Соплеменник Гуха не ожидал такого поворота событий, потому отлетает вместе со щитом на пару шагов. Перекатывается по земле, вскакивает и скрывается за соседним шалашом.
Через три минуты низкорослый гоблин снова возвращается. В руках держит корявую деревянную конструкцию округлой формы из гнилых досок. С одной стороны этого «произведения искусства» плотницких дел мастера прибита тремя ржавыми гвоздями металлическая эмалированная крышка от кастрюли.
— И нахрена ты мне это суешь? — спрашивает паладин гоблина, когда тот протягивает ему эту странную вещь.
— Подарок! — на этот раз веселым голосом отвечает низкорослый.
— К хренам такие подарки! Себе оставь!
— Неть! Твоя брать! — гоблин возмущается — Твоя дарить моя подарок. Моя отдариться. Нать! Брать!
— Какой подарок, зеленый?! Ты про мой щит?! Это ты его подарком назвал?! — Ян начинает закипать.
— Моя твоя не понимать! — мотает головой гоблин. — Моя уже взять подарок от твоя. Твоя брать от моя. Нать!
— Моя твоя сейчас голова оторвать! — в бешенстве орет паладин. — Тьфу ты! Заговорился. Я сейчас тебе, потомок лягушки, жабры повырываю и в жопу затолкну!
Ехе-хе-хе! Хе-хе-хе!
За одной из перегородок доносится смех в два голоса.
— Что здесь происходит?! — раздается властный женский голос, и смешки сразу затихают.
Грязная штора, что отгораживала один из навесов, подается в сторону, и на свет является женщина-гоблин. Очень крупная женщина. Поперек себя шире, а ростом на голову выше, чем любой другой гоблин, видимый мной в этом поселении. В одной руке мокрая тряпка, в другой здоровенный деревянный половник, что гоблинша угрожающе покачивает.
— Гух! Выходи старый пердун! Что прячешься?! — ее тон не сулит нашему знакомому ничего хорошего.
Что странно, речь ее правильна.
— Здесь я! Не прятаться, просто тут стоять, — из-за другой перегородки появляется Гух, а следом и новый знакомый Грыпх.
Предстают гоблины перед хозяйкой половника в презабавном виде, будто, нассавшие в ботинки своему хозяину щенки, которые уже осознали, что им сейчас влетит.
— А-а! И братец твой здесь! — женщина упирает свои кулачища в бока.
— Ээ… Здравствуй, уважаемая Грыгра, мы тут эта, общаемся, — подает голос кузнец.
О! И этот нормально говорить может.
— Вижу как вы общаетесь! Опять за старое! — гневно сверкает глазами гоблинша. — Как в прошлый раз решили над человеками поиздеваться?! Опять, наверное, слова коверкаете?!
— Мы не издеваться, — Гух часто вертит головой из стороны в сторону, — просто немного пошутили.
— Я замуж за старосту выходила, а не за шута! А ну быстро извиняйтесь перед гостями! А то..! — и взмах половника для большей мотивации. — Затем приглашайте их к столу!
— Хорошо, дорогая! Все сделаем! — отвечает ей Гух.
— Что-то не помню таких скакунов у людей в прошлое пробуждение, — глядя на Тура сообщает гоблинша. — Интересная порода… Ладно, и тебе что-нибудь дам поесть симпатяга.
— Уур, — благодарно мычит мой питомец.
Женщина разворачивается и скрывается за занавеской.
Мы все устремляем свой взгляд на первого встреченного нами гоблина и ждем от него объяснений.
— Ну, это… Как его? Это… — начинает мямлить Гух опустив глаза.
Глава 78
— Ты, давай, продолжай, — с виду спокойно, подгоняет к продолжению Ян. Но было заметно, что он как бомба замедленного действия. Того и гляди — рванет.
— Ты не серчай и не ярись, парень, — глубоко вздохнув продолжает гоблин. — Не держите, воины славные, обиды на старика. Вы не представляете, как нам тут скучно. А я очень сильно люблю шутить. Мы с братом любим. В нашем племени никто уже не поддается на провокацию или розыгрыш, все нас очень хорошо знают. А тут вы появились. Грех не воспользоваться. Тем более представитель вашей расы первый начал с нами общаться коверкая слова.
— Вы уже встречали кого-то из людей? — перебивает монолог Гуха девушка.
— Это было в прошлое пробуждение, — отвечает ей гоблин. — Выходит к нам один из ваших и начинает: «Твоя моя понимать зеленый уродец?». И весь оставшийся разговор продолжает в таком же ключе. Мы ему после такого обращения конечно подыграли, и отправили искать артефакт к здоровой и голодной трехголовой рептилии, что жила в пещере в трех днях пути от нашего лагеря. Больше мы о нем ничего не слышали. И теперь, каждый раз, как встречаем кого-нибудь из представителей человеческой расы, начинаем вести разговор коверкая язык и подшучивая. Но вред мы никому больше не наносим и не отправляем на смерть. Тот был единственный случай. А вам навредить и подавно не собирались, шутка по старой привычке вышла. Вы нас очень выручили и внучку мою спасли. Мы вам очень благодарны. Извините нас, старых.
Гух замолчал. Плечи его опущены. Вид жалостливый, это особенно подчеркивается его фигурой.
Паладин сжимает и разжимает несколько раз кулаки. Глубоко вздыхает успокаиваясь. Переводит взгляд на Грыпха и спрашивает, сверля того жестким взглядом:
— Щит мой где?
— Как и обещал, отремонтирую и верну, даже немного улучшу, с помощью моего мастерства в кузнечном деле, — отвечает кузнец, и, указывая пальцем на деревянное уродство в руках третьего гоблина, поясняет. — Это тоже часть шутки. Племянника попросил помочь подыграть. Не сердись. Зла мы не хотели.
— Ну тогда ведите к столу! — говорит Ян. — Жрать охота, сил нет!
Гоблины проводят нас под широкий навес. Здесь находится длинный стол, состоящий из пяти широких подгнивающих досок, лежащих на старых строительных козлах. Да и все постройки этого племени выглядят так, будто материалами служило подобранное со свалки. Скорее всего, так и было. Тур остается снаружи, ему поставили большое деревянное корыто, наполненное какой-то полужидкой тюрей. Он с удовольствием принялся поглощать угощение.
Нас рассаживают. Рядом с нами водружают большой бочонок с чистой водой и дают корец. Мол, насыщайтесь. Грыгра расставляет деревянную плоскую посуду, на которой находится пища. Нас угощают какими-то тушеными кореньями с зеленью, грибами, овощами (где их только достали?), и, доведенным на углях до хрустящей корочки, мясом. У меня слюни потекли еще на подходе блюда, от запаха. А как еда оказалась передо мной — тут же набросился. Остальные члены моей группы не отставали.
— Вам оказана величайшая честь, — слово берет Гух. — Вы отвлекли на себя треть всех монстров, что напали на поселение. Тем самым, все обошлось малой кровью. Погиб всего один защитник племени. Так помянем верного воина нашего народа, и разделим его силу, отведав плоть погибшего гоблина.
Мы сразу перестаем есть. Кто-то давиться, кто-то кашляет, но почти все сразу выплевывают мясо, что успели положить себе в рот. Почти все. Я не выплевываю. Немного замявшись, продолжаю медленно жевать, незаметно для всех. Мой аномально дикий голод не дает возможности ему сопротивляться.
