мы… мы… мы уйдём на другой берег? — Заикаясь, затараторил представитель второй по значимости семьи. Кажется, до этого момента его совсем не смущало, куда мы гребем, а сейчас, когда на горизонте замаячила опасность, он тут же решил врубить заднюю. Ссыкло чёртово…
— Не переживайте, мы много раз били хищников…
— Да какая разница сколько вы их раз били, это ведь вы, а не мы! — Выплюнул токсично выдра. Чем ещё больше меня взбесил. — Предлагаю плыть на другой берег!
Ага, щас блять…
— Я предложил вам и вашему роду защиту, наше покровительство, а так же безопасную жизнь в стенах наших лесных крепостей. Если вас это не устраивает, то покиньте наше судно. — Не выдержав, рыкнул я, и худощавая, седая выдра в лице главы второй семьи зашипел.
— Да как ты смеешь мальчишка, я гла…
Мощная пощёчина от Хохо, шокировал всех, включая меня.
— Опа… — Удивлённо глядя на смелую целительницу, и то как на ту поглядели другие выдры, несдержанно выдал я.
— Заткнись, трус. Ты даже не представляешь, с кем говоришь! Сила Матвеемова сравнима с силой богов, и ты, пока не увидишь её, никогда не поймёшь от чего отказываешься и на что обрекаешь свой народ. Мы столько прошли, столько пережили, стольких потеряли что бы вас спасти, а ты⁈
Старая выдра вытащил нож, и было дело хотел ударить Хохо, но Кобаго вовремя того скрутил.
— Пустите его, Кобаго, — внезапно, ещё больше шокируя выдр рыкнула Хохо и сама достала нож, — я лично убью этого труса, если это потребуется для процветания народов выр-выр!
— Да тише вы… — Придержал Хохо, и ногой, отбил в сторонку нож старика. — А ты, старый, лучше прислушайся к словам целительницы.
На корабле воцарила тишина. Кажется, через тумаки, до старой выдры начало доходить, он не в том положении что бы что-то требовать. Ещё раз поглядев на корабль, на озверевшую крольчиху и стальной нож в её руках, он нехотя признал своё поражение, испугался Хохо и, растворившись в многочисленных объятиях женских рук выр-выр, спешивших утешить его, умолк. Чёрт, я точно дерьма нахлебаюсь из-за этих придурков.
Несколько часов прошли в полном спокое и порядке. Кролли, отдохнув, нехотя вернулись за вёсла. Отвязавшись, ночью мы вновь продолжили подъём по руслу. Ветра стихали, резавшие лицо словно иглы снежинки превратились в мелкие, холодные пушинки. Лес и холмы спрятали нас от непогоды, но не от врага.
— Лисы, вижу их ауру, они ведут нас… — Сидя в моём кармане, глядя в мертвецки тихий, темный лес, заявила Семечко. Удивительно, но Зелёная и Пом врага не видели. Блять… значит боя не избежать.
— Кобо, раздай выр-выр щиты, размести за ними наших стрелков. Сними с вёсел треть наших гребцов, вместо них посади новых друзей, но только так, чтоб это не мешала нашему движению. Пом, прикажи зарядить большие арбалеты и держать их наготове.
— Матвеем, верёвки арбалетов ослабнут, они придут в негодность и… — Возразила лиса.
— Плевать, нужно будет — скрафчу новые, а пока делай что велят. — Потребовал я, и та, поклонившись, принялась исполнять команды. Прямоугольные скутумы хорошо защищали гребцов от прямых выстрелов, но от любого броска по навесной точно не спасут. Потому мужчины и женщины выр-выр, разобрав щиты, по навесной прикрывают гребцов. А между ними, занимая узкие бреши, становятся целящиеся в ночь арбалетчики. Все напряжены, нервы на пределе, галера медленно и верно продолжает свой ход по заданному маршруту.
Несколько часов в ожидании, ослабляют нашу бдительность. Начинает светать, впереди ещё два крутых поворота, холм и мы выходим на широкие воды, затем будет ещё несколько часов пути, опять сужение, ещё пара часов гребли и большое озеро, а от него и до Озёрного, херня остаётся.
— Что там, Семечко? — Каждую минуту, ожидая подлянки, так же как и моя карманная фея, глядя в запорошенный снегом лес, спрашиваю я.
— Их стало больше, в разы. Скоро что-то слу…
Стук… знакомый и едва слышный, донёсся откуда-то спереди. Удар, ещё удар, затем ещё и ещё, звук начал дублироваться, с каждым метром нашего приближения становясь всё чётче.
Впереди поворот, небольшой холм возвышающийся над нами скрывает происходящее впереди. А там, судя по звуку; точно работаю лесорубы, ибо за месяцы постоянных лесных работ, этот стук топоров я ни с чем не перепутаю.
Галера медленно сравнивается с холмом. Растолкав наших пассажиров, забираюсь на фигуру, желая первым увидеть, что же там приготовил нам враг как вдруг слышится крик:
— Осторожно, сверху!
Лавина из бревен, срывается с холма, катится в нашу сторону. Из ям присыпанных снегом, по обе стороны русла выскакивают волки и лисы, тянут и натягивают что-то спрятанное в реке.
— Сети, они преградили дорогу сетями! — Кричу я в момент, когда вслед за спустившейся и рухнувшей на воду лавиной бревен, с холма по правому борту от нас, с лестницами, кошками-крюками и веревками хлынула зеленокожая орда. Падая, спотыкаясь и кувыркаясь, они ломились вниз по склону, бежали к нам. Под огнём арбалетчиков, гоблины и лисы кидали на брёвна деревянные настилы, и пока одни, связывали их наводя переправы, другие, прыгая с бревна на бревно, подбирались к судну, крюками цеплялись за борта.
Натянутые, толстые сети, чьи концы подвязаны к мощным пням по берегам реки, не позволяют галере двигаться вперёд. Враг, зацепившись за нас крюками, пытается оттянуть судно на мелководье, по ближе к своим настилам… Ебаные ублюдки!
— Стреляйте, не подпускайте гоблинов к галере! — Слишком поздно, всего минута, движения судна стопорится, по натянувшейся сети я вижу взбирающихся на корабль гоблинов. Враг всё сильнее и сильнее связывает нас оковами боя.
— Староста, держите руль, а вы гребите, гребите мои воины! — Воскликнул Кобаго, а затем, выхватив свой серповидный клинок, без страха, без колебаний, выпрыгнул за борт.
— Отец! — Коба за ним, туда же и Мудагар и ещё десяток наших бойцов. По пояс в воде, они, напополам кроша рыкунов, обрубают и разрезают абордажные веревки. Кролли пробираются вперёд к сетям, а плечистые му, игнорируя получаемый урон, своими бычьими, мощными руками и ногами отталкивают нас обратно на воду. Герои, вот они, цвет звериной нации и её воинственное будущее! Не щадя себя и своего врага, они не подпускают хищников к кораблю, начинают клинками своими терзать сети и тут, на горизонте появляется он…
Трёхметровое чудовище с булавой в руках и секирой за спиной, волколак.
В Кобаго и его воинов летят камни, копья, стрелы лисов лучников. Велев Пом занять место у руля, беру арбалет, отстреливаю стрелков, стараясь постоянно поддерживать зрительный контакт с бьющимися в воде нашими.
— Левый борт! — Отвлекая, воскликнул кто-то из гребцов, когда на судно, гогоча и махая палицей забрался первый гоблин. Твари плыли, переплывали реку и взбирались по бортам. Паника охватила судно, самые трусливые из выр-выр тут же стали прыгать за борт, надеясь в воде найти спасение. Выдры, ублюдки, они побросали щиты, забыли о тех кого должны охранять! С холма на нас посыпались стрелы, камни и редкие копья. Существа подконтрольные мне гибли прямо на глазах, заваливаясь на палубу и заливая ту кровью, один за другим они умирали, а я…
— Гребите, гребите из-за всех сил! — Выпустив очередной болт и пристрелив подкравшегося к Мудагару со спины гоблина, воскликнул я.
Тем временем Кобаго всё так же находясь в воде успел на клинок принять удар булавы. Я не глядел на него всего несколько секунд, а плечо моего лучшего воина уже было разодранно. Волколак умело, играючи, в одного дрался сразу против троих: Кобаго, Кобо и Мудагара.
— Куому быстрее! — Куому? Крик Муррки заставляет меня судорожно искать беременную дочь Кобаго. Где она⁈ Едва лицом не словив стрелу, свешиваюсь с борта, и вижу, как впереди, одной рукой держась за фигуру, второй орудуя ножом, храбрая крольчиха обрезает зацепившиеся за нос веревки.
Гоблинов всё больше, хищников тоже прибавляется, но, слава богам, контроль над судном удалось восстановить, усмирить панику и скинуть редких, взобравшихся на галеру гоблинов обратно в ледяную воду. Велев Зелёной защищать уязвимый левый борт, сам с правого
