в библиотеке, — докладывает Лучиана.
— Хорошо, что нам в другую сторону, — бухтит Камиль, беря курс в противоположном от библиотеки направлении.
Они так и не помирились, но сегодня у меня нет ни малейшего желания убеждать Камиля, что он не прав. Прошлого раза по горло хватило.
В кабинете Камиль бросает свою куртку на диван, берет ноутбук и, по-хозяйски усевшись в кресло Чеховского, начинает щелкать клавишами.
Я любуюсь его сосредоточенным видом. Замечаю, как бегают его черные глаза, как пролегает вертикальная полоска на лбу, как поджимаются губы. Он мог быть бы законопослушным бизнесменом. Даже магнатом. Хотя нет. Тогда вокруг него вечно крутились бы женщины. Журналистки, официантки, горничные, секретарши, ассистентки, деловые партнерши, жены деловых партнеров. Все строили бы ему глазки, выпячивая свои сильные стороны.
— О чем вы с мамой болтали ночью? — спрашиваю я, отвлекая себя от занесших меня в темные дали мыслей.
— О тебе, — не отрываясь от экрана, отвечает Камиль. — Она переживает, что после свадьбы мы исчезнем и забудем о ней.
— Да, это на нее похоже, — улыбаюсь, снимая пальто и усаживаясь на край дивана. — А если без шуток. Чем мы будем заниматься после свадьбы, Камиль?
— Жить. — Он заканчивает работу, но не выключает ноутбук. Покидает кресло и пересаживается ко мне на диван. Притягивает меня к себе, взглядом скользит по моему лицу, задерживает его на губах. — Что-нибудь придумаем. Скучать не придется.
С этим я уже смирилась. Из криминального мира можно выйти только вперед ногами. Камиль всегда будет под прицелом, как властей, так и синдикатов. Веселье нам гарантировано.
Я закидываю руку за его шею, ладонь другой кладу на грудь — туда, где под решеткой ребер бьется дикое сердце. Смотрю в любимые глаза и фантазирую, как мы стоим перед алтарем, произносим заветное «Да!», танцуем свадебный вальс, разрезаем торт. У меня платье, у Камиля — фрак. Белый. Он ему очень идет. Подчеркивает черные глаза, смуглую кожу. Но будет ли у нас такое торжество?
Мы подали заявление в ЗАГС, так и не оговорив, что и как будет проходить. За дополнительную плату нас согласились расписать на следующей неделе. Что мы успеем за несколько дней? И нужно ли что-то успевать? Устраивать пышный праздник на радость журналистам? Чтобы потом все диванные критики обсуждали мое платье, выражение моего лица, выискивали огрехи и ляпы. А домохозяйки на всех форумах делились своим бесценным мнением, какая женщина больше подходит Камилю Асманову.
Я не особо склонна к депрессии из-за сплетен. После заказа Адель так и вовсе плюю на подобные казусы. Но свадьба — это личный, интимный момент, который я не хочу омрачать чьим-то ядом.
— Камиль, — решаюсь заговорить я, — как ты представляешь нашу свадьбу?
— Свадьбу? — Он загадочно приподнимает бровь, будто я сморозила глупость. — Ты имеешь в виду, бракосочетание? Думаю, достаточно пригласить твою маму, дядю Наиля, Лучиану, брата, Азиза и Варвару. Распишемся, пообедаем в ресторане дяди. Как тебе?
Мои губы растягиваются в улыбке. Хотя. Скорее, кривятся. Понимаю, что это лучше, чем ничего. Но сердце невесты хочет чего-то большего.
Рука Камиля сжимается на моей талии кольцом. Он склоняется к моему уху и шепчет:
— А свадьбу позже сыграем на Гавайях. Только я и ты.
Вот так непринужденно и в то же время страстно он вдыхает в меня новый глоток жизни. Когда же я перестану сомневаться в нем? Этот мужчина на все пойдет ради меня. Уже пошел. В тот день, когда появился на пороге моего дома.
— Камиль…
— М-м-м?
— Я тебя люблю, — улыбаюсь я и нахожу его губы своими.
От поцелуя голова кружится еще сильнее, чем от слов. Если бы он не держал меня в своих стальных объятиях, я уже соскользнула бы с дивана. Просто грохнулась бы на пол. Без чувств.
— Радует, что вы помните, что не одни в этом мире живете, — шипит появившаяся в кабинете Адель.
Запах ее духов вмиг заполоняет здесь каждый угол. Он кажется тяжелым, кислотным. Будто высасывает воздух, отравляет.
Я не спешу закончить поцелуй. Продолжаю целовать Камиля, тая в его объятиях. И очень-очень медленно отлипаю от его губ. Через плечо смотрю на дефилирующую к столу Адель, не вылезая из его объятий.
— Мы берем пример с тебя, — насмешливо говорит ей Камиль.
Она кладет сумочку на край стола, наливает себе стакан спиртного и садится в кресло.
— Ты, Камиль, сейчас не в том положении, чтобы язвить. — Она делает глоток. Еще один. Еще. Отставляет стакан, покачивается и снова смотрит на нас. Как на паразитов, от которых никак не может избавиться. — В тебе что-то изменилось, Анастасия. Ты такая… такая…
— Естественная, — договариваю я за нее. — Внезапно поняла, что не хочу быть похожей на тебя.
Из нее вырывается нервный смешок. Взгляд изучающе скользит по мне и задерживается на плече Камиля, где лежит моя рука. Кольцо. Вот, что стало причиной ее пристального внимания.
— Какое милое украшение.
— Помолвочное, — уточняю я, терзаемая лютой ненавистью к этой особе. Прямо сейчас врезала бы по ее бледному лицу. За себя, за Камиля, за Лучиану.
— Поздравляю, — произносит она, снова хлебая из стакана. — Вы подходите друг другу. Сумели доказать это, когда поссорившись избили моего мужа.
— Избили? — усмехается Камиль, выпуская меня из объятий и вставая с дивана. — Я его всего раз ударил. Кто ж знал-то, что он у тебя такой хлипкий? — Он приближается к столу, опирается о него кулаками и чуть склоняет голову. — Если бы я ударил еще, он бы сдох там же в углу. А ведь кулак чесался.
— Я не понимаю вас, Камиль! — Адель подрывается с кресла. — Он мой муж! За что вы с Романом ненавидите его?! Он хотя бы работает, а твоя Римма вообще бесплатно с нашего стола питалась! Еще и кусок клуба отхватила!
Она нарочно говорит «твоя». Змея всем нутром. В любой ситуации клыки выпускает. Ругается с Камилем, но не забывает, что я все слышу. Не уколет — ночь спать плохо будет.
— Между прочим, это ты привел его в семью!
— Твоя память уже тоже в запой ушла? — рычит Камиль. — Он чисто случайно спас мне жизнь! Разумеется, я привел его к тебе, чтобы заплатила! Деньгами, а не натурой, дура ты отбитая на всю башку!
Адель ртом хватает воздух, опешив от порыва Камиля. Теряет дар речи, округляя глаза и дрожащей рукой шаря по столу в поисках стакана.
— Твой любимый и работающий муж домогался моей невесты! — рявкает он, отчего она замирает, так и не найдя свой недопитый алкоголь. — Это ты ему все простить готова, а я за такое
