- Это была не молния.
Рэй - он лежал с краю, - тотчас же подскочил, отыскивая на полу одежду. Он не сказал ни слова, глядя на пылающее в грозовых облаках зарево, спешно одеваясь, только глаза его горели раскаленными углями.
И Алан, поднявшийся со своего места, тоже понял, что это такое.
- Это Феникс, - произнес он, озвучивая мысли всех троих. - Освобожденный Феникс, прекрасная огненная птица, которой в жертву Птицелов готов был принести весь мир.
- Что ему нужно, - рыкнул Рэй, горящим взглядом хищника отслеживая полет Феникса. Его огромные прекрасные крылья пламенем облизывали края тяжелых туч, и пламя, казалось, пронзало краснеющее небо насквозь, как кинжал пронзает сердце. - Цел остался и свободен - вот и летел бы прочь…
- Он не умеет кормиться сам, - произнесла Мэлани. - Птицелов держал его, как птицу в клетке. Сам подпитывал его красоту и силу. А тут Феникс остался без хозяина - но и без покровителя. Ему нужна наша сила. Дракона, Ведьмы - все равно.
- Откуда ты знаешь?
- Книга рассказала мне это. Это и многое другое.
Феникс подлетел к Башне, так близко, что было видно, как он огромен и мощен. Так же огромен, как дракон, так же силен. Просто река огня лилась за задрожавшими, мгновенно раскалившимися стеклами, огненные перья трепетали на ветру и сжигали кислород, так, что Мэл испуганно ухватилась за грудь, почувствовав легкое удушье и жар, дохнувший ей в лицо от окон.
Ей трудно было ощущать себя… не жертвой, наблюдая полет Феникса, даже несмотря на то, что ее охраняли два дракона. Она чувствовала спокойную силу Алана и кипучее желание задавить огненную тварь - Рэя, но все равно ей было страшно.
- Сейчас, - негромко произнес Алан, следя за тем, как Феникс бьет пламенными крыльями мгновенно вскипающий воздух, и словно услышав его, Феникс толкнул огненными когтями стекло, и оно раскололось в мелкие брызги, водопадом хлынуло на пол.
В лицо Мэл нестерпимо дохнула сухим жаром, она даже отшатнулась, прикрыв руками обнаженную грудь, соски на которой припекло от тяжелого жара. Алан и Рэй заступили ее, закрыли собой, и Феникс, сложив крылья, погас и вдруг разразился удивительно знакомым хохотом.
Таким привычным.
Таким добродушно-липким, как сладкий жирный пирог.
- Хью?! - потрясенная, произнесла Мэл. От изумления она позабыла, что обнажена, и Хью - какой-т новый, незнакомый ей ранее, со странными масляно-голодными, жестокими глазами, - рассмеялся тихим издевательским смешком.
- Неверная жена, - посмеиваясь, произнес он, игнорируя присутствующих здесь драконов. - Я-то думал, ты страдаешь. Стоун ведь сказал, для чего ты ему. Я думал, он будет тебя связывать, истязать и нещадно драть во все дырки. А их двое, оказывается… и не похоже, что ты была сильно недовольна тем, что они трахают тебя вдвоем. Как они, а? Одновременно или по расписанию?
- Что тебе нужно? - вместо Мэл спросил Алан. - Кажется, ты получил свободу. Так лети отсюда и пользуйся ею.
Хью снова рассмеялся, щуря хитрые синие глазки. Вот сейчас, без ошейника Птицелова на горле, свободный, не притворяясь добряком, он был настоящим - мерзким, циничным, эгоистичным и инфантильным в своей слепой жестокости.
«Не видит магических существ», - припомнила Мэл слова Ведьмы, и по коже ее побежал холодок ужаса от мысли о том, что он сделал бы, узнай в свое время, что она - Ведьма…
С ней или с маленькой Алисией.
«Фениксы жестоки. Они не щадят и собственных детей…»
- Я вижу, между вами сплошная идиллия, - произнес он с нехорошим удовлетворением в голосе. - И эта шлюха пришлась вам по вкусу. Поэтому ее оспаривать у вас не стану, - Хью плюнул с презрением, хотя в голосе его Мэл уловила злую досаду. - Ссориться с драконами из-за блудливой бабы себе дороже. Но кое-что вы мне все же задолжали.
- Что же? - поинтересовался Рэй, сужая золотые глаза. Его голос вибрировал и рокотал издевательски, от его звука Хью передернул плечами - видимо, и старого дракона, силу которого ему обещал Птицелов, Хью знал…
- Верните мне мою дочь.
В голосе Хью было дрожащее жадное нетерпение, которое он скрыть был не в силах. Не было ни малейшего сомнения в том, зачем ему ребенок. Алан припомнил, как во время ритуала Нагов Хью, притворившись беспомощным и сломленным, прижимался к медовому камню, и усмехнулся. Если бы у Нагов все вышло, если б они принесли девочку в жертву непонятным духам и богам, вся сила хлынула бы в одно существо и досталась бы тому, кто касался камня - то есть ему, Хью. А сил у окрепшего Феникса на то, чтобы разогнать Нагов, наверняка хватило бы.
- Я заберу ее, - продолжал меж тем Хью, - и будем считать, что мы друг друга не видели и даже не знаем о существовании друг друга.
- Я не отдам тебе дочь! - взвилась Мэлани, и Хью зашипел совершенно по-змеиному, разевая рот словно птица, не умеющая говорить - клюв.
- Ты еще нарожаешь себе щенков! - выплюнул он с ненавистью. - Эти два жеребца не оставят тебя пустой! Будешь раздвигать ноги и вытуживать их ублюдков каждый год! А мне верни мою дочь! Мою! Я ее отец, она моя!
- Нет,- вместо Мэл ответил Алан. - Ты не получишь ребенка, Феникс. Ты не получишь ничего. Надо быть крупный идиотом, чтобы своими руками подкормить Феникса и отпустить его со знанием того, что в наших руках есть Ведьма - которая, вне всякого сомнения, раздвинет ноги и начнет рожать от нас или драконов, или Ведьм. Все равно. Ты вернешься; когда у тебя кончатся силы, ты к нам вернешься, чтобы предъявить права на что-нибудь еще. Поэтому нет. Ты не получишь ничего. Разве что пару хороших оплеух, от которых у тебя голова отвалится.
Хью от злости просто зарычал, напрягая плечи, сжимая кулаки так, что затрещали на его запястьях рукава. Пламя, крыльями взлетевшее за его спиной, вмиг сожрало его рубашку и раскалило кожу как метал в горниле.
