усыпить его бдительность или вызвать жалость? Но в стоне Эдварда не было ни тона фальши. А что, если он умышленно выбрал облик старика, чтобы наказать себя? Сновидец в недоумении смотрел как Эдвард волочит ноги, медленно продвигаясь по коридору.
Лоуренс поежился, его била дрожь. Казалось, он слышит голос любимой, но это было лишь наваждение. Отголоски Элейн витали по коридорам мертвого особняка словно призраки.
— Откуда ты знаешь мелодию, что играл перед моим приходом?
— Она написала ее, — признался Эдвард. — Прекрасная чудесная мелодия… Эта была наша музыка.
— Ваша? Она написала ее для меня!
Эдвард ничего не ответил, качая головой. Его лицо посерело, руки покрылись синюшными пятнами от лопнувших вен. За последние несколько минут он прибавил десяток лет. На лестнице старик в нерешительности остановился, его качало и если бы не перила, то он рухнул бы вниз.
— Она там, — прошептал старик и Лоуренс сразу же понял о каком месте речь. — Дверь заперта, но если ты сумел попасть в дом, для тебя это не препятствие. Иди, не буду задерживать тебя.
— Ну уж нет, я не собираюсь упускать тебя из виду! — он подхватил старика на руки, тот весил не больше пушинки.
Лестничные пролеты промелькнули в один миг, Лоуренс направился по знакомому пути. Резкий поворот темного коридора, спуск в несколько стертых ступеней к маленькой двери, ведущей в лабораторию. Дверь была открыта, сновидец переступил порог продолжая держать Эдварда на руках, словно ребенка.
Щелкнул выключатель. Помещение стало значительно больше, хозяин дома избавился от перегородки, объединив две комнаты в один большой зол. Не было больше ни книг, ни письменного стола, ни шкафа с реагентами. Осталась только платформа, установленная в центре, на которой стоял ящик с прозрачными стеклянными стенками. Внутри лежало тело. Лоуренс почувствовал тошноту.
— Она… — прошептал он.
— Да, — шепотом в тон ему ответил Эдвард, становясь на ноги. — Моя любимая жена.
Они приблизились к платформе в трагическом молчании. Внутри лежала пожилая, но еще не старая женщина, одетая в красивое синее платье. Черты ее лица были знакомы, хоть и отличались от тех, что хранились в памяти Лоуренса. В руках женщины был маленький букет голубых цветов. Могло показаться, что она мирно спит, если бы не жидкость, покрывавшая тело.
— Ты убил ее?
— Что? — Эдвард бросил на него ошалевший взгляд. — Как можно?! Она смысл моей жизни!
— Что тогда случилась? Она покончила с собой?
— Она умерла… — старик сгорбился. — Болезнь ее забрала. А я не смог ничего сделать. Все мои знания бесполезны… Зачем я живу? Только из страха, что никогда не увижу ее снова, если убью себя. Вдруг это разлучит нас навеки в будущем? — он испуганно покачал головой. — Она просила меня быть сильным, и я сделал, как она хотела, но ты знаешь, как я на самом деле слаб. Бывает, мне снятся сны о нас. Такие чудесные сны…
Горько рыдая, старик сполз вниз по стенке ящика. Лоуренс смотрел на безмятежное лицо женщины в контейнере, не зная, как быть дальше. В голове царила звенящая пустота. Он вспомнил, как также стоял над постелью в их доме, когда Элейн умерла. Единственное воспоминание, связанное с ней, которое он ненавидел.
— Я умираю, — прохрипел Эдвард. — Место в контейнере рядом с ней… для меня. Умоляю, открой.
В самом деле ящик был достаточно широк, чтобы вместить двух человек. Лоуренс посмотрел на старика. Жизнь уходила из него. Сновидец щелкнул металлическими зажимами и откинул тяжелую стеклянную крышку. Помог забраться Эдварду на платформу. Старик высох, его глаза запали, помутнели, кисти скрючились, словно птичьи лапы. Эдвард из последних сил перегнулся через край ящика с обожанием смотря на ту, которую он столько лет хранил в неприкосновенности.
— Мы всегда будем вместе, — прошептал он, погружаясь в жидкость.
Глаза Эдварда закрылись, пальцы, сжимающий борт, разжались. Он был мертв, медленно опускаясь на дно ящика рядом с любимой. Рябь пробежала по поверхности и успокоилась.
Лоуренс не знал, сколько он так простоял, смотря на закономерный итог любой жизни. Лица мужчины и женщины были безмятежны. Должно быть это был последний сон Эдварда, потому что пространство вокруг стало бледнеть и таять, только присутствие сновидца мешало ему исчезнуть окончательно.
— Ничего не получилось, но я попробую снова. И снова. Столько раз, сколько потребуется, — решился Лоуренс, сжимая губы.
Эхо его слов отразилось от стен многократно и пролилось холодным дождем. Сновидец вздрогнул от неожиданности. Окружающий сон растаял, из-под него поступил новый — как первый цветок из-под снега. Дождь лил как из ведра, превращая снег в мокрое месиво. Его снова окружал порядком надоевший пейзаж: лес, поле, холм с особняком.
— Когда все закончится, это место будет являться мне в кошмарах, — проворчал Лоуренс с трудом переставляя ноги по грязи. — Если у этого вообще есть конец. Возможно, — он смахнул капли дождя с лица, — я обречен бродить по снам Эдварда до конца моего рассудка.
Перед тем как оказаться здесь, сновидец представил, как Элейн играет их мелодию, но музыки из дома не доносилась, сколько Лоуренс не прислушивался. Возможно, всему виной дождь, успокаивал он себя, медленно поднимаясь по холму. Он пытался изменить погоду, но потерпел неудачу. Дождь был основной этого сна, его настроением. Убери воду, льющуюся потоками с серого бездонного неба, и сон исчезнет.
Входная дверь была приоткрыта достаточно, чтобы в нее могла протиснуться кошка. Лоуренс проскользнул внутрь, оставляя мокрые следы на дорогих коврах. Внутри было чисто, прислуга еще не покинула это место. На столике для перчаток стояла ваза с засушенными цветами. Он наклонился, почувствовав исходящий от них аромат. Ее запах. Он узнал бы его из тысячи.
Лоуренс прошелся по дому, прислушиваясь. Прислуга размытыми тенями мелькала то тут, то там, не замечая его. Дверь в лабораторию была заперта, висячий замок уже начал ржаветь. Похоже, Эдвард забросил свои сомнительные эксперименты. Лоуренс решил проверить библиотеку. Здесь по-прежнему стояли книжные шкафы до потолка, удобные кресла с высокими спинками. Камин был растоплен. Уютная комната, в которой приятно провести время в ненастный день.
Эдвард занимал ближайшее к двери кресло. Ему было около шестидесяти, со вкусом одетый, аккуратно причесанный и гладковыбритый, он прекрасно выглядел. Женщина в небесно-голубом платье, сидящая в соседнем кресле, выглядела под стать ему. Она пила чай из маленькой фарфоровой чашки.
— Я же говорил, дорогая, что у нас будет гость, — сказал Эдвард, приветственно кивая Лоуренсу. — Чаю?
На столике стояла третья чашка. Его ждали. В молчании, на негнущихся ногах сновидец подошел ближе, не сводя широко открытых глаз с хозяйки дома. Она выглядела иначе, чем он помнил. Похожа
