкусно было аж до одури, а как знаково! Я и моя девочка лакомимся ее блюдом после того, как занимались крышесносным сексом. Что на этом свете может быть круче?
Потом щелчок пальцев — и прошло семь дней.
Куда только делись? Это же целых сто шестьдесят восемь часов, если так по-хорошему посчитать.
Те шестьдесят восемь часов, на протяжении которых мы не расставались.
Мы со Снежаной поставили на паузу все на свете.
Разборки с родителями, тревоги по поводу процесса над Ваганом, будь он неладен. Ведь хождение в полицию на допросы — это жуткие нервы. Слава богу, следователь оставил Снежану в покое, занялся другими жертвами.
Единственное, чем мы со Снежаной не пренебрегали в эти дни, — это заботой о нашем ребенке.
Мы сходили на УЗИ, вместе слушали биение сердца нашего ребенка. Снежана плакала, я держался, хотя самому хотелось пустить слезу. В горле стоял ком таких размеров, что проглотить его было попросту нереально.
Я думал раньше, что буду тронут тем, как растет внутри любимой женщины мой ребенок. Но в реальности оно трогает в десятки раз сильнее, сердце щемит.
В общем, это были очень насыщенные семь дней. Мы со Снежаной чем только не успели заняться. Ходили гулять, смотрели кино, готовили, любили друг друга. Положительные эмоции на максимум. Самая крутая неделя в моей жизни.
Сказка!
Единственное, чего за последнюю неделю не произошло, — я так и не решился снова сделать ей предложение.
В самом деле, что я ей достойный жених, что ли? После всего…
Я не знаю, почему она со мной сейчас.
Понятия не имею, по какой причине она остается рядом, позволяет мне нежиться с ней, ласкаться, общается со мной с такой охотой.
Кажется, стоит только заговорить с ней о серьезном: о чувствах, совместной жизни в Москве, о браке, и она… Как возьмет, как пошлет меня на три буквы. И правильно сделает, между прочим.
Только если она так сделает, я ж не переживу…
Я загнусь без нее, больше один не смогу.
И все-таки понимаю, давно пора сделать предложение. Я ведь не неделю с этой женщиной прожить хочу, а жизнь. По возможности не одну, кстати. Не знаю, кто как, а я верю в теорию родственных душ. Отчего-то мне кажется, что мы со Снежаной были знакомы еще до рождения. Глупо, понимаю. Это очень по-детски верить в подобное. Но вот такое у меня ощущение, и никуда от него не деться.
Надо просто это сделать.
Обнажить перед ней сердце.
Сказать все как есть: «Люблю тебя больше всего на свете!»
Взять и вручить Снежане кольцо.
Пусть думает серьезную думу, хочет ли она за меня замуж.
Какое это будет предложение по счету? Третье, кажется… И все ей сделаны, больше ни одну женщину я не звал, только ее. А, плевать. Третье так третье. Надеюсь, в этот раз она не ответит отказом.
Ей ведь хорошо со мной, да? Мурлычет каждый день что-то ласковое, дается гладиться, льнет ко мне.
Обожаю…
Захлебываюсь от переизбытка эмоций к этой женщине, готов что угодно для нее сделать.
И делаю каждый день. Что ни попросит, все к ее ногам.
Сегодня утром попросила на завтрак корзиночки с белковым кремом, так я побежал, купил.
Теперь жду, когда она накупается, выйдет из ванной, чтобы угостить ее сладким.
Все, я, кажется, окончательно созрел, чтобы наконец вручить ей кольцо.
Может, в пирожное его засунуть?
Открываю коробку, решаю, стоит ли.
На меня
