в кармане завалялась. — Ответил он почесав бок и выпрямляя ноги.
— Я серьезно. — сказал я пихнув его локтем, — ты же многое тут знаешь, пригрози в конце концов кому-нибудь, мне нужно как-то тихо слинять и как можно скорее попасть в Фоиридж. А тут я могу застрять надолго. Я же говорил, в нескольких днях пешего пути целая когорта инквизиции стоит. Они точно сегодня уже прознают про нападение некроманта и все дружно ринуться сюда, а тут я. Некромант в краденной инквизиторской одежке. Проповеди, твою мать, перед честным народом читаю.
Он хохотнул и перевел на меня взгляд:
— Где я тебе лошадь сейчас достану? Они на вес золота, все, у кого были лошади, сразу сбежали отсюда. Я бы тоже сбежал, если бы у меня была конь под задницей.
— Ну у кого-нибудь должны же оставаться в любом случае. Я должен свалить отсюда как рассветет, да и тебе тоже советую. Причины тебе известны.
— Если бы я был на твоем месте, я бы добирался туда не на лошади. — Сказал он роясь в кармане своих штанов. — Чуть дальше Велэнса, где-то деревушка рыбацкая стоит. Почему я знаю, через нее гильдия работает, контрабанду возят в торговых и рыбацких судах. Не в саму столицу конечно, но до предместий Фоириджа по реке сможешь добраться точно. Да и безопасней так будет. На дорогах явно побольше патрулей костеродных и застав ордена. А там все уже налажено.
— Но я больше не состою в гильдии, тебе это известно. — Уставился я на него.
— А кто еще знает? На вот, тебе пригодиться. — Сказал он протягивая мне простенькое серебряное кольцо с символом гильдии, точно такое же мне в свое время вручила донна Леона. — Это поможет открыть некоторые двери и избежать лишних вопросов. Если нужна будет помощь найди маленькую розу, скажи — Клето привет передает.
Глава 23
Всю ночь, а особенно сумерки раннего утра я работал словно раб на галере. Помогая раненым: залечивая раны, ожоги и травмы. К тому же мне самому было очень интересно. Попробовать кожеплетение на людях. Как я и ожидал, никакой особой разницы я не почувствовал, и за этот короткий отрезок времени, когда я мог брать силу обоих царств, я успел вытащить чуть ли не с той стороны пятерых. Я отложил самых тяжелых и ждал утренних сумерек. Потому что в ином случае, просто не в силах был им помочь.
Каким образом тот парень дожил до утра, известно только одному Всевидящему. В драке ему разодрали половину внутренностей, а когда до него дошла наконец очередь, он был уже бреду и ничего не соображал, стоя одной ногой в могиле. Его младшая сестра обливалась слезами обреченно сидела прямо на земле у таверны, которую с моей легкой руки перевели в лазарет, она уже видно даже не надеялась. Каково же было ее лицо, когда занесли ее бредящего брата с окровавленным, разодранным животом, а спустя буквально пару минут он выходит уже на своих ногах, живой и абсолютно невредимый.
Когда заносили самых тяжелораненых, а спустя пару минут они выходили уже сами, окружающие люди начали роптать, и смотреть на меня как явление Всевидящего простому народу. Одним из таких оказался костеродный, родственник хозяйки города, ему тоже не повезло при прорыве угодить в лапы мертвецам. Он неверяще, округлив глаза пялился на свою переломанную и пожеванную руку, что принесли вместе с ним, но отдельно, и бок, что ему разодрали. Ведь все было на месте и были полностью целые. Даже Клето сидевший на ступеньках открыл рот в удивлении, когда тот вышел. Кому как не ему знать, что такие раны не вылечить, да еще нанесенные не сталью, а гнилыми ручищами мертвых полными всякой заразы.
Как только закончились сумерки я позвал Клето и сказал, что сил у меня больше нет, лечить народ я больше не в состоянии. К тому же это была чистая правда. Кожеплетение это не заклинание, а навык, оно не требует каких либо долгих плетений и громадных затрат силы. Но вот на живых людях применять я его могу лишь дважды в день, в очень ограниченный отрезок времени. А источник у меня был пуст, как не осталось и сил физических, я действовал на чистом упрямстве.
Накопившаяся усталость и отдача от истощения давали о себе знать, меня натурально шатало, словно моряка после трех бутылок во время сильной качки. Я на подгибающихся ногах, уставший и злой, весь грязный и измазанный в чужой крови поплелся забирать свою госпожу, потому что кроме меня входа в ставку костеродных ни у кого не было. Хозяйка разрушенного города тоже решила пока временно изъять какую-то таверну поприличней и там собирались все выжившие знатные люди и костеродные. И Марика скрестив свои стройные длинные ноги самым бессовестным образом сидела в середине таверны, вела светские беседы обсуждая ужасы прошедшей ночи: очень артистично и правдоподобно охала и ахала, прикладывала руку к лицу изображая удивление и испуг, а заодно вино потягивала.
Классовое различие и корпоративная этика все же накладывали свой отпечаток. Для всех этих людей я был хоть и маг, но в первую очередь простолюдин, а во вторую слуга ордена. А таких любили, но только когда они полезны и желательно на расстоянии. А не когда грязный как свинья хмурый субъект приперся к ним. Марика времени не теряла, нашлась уже пара воздыхателей, которые напрочь отказывались расставаться с красивой девушкой. Эта парочка молодых и горячих голов попавших под темные чары кровожадной красавицы видно не знали, что я был вместе с ней. Как и все в округе они были взвинчены последними событиями, и молодая, бурлящая кровь требовала выхода. Как и все благородные господа они были помешаны на идее «защищать», да вдобавок они решили произвести впечатление на потрясающе красивую и молодую девушку из их сословия и загородили ее от меня, стискивая рукояти своих мечей, защищая. Идиоты. Это им всем требовалась защита от нее, а по иронии судьбы, единственный, кто мог их защитить — это был я.
Но Марика увидела меня, она встала и одарила их сладкой, словно падевый мед улыбкой. Ее темное притяжение это просто нечто. Если бы я ее не знал, мне бы самому эта улыбка запомнилась на всю жизнь. За такие улыбки мужчины, что начинают войны, сдаются самозабвенно, полностью и без остатка. У бедных парней начисто крышу сорвало. Они словно две мухи угодившие в сладкие сети, смотрят на нее как свою богиню — со всем обожанием.
Она подошла ко мне своей плавающей походкой, блеснув глазами. И тут я понял: она уже проголодалась. И скорее всего в качестве жертвы приметила одного из этих оболтусов, так что я сказал еще до того, как Марика начала что-то объяснять:
— Нам нужно уйти до обеда, к ночи тут от ордена будет не протолкнуться, и они несомненно ринуться за нами в погоню. Так что у тебя есть немного времени, я сейчас пойду в таверну где лечил людей. Поем и посплю хотя бы пару часов, а то у меня сил совершенно нет. Будешь кушать, смотри не переедай. Иначе у тебя глаза гореть начинают. И постарайся не убивать никого, сейчас нам только трупов не хватало.
Она улыбнулась, просто пронзив меня улыбкой насквозь, такие улыбки хочется коллекционировать, оставлять на память. И все равно, что тебе улыбается вампир, собиравшийся напиться крови.
Так что убедившись, что она меня поняла, я развернулся, и поплёлся в обратном направлении. На чистой удобной кровати вдоволь я спал недели три назад. Последний раз был в таверне, после того как я с той поляны моих соучеников вытащил. Потом стало не до сна, лишь дорога и редкие урывки сна где попало. В основном на холодной земле, прижавшись к остальным в попытке согреться.
Вернувшись назад Клето я уже не обнаружил, он куда-то ушел. Естественно никому не рассказав куда он ушел и когда вернётся. Так что я попросил свободную комнату и миску горячей еды, хоть они и напрочь отказывались, я все же сунул серебряный пятак служанке с просьбой, чтобы пока я сплю мою одежду почистили и хоть немного просушили. Страшно хотелось в мыльню, но в разрушенном и сожжённом городе была сильная проблема с водой, не хватало даже для питья, поэтому к моему великому сожалению мыльни сразу отпадали.
Казалось, я только коснулся подушки, даже глаза не успел прикрыть, как меня начала дергать Полночь. И подтверждая мои мысли в дверь моей комнаты застучала служанка.
