кофе.
— Заваривать самому долго, — пробурчал этот панд недоделанный, но послушно подошел, куда позвали. — Я физически не буду успевать.
— Потом передадите это умение кому-нибудь из слуг, и будет вам счастье.
В общем, перемирие таки было достигнуто. И я все же уехала на свой родной север, не оставляя за спиной злющего власть имущего мужика с кофейной ломкой. Остальные свои потребности ему придется обеспечивать себе самому. О чем я и сказала, кстати, при последней встрече. И даже не получила в ответ ни одного прожигающего взгляда. Вот что кофе животворящий делает.
Наконец карета вышла из последнего телепорта и бодро затряслась по каменистой дороге в сторону моего ледяного замка. Уф-ф-ф… здесь даже воздух другой. И дышится, и думается лучше. Самое время вспомнить то, о чем в столице я старалась не вспоминать.
Потому что стоит только вспомнить — и я совершенно перестаю понимать, как мне жить дальше. Ведь, если собрать все воедино, получается жуткая картина. Будто из какой-то дешевой драмы.
Яролир был не виноват в последней подставе, раз. А еще он был страшно ранен и обморожен. Мной. Это два. Не показал этого ни словом, ни взглядом — это три. Настоял на том, чтобы я получила все, что попросила, — четыре.
Есть еще и пять, и шесть, и семь… но важнее всего только одно обстоятельство: мой холод в груди — это дурацкая, ненужная, глупая и несвоевременная… тоска? По кому? По чему? По этому мужчине?
У меня было полгода, чтобы разобраться. А я даже близко не подобралась к тому, чтобы понять — дальше-то что? Вот сейчас я понимаю, что скучаю по нему, что переживаю, что сердце болит. Но…
В итоге получилось, что я просто бросила раненого, любящего меня мужчину. Бросила, обратив внимание только на деньги от развода и даже не поинтересовавшись его мнением и здоровьем. Да, изначально меня тоже не особо жаловали, но по незнанию и недалекости. А я абсолютно по тем же причинам поступила так же. Получается, я ведь ничем не лучше, да?
Да и вообще, глупости все. Лучше, хуже… результат налицо. Толку теперь мериться моралью?
Я вздохнула и посмотрела в окно кареты. Еще две минуты назад там светило солнце, и вдруг резко потемнело. Словно туча наплыла, причем не просто по небу, а прямо по земле, волоча за собой толстое пушистое брюхо, полное клубящегося снега.
— Ну вот. Зима окончательно наступила. Первая серьезная метель в этом году, — пробормотала я в пустоту, все глубже погружаясь в какую-то тихую меланхолию. Рядом не было даже Патрика, кто бы привычно ободрил. Брат остался еще на неделю в столице, чтобы дождаться некоторых документов.
— Чужая! Ледяная! — зашипело вдруг где-то за стенкой экипажа, и по обтянутой кожей дверце будто ударили когтистыми лапками. — Выходи!
— Это… это то, что я думаю? — Задумчивость мигом испарилась, а в груди поднялась волна предвкушения наравне со страхом.
— Чужая! Не наша! Холодная! Выходи! — требовали маленькие ледяные духи, вгрызаясь в стенки кареты далеко не маленькими зубками. — Выходи, выходи!
Мои воспоминания сразу вернулись в те, самые первые дни моего пребывания в новом мире. Тогда, при возвращении на север, случилось то же самое. Разве что я еще не понимала, чего именно требуют ледяные фейри.
— А ну, брысь! — этот возмущенный крик тоже раздался где-то за стеной, в самой круговерти снежной метели. — Брысь, я сказал! Это еще что такое, мыши вы невоспитанные?! Это моя территория! Это моя ледяная! Пошли вон!
Ой… В карету словно ударило чем-то тяжелым и пушистым, а затем снаружи раздались звуки самой натуральной кошачьей драки. Классической такой — с матерными воплями на мяукающем, визгом, шипением и шерстью по ветру.
Когда я потеряла терпение и высунулась-таки в метель, мне этой ледяной шерстью с ходу прилетело по лицу, словно мокрым снежком. А пока я возмущенно отплевывалась и вытиралась, наши, кажется, победили окончательно. Во всяком случае, больше никто не шипел, не орал и не обзывал меня чужой. Но и разглядеть толком в снежной круговерти ничего не получалось. Еще и кучер-охранник из своей огороженной кабинки начал сердито стучать, требуя вернуться в экипаж и закрыть дверь от греха.
Я уже почти решила последовать умным указаниям.
И тут…
— Леди, — раздался из пурги до боли знакомый голос, и из снежной пелены медленно начала выплывать фигура всадника с волчьей головой, — может, вам требуется помощь?
— Ничего ей не требуется, я уже прогнал эту мошкару, — гордо заявил кот и по-хозяйски приземлился на плечо мужчины.
— Вы… — Кажется, я начала терять дар речи. — Ты…
— Ох, простите. Я забыл представиться, прекрасная леди. Какое упущение с моей стороны. Старший лейтенант Ярослав Арлингтон, к вашим услугам. Зима началась, и дороги нынче не безопасные. Не хотели бы вы нанять наш отряд для охраны?
На глазах как-то самопроизвольно начали появляться непрошеные слезы. Но я все же смогла выдавить из себя одну фразу:
— Садитесь, лейтенант. Обсудим условия вашего… найма.
Глава 56
— Мур-р-р… — Ледяной кот довольно перебрался на мои колени, устроившись уютным колечком. — Вот теперь хор-р-рошо. Магии в тебе много, правильной, пушистой, как свежий зимний снег. Будто снова котенком в логове стал.
Яролир с сиденья напротив посмотрел на кота таким взглядом, что я с трудом сдержала смех. Можно подумать, мужчина позавидовал усатому и сам хотел на его место.
Я откинулась на мягкую спинку обитого кожей диванчика и прикрыла глаза, пряча улыбку. И что теперь? Не знаю… но холод в душе, тот, который полгода подряд заставлял меня ежиться и кутаться во что попало, исчез. Как не было его.
— Почему Ярослав? — спросила почти минуту спустя, когда карета уже тронулась с места. — Откуда ты вообще взял это имя?
— Ты же сама как-то проговорилась, что в вашем мире есть такое. Мне понравилось. — Бывший муж даже не стал отпираться, сразу снимая волчью маску. А еще он без спросу пересел с дивана напротив ко мне. А я промолчала — засмотрелась.
Его внешность, кажется, слегка изменилась. Нет, черты лица остались прежними, но на висках появилась седина. А еще глаза… Кажется, они стали чуть-чуть серее. Не такие яркие, как у Чариза или Тристана.
