душах их творится…
Он гениев сопровождал,
Неискушенных ограждал,
Заблудшим помогал найти
Маршруты к светлому пути.
Случилось в некую мне пору
В московский приземлиться город.
И все, что дальше приключится,
Расскажут вам теперь страницы.
Хотя о том не говорят:
С собой уносят и хранят
На небе память о заданьях,
Но повстречал в Москве я Таню…
Ей было двадцать, может, боле,
На первый взгляд – одна из тех,
Кому никак не наиграться,
Не повзрослеть, не налетаться,
Но осуждать летящих – грех…
Ныряя cнова в облака,
Ее крылатая душа,
Сводя с ума друзей и близких,
Могла такое натворить!
Но разве можно не простить
Инопланетное созданье!
В ней – ни угрозы, ни вреда,
А уж тем более тогда.
(Она ж пока еще не знала,
Что значит взрослая игра.)
Она сидела утром ранним
В одной из светлых «Кофеманий»
В саму себя погружена,
Таких инфант не видел я,
Признаться вам, уже давно.
Что поразило – у нее
В глазах отсутствовало дно —
Лишь отстраненность от Москвы,
Витая там, где, горы, море,
С собою на салфетках споря,
Держала ручку как перо,
Зачеркивая, исправляя,
В исканиях своих сияя…
Вот так, по названным приметам
Я встретил юную комету.
Вы, верно, ждете от меня,
Ее подробных описаний…
На удивление, друзья,
Мою хариту звали Таня!
Так появившись ниоткуда,
Ее окликнула подруга,
Рассеяв тотчас все черты
Нездешней, чистой красоты
Своими звонкими шагами
И слишком дерзкими духами,
Пакетами Lacoste и Hugo,
Рассказами о новом клубе.
Я не запомнил клуб, увы,
Я с светским обществом на «Вы».
Она по-прежнему красива,
Хоть не оду́хотворена,
В ней верх земная сторона
Взяла с приходом модной дивы:
Для большинства – весьма смазливой,
Под стать столичным нормативам,
По мне – наружностью банальной —
Нет ни изюминки, ни тайны.
Таких я за день десять раз
Встречал в рекламе, в spa, в отеле
В шаблонном облике моделей,
Что так волнует вас, так манит?
Одно лишь громкое названье!
Пусть в современной красоте
Я нынче многого не знаю,
Дам с внешностью универсальной
Все забывают моментально.
Они о чем-то говорили,
Но я всего не понимал,
Лишь незаметно наблюдал
Преображенье нашей Тани.
Не спорю, в ней осталось тайна,
Но все мирское, взявши верх,
Хранило прежним только смех,
А по нему легко узнать
О человеке, даже дать
Психологический портрет,
Преувеличенья в этом нет.
Походка, смех, глаза и руки —
Вот составляющие звуки,
Мелодии любого жанра
И даже, несмотря на то, что
Всяк творенье уникально.
Не зря так часто говорят:
«Влюбился он в небесный взгляд»,
Или «в воздушную походку».
Сейчас то редкость… больше проку
Влюбиться в громкую фамилью,
Карьерный блеск, доход стабильный
Или финансовый успех.
Желанней тот, кто признан светом,
Будь он похож хоть на скелета,
С глазами, словно у крота,
Не верят в вечные приметы,
От прежних ценностей лишь пепел.
На что нам зеркала души,
Когда он бусы «Живанши»
Нам покупает! Так полсвета
Мы с ним увидеть поспешим!
Вот так толкуют нынче дамы,
Но сей мотив не раз в романе
Читатель мой еще застанет,
А посему вернемся к Тане.
Кому-то, может, и она могла
Такою показаться —
Пустому светскому красавцу,
Заметь ее он в пестрой стае
Беспечных барышень из Raй́а.
Но Таня не ходила в Rай,
Хоть видно, что любила танцы,
В подобных
