–Несколько раз в день я слышу голос у себя в голове,– произносит она.– Знаешь, что он мне нашептывает?
Он качает головой.
–Что я ни на что не гожусь. Что у меня ничего нет, кроме вот этого, кроме моей работы. Но это дело… он нашептывает, что я его не распутаю.
–Тебе нужно перестать бороться с самой собой.
Она открывает глаза.
–Я этого и не делаю. Я борюсь за себя. Прямо сейчас и каждый чертов день.
Когда Судден уходит вверх по склону, она присаживается на скамейку рядом с сарайчиком поновее, кто-то сколотил ее из прибитых к берегу морем кусков древесины. Санна прислоняется спиной к стене домика, упирается головой в низенькое окошко, шее сразу становится холодно, но она не обращает на это внимания. Она расслабилась, вокруг тишина и покой.
Эйр неторопливо спускается вниз по склону, за ней следует Вильгот.
–Ну что, возвращаемся в цивилизованный мир?– кричит она.
Санна демонстративно закрывает глаза.
–Ну же,– продолжает кричать Эйр,– вставай! Я поведу.
Обувь Эйр издает чавкающий звук при каждом шаге. Санна думает, что она, должно быть, уже окончательно промочила свои старые кеды.
–Эй, ну поехали, а то…– Эйр вдруг замолкает.– А это что еще за хрень?
Санна открывает глаза. Эйр уставилась на что-то в окне за ее спиной.
Санна вскакивает с громко скрипнувшей скамейки. Она осторожно поворачивается и сначала видит лишь собственное отражение в оконном стекле. Когда взгляд наконец проникает сквозь эту пелену, она различает то, что находится за стеклом. Наполовину скрытая занавеской, там сидит плотно спеленатая в черно-коричневые куски ткани фигурка.
Одной щекой она прижимается к стеклу и мертво пялится на них. Красные глаза, грубые черты лица. Удлиненная лысая голова на мощной шее.
В ушах у Санны раздается крик Эрика из снов, он захлестывает ее. Она видит сына, видит, как он кричит снова и снова. Тряпичная кукла.
–Исчезни! Возвращайся обратно в зеркало!
Звук захлопывающейся двери спальни, а потом языки пламени, которые прорываются сквозь нее.
Она подносит трясущуюся руку ко рту. Но сил на крик не хватает. Она задыхается от вкуса собственного страха, крови, которая течет из носа и попадает в рот.
Вильгот подлетает к ним, с трудом переводя дыхание после пробежки вниз по склону. Эйр помогает Санне запрокинуть голову и вытереть кровь с верхней губы. Подоспевший Вильгот кладет руку ей на плечо.
Санна сбрасывает ее.
–Откройте дверь,– хрипит она.
–Но, Санна…
Она выдергивает связку ключей у него из рук, открывает дверь домика и влетает внутрь.
–Успокойся, Санна,– уговаривает ее Вильгот.
Она разворачивается и впивается в него глазами.
–Успокоиться? Он был здесь. У тебя что, здесь жил Мортен Унгер?
–Санна…
Она подходит к окну и хватает куклу. Она обернута в хлопок и лен. Кто-то окунул ее в смолу, а потом просушил. Выглядит это так, словно ее вытащили из преисподней. Вместо глаз на физиономии приклеены две красные пуговицы.
Она кидает ее в него.
–Черт, как же ты мог? Скажи, что это неправда. Скажи, что я ошибаюсь.
Вильгот опускает глаза.
–Он встречался с Эриком? Эрик играл тут внизу, когда он жил здесь?
По щекам Вильгота текут слезы.
Эйр смотрит на них обоих, а потом ее осеняет. Она знает, что Мортен Унгер где-то прятался, когда предварительное следствие прекратилось. Люди хотели его растерзать. Вот где было его убежище – в двух шагах от дома Санны и ее сына, который играл прямо у его дверей. Жажда мести.
–Он попросил меня о помощи,– произносит Вильгот.– Ему некуда было идти, люди хотели линчевать его. Я понятия не имел, что это ты вела расследование по делу, если бы я только знал тогда, я бы ни за что…
–Как ты мог?
–Это продолжалось лишь несколько недель. Он уехал отсюда до пожара, он даже не жил здесь, когда…
–Все на острове знали, что он пироман, что закрывать предварительное следствие – огромная ошибка…
–Он обрел Бога, Санна, когда пришел ко мне. Мой долг дать шанс каждому…
–Он сказал тебе, что обрел Бога?
–Санна…
–Ты заявляешь, что не знал, что это я веду расследование, когда он к тебе пришел, что ты не имел понятия об этом,– произносит Санна. Такого взгляда Эйр не видела у нее никогда прежде. Абсолютно пустой взгляд.– Но потом ты узнал, после пожара это ведь выплыло наружу?
Вильгот молча смотрит прямо перед собой.
–Почему же ты так ничего и не сказал?
–Не знаю, Санна…– он запинается.– Смелости, наверное, не хватило…
Он замолкает, когда она делает шаг к нему.
–Ты позволил ему подойти так близко, чтобы убить моего Эрика.
Эйр выскакивает из домика вслед за Санной, но не поспевает, та исчезает за гребнем холма. Отчаявшись, Эйр кричит, чтобы она подождала, но все без толку.
24.
Эйр пытается удержать Санну, когда они оказываются в гараже, но та обессиленно опускается на свою походную кровать. Хрупкая, почти как рисованный человечек, она шарит в поисках пледа. Когда она снова тянется за таблетками, хотя только что приняла несколько, Эйр забирает блистер у нее из рук.
–Попытайся просто уснуть,– говорит она.– И не пить больше это дерьмо.
Санна закрывает глаза, Эйр набрасывает на нее плед и осматривается. Тусклый свет. Целая кипа нераспечатанных писем. Стойка для одежды с черными брюками, под ней выставлены в ряд ботинки, в мусорном ведре – использованные футболки.
Над кроватью низкий наклонный потолок, весь испещренный надписями. Эйр приглядывается. Сотни догадок и тысячи вопросов без ответа о пожаре, о смерти Эрика и Патрика. Сине-черное нагромождение слов, плотно нацарапанных фраз и сомнений.
Санна беспокойно вертится на шаткой кровати. Кажется, она уже провалилась в свой ночной кошмар. Эйр стоит, держа в руке упаковку таблеток, и не знает, что ей делать. В конце концов она кладет таблетки Санне под руку. Сидит несколько минут на краешке кровати, потом неловко гладит Санну по ноге и уходит.
Час спустя Эйр, подтянувшись на руках, вылезает из воды и растягивается на мостках на маленьком городском пляже. Она лежит так некоторое время, давая ветру обсушить влажную кожу.
Раздается металлический грохот, как будто кто-то наступил на большую бочку на пристани. На берегу все тихо, в здании купальни ни в одном окне не горит свет. Вымотавшаяся, с подступающей к горлу тошнотой, Эйр слышит чей-то смех на берегу. Несколько парней стоят рядом с ее обувью и одеждой и с любопытством разглядывают ее. Эйр осознает собственную наготу, хотя это не вызывает у нее желания прикрыться. Вместо этого она спокойно направляется к своим вещам.
