ему в лицо. — Сдохнешь, и убл*док Сашеньки окажется в тюрьме. Будет местным петушком.
— Приблизишься к моей семье, скальпель сниму.
Я шокировано уставился на то, как отец намотал волосы этой твари на кулак. Натянул с такой силой, что та заскулила и ногами по полу засучила.
— Девочка останется жить в моём доме. Больше ты к ней не приблизишься. Пошла вон. Рома, будь добр, выпроводи гостью.
— Ты берега попутал, Чертаков? Полину я тебе не отдам! Она моя дочь.
Я подхватил мать Полины под локоть и потащил на выход. Вытащил в коридор, склонился к уху и прошипел:
— Полина моя, тварь бездушная. Делай, что хочешь, но ты никогда её не увидишь. Я сделаю всё, чтобы ты больше не приблизилась к ней.
— Ты, убл*док с*ки, всё равно окажешься за решёткой. Там таких петушков любят. По кругу пускают.
Я только усмехнулся. Убрал руку с её локтя и брезгливо тряхнул рукой.
— Бог миловал не родившегося ребёнка. Спас от такой матери, как ты.
Захлопнул дверь перед её носом. Прижался спиной, чувствуя, как она колотит в полотно руками и дёргает ручку.
— Батя, надеюсь, что следующая твоя жена будет куда спокойнее.
Через пять минут вопли стихли. Я обратно плюхнулся на стул и уставился на отца.
— Ты веришь ей? Уверен, что она не причастна?
— Нет. Я вообще ни в чём не уверен, Ром. Я с*ка семнадцать лет брака чувствовал вину перед Сашей. Семнадцать. С*ка. Лет. Поверил, что у меня дочь. Реально мл* поверил. Обрадовался даже. Потому что хотел девчонку. Только, чтобы на Сашку похожа была, — батя сглотнул. — А тут мл* сука сюрприз!
— Скажи, жалеешь, что выкидыш случился?
— Тебе честно? — батя посмотрел мне в глаза. — Нет. Бог отвёл.
— Сразу пожалел, что женился? — склонил голову к плечу.
— Женился я из-за детей.
— Я уважаю тебя, бать. Но ты был полным ослом.
Отец усмехнулся и согласно качнул головой. Потянулся и потрепал меня по волосам.
— Люблю тебя, сын.
— И я тебя, бать.
— Ты понимаешь, что Света, скорее всего, заберёт Полину?
— Полина боится её. До совершеннолетия она не может жить отдельно.
— Может. С мужем.
— Не понял, — вскинул брови. — Разве можно заключить брак, учитывая, что она несовершеннолетняя?
— Да. При некоторых условиях. Ну, либо при беременности.
— Спасибо за совет, батя, — я хохотнул.
— У меня есть знакомый в органах самоуправления. Можно подать заявление. Каждое рассматривают в индивидуальном порядке.
— Батя, я, конечно, только рад на Полине жениться. Но рано. Реально слишком рано. Мы же сами дети по сути. Я копейки зарабатываю, снять квартиру не смогу. Да и… Я в армию планирую идти.
— Во-первых, из дома я выгонять вас не собираюсь. Дом большой, все поместимся. Во-вторых, сын, для кого я деньги зарабатываю, как не для детей и их благополучия? В-третьих, подумай. Любишь девочку, я вижу. Безумно любишь. Не тяни, Ром. Я ни разу не пожалел, что рано женился. Ни единого раза. Жалел только о том, что раньше не встретил.
Я уставился в окно. Батя ведь прав. Чего мне бояться? Я люблю Полину. Не знаю даже, в какой момент полюбил. Просто… Просто знаю, что она моя. Вся моя. А события последней недели только сблизили. Связали прочными канатами. Прошлая неделя была сладким ватным кайфом. Я даже не подозревал, что настолько сопливым могу быть. А эта неделя была одним не кончающимся кошмаром. Кошмаром, который чётко расставил всё на свои места.
Батя прав.
Я люблю Полину.
Нет.
Не люблю.
Живу. Дышу. Обожаю её. Господи. Да все эти слова пустой звук в сравнении с тем, что я чувствую к этой хрупкой девчонке с искалеченной душой. И с*ка я всё на свете сделаю, чтобы весь ужас остался в прошлом.
— Вижу, процесс пошёл, — отец хохотнул. — Что надумал?
— Я за кольцом, — поднялся со стула.
— Вот это мой сын, — в голосе отца услышал гордость. — Денег тебе дать?
— Нет. Должно хватить. Надеюсь, — мысленно попытался подсчитать, сколько бабла осталось с прошлой зарплаты.
Направился к двери, взялся за ручку, голос отца догнал меня:
— Горжусь тобой, сын.
Я сглотнул и не смог ничего ответить. Покинул палату и двинулся на выход из больницы, попутно ища в телефоне адрес ювелирного.
— Ромочка, — передо мной выросла Оля. — Ром.
С*ка. Что за неделя? Кто-то решил проверить мою выдержку?
— Уйди с дороги, Оль.
— Ром, прости меня. Я не смогла поговорить с Полиной, меня к ней не пустили. Как она?
— Нормально, — процедил сквозь зубы.
— Передай ей, пожалуйста, что я очень сожалею о том, что произошло.
— Обязательно.
Обошёл назойливую бывшую девушку и покинул больницу. Когда-то я думал, что любил её. Влюблён. Не более. Сейчас, когда встретил малышку, осознал, что те чувства не составляли и сотой доли того, что разрасталось в груди рядом с Полиной.
В ювелирном выбрал кольцо быстро. Стоило подойти к витрине, увидел серебряное кольцо с зелёным камушком. Таким же зелёным, как глаза Полины. Купил семнадцатый размер, надеясь, что не прогадал.
В дом входил, чувствуя, как дрожат ноги. Чего боялся? Того, что малышка откажет.
Полина обнаружилась на кухне. Моя девочка сидела с учебником по алгебре и грызла карандаш, изредка протягивая руку, хватая чашку и делая глоток чая. Моя. Боже. Она вся моя. Это необъяснимое чувство, когда кажется, что человек просто создан для тебя. Вылеплен, чтобы подходить идеально.
Плечом опёрся о стену и наблюдал с улыбкой за Полей. За каждым жестом, за мимикой на милом личике, с которого почти сошёл отёк. За тонкими пальцами, которыми она постукивала по столешнице. Если бы я в больнице не решил сделать ей предложение, то в сейчас бы они отпали.
Какие могут быть сомнения, когда осознаёшь, что человека не хочешь отпускать от себя. Даже на крошечный шаг.
— Ой, — малышка вздрогнула, когда заметила меня. — Я не слышала, что ты пришёл. Как Олег Леонидович?
— Уже в порядке. Учитывая, в каком он положении.
Двинулся к девушке.
— Мне мать звонила, — Полина прикусила губу. — Она собирается уезжать. В другой город.
— Поль. Ты никуда не поедешь.
— Я не могу остаться, Ром. Ты ведь понимаешь? Я несовершеннолетняя.
— Полина. Малыш, — дрожащими руками
