там наверняка ловушки или ещё что похуже.
Нехотя, но кивнула.
— Однако воссоздать зелье необходимо!
Старик нахмурился и прошептал:
— Ненависть… Ненависть опутала горы.
Глубокая морщина залегла на лбу, слеза, похожая на драгоценный алмаз, скатилась из-под седых ресниц.
— Как же его расколдовать, — нахмурился Ролан.
— Тише! — я прижала палец к губам и склонилась над спящим. — Тише… Он пытается нам что-то сказать.
— Ненависть, — шевельнулись белые губы. — Ненависть отравляет горы.
Я вслушивалась, надеясь, что Хозяин гор скажет что-то такое, что…. Но нет. Лишь ровное, тихое дыхание эхом отразилось от стен.
— Заснул? — тихо спросил Ролан. — Пойдём, Джо. Надо уходить.
— Но… — я беспомощно оглянулась на старика. — Нельзя его здесь оставлять.
— Пока мы без зелья, а ты практически без магии, ничего поделать нельзя. Мы вернёмся, я обещаю.
— Но…
— Время! Надо выбраться на поверхность. Мы нужны там.
Нехотя кивнула, не спрашивая, почему нужны, просто доверившись. Ролан стал наконец самим собой: сосредоточенным, серьёзным. Он снова знал, что делать, и это успокаивало.
Шаг. Другой. Я уже начала видеть золотые светящиеся искорки на полу, которые показывали нам, куда идти. Магия стремительно возвращалась, что не могло не радовать. Я боялась, что после нашей борьбы с ледяной стеной и погружения в прошлое, пойдёт откат. Какое счастье, что этого не произошло!
Темница хранителя гор осталась позади. Поворот. Ещё один. Мы всё глубже уходили в горы, стало совсем темно, дышать трудно, и вдруг…
Это было удивительно. Красиво. Завораживающе. Мы завернули в очередной проход и застыли, не веря собственным глазам. Пол и стены были усыпаны крошечными мерцающими цветочками! Они сияли, словно звёзды в ночном небе. Мне даже показалось, я слышу еле уловимый хрустальный перезвон.
Никогда раньше мне не доводилось видеть ничего подобного, но это и неудивительно, ведь я никогда не была внутри гор.
Светлячки на коротеньких тонких стебельках манили, покачиваясь, хотя ветра здесь не было. Надо взять образцы! Наверняка у них уникальные свойства! На мгновение я забыла обо всём. О Хранителе в кандалах, о людях в зверином обличье, о Ллонке. Я хотела одного: прикоснуться к этому чудному звёздному свету, ощутить прохладу лепестков под пальцами, вдохнуть нежный аромат.
Но стоило протянуть руку, как с тихим шелестом между мной и цветочками выросли… милые сердцу синие цветы, послание друга, выстроились стеной, отрезая мою руку от вожделенных сияющих огоньков.
— Колокольчик? — прошептала я, с удивлением наблюдая, как колокольчики продолжают расти вокруг меня, словно желая захватить в плен.
— Джо! — Ролан схватил меня за руку и вдавил в стену там, где не было сверкающих растений. — Это знак! Нельзя трогать эти цветы. Нельзя вдыхать их запах, слушать их звон… Джо? Джо! Джо, проснись! Проснись, это магия! Это Ллонк!
— Да, — кивнула, чувствуя, что он прав. Наверняка Колокольчик пытался меня предупредить. Странно, что Ролан догадался, ведь он во всё это не верил? — Это ловушка.
Мы взялись за руки, чтобы бежать, но не успели сделать и пары шагов. Ллонк появился… прямо из стены.
— Хммм. Не спят? — прошипел он, сделав знак двум сопровождавшим его чудовищам.
Ноги подкосились. Не знаю почему, но в присутствии этого жуткого человека охватывала нервная дрожь, и я ничего не могла с этим поделать.
Так было даже тогда в Биргенгеме, когда я считала аптекаря неприятным, жадным, но в принципе безобидным человеком. Сердце не обманешь. Жаль мы не всегда к нему прислушиваемся.
Счастье, что на Ролана Ллонк так не действовал — кузен короля задвинул меня за спину, прикрыл щитом, а в Ллонка и заколдованных людей полетел огненный шар!
Искры разлетелись, защита Ллонка дрогнула, но всё же устояла. Крик обиженный, возмущённый. Этот человек так долго причинял боль другим, сам оставаясь неприкосновенным, что сейчас, когда он наконец столкнулся с по-настоящему достойным противником, даже не мог осознать, что произошло.
На нас рыча бросились чудовища. Милосердная. Я, сжав кулаки, кусала губы до крови, чтобы не закричать, не сбить концентрацию Ролана и не поддаться панике. Чудовища — люди. И Ролан мог их убить, защищая нас. Что же делать? Это невыносимо! Ведь это не враг, с которым бьёшься насмерть, там хотя бы всё просто: он тебя или ты его, но эти люди не виноваты! Они заколдованы. Они не ведают, что творят.
Скрюченные острые когти уже тянулись к горлу монсеньора, в горящих глазах — звериная жажда крови… Вдруг заколдованные рухнули, словно подкошенные. Я даже не успела понять, каким заклинанием воспользовался Ролан.
— Мне казалось, вы пытались спасти улучшенных, — прохрипел Ллонк с ядовитой ухмылкой. — Они же люди! Ни в чём неповинные люди, которых я заколдовал.
От злости потемнело в глазах. Он всё просчитал! Мерзкий, ничтожный! Этого человек продал душу за возможность творить свои ядовитые произведения. Ллонк рассчитывал на то, что мы не захотим убивать чудовищ и окажемся беспомощными!
— Всему своё время, — холодно ответил Ролан. — Я не убил их, а лишь обездвижил. Они немного мешали нашему выяснению отношений.
Ллонк рассвирепел. Взмах рукой, заклинание, и по стенам поползли чёрные стебли, на которых то тут, то там уже прорастали те самые грибы… Камни с жалобным скрежетом (клянусь, я чувствовала, как гранит стонет от боли!) стали сдвигаться, чтобы зажать нас и стереть в порошок.
— Пожалуй, я вас покину, — Ллонк равнодушно пожал плечами. — Дела, знаете ли. Жаль. Вы и ваша дама — весьма ценный ресурс. Но боюсь, слишком упрямый. Бунтовщики мне не нужны. Это опасно. Прощайте!
Ролан бросил вслед аптекарю заклинание — раздался короткий вскрик, полный боли.
— Попал? — прошептала я.
Ролан ничего не ответил. Схватил меня за руку, и мы рванули прочь, подальше от этой западни, то искрящей цветущими звёздами, то грозящей ядом грибов. Стены трясло, земля ходила ходуном, сверху падали камни — мы едва успевали увернуться. Мы не удержались на ногах и рухнули.
«Это конец», — подумала я, понимая, что нам никто и ничто не поможет.
— Ролан. Я люблю тебя.
Но монсеньор и не думал прощаться. Прильнув к стене, он гладил камни ладонями и что-то шептал. Я почувствовала льющуюся непрерывным потоком магию. Его магию! Чистую… Прозрачную, как небо, как ледяная вода, бегущая с горных вершин. Глаза ослепил лазоревый свет, так сияет магия Альфреда. И мне вдруг стало стыдно: Ролан сражается, а я трясусь, как овечий хвост!
Что со мной? Забыла, как драться?
Поползла к нему, не делая попыток подняться. Метр, другой. Я смогу. Мне это важно так же, как дышать! Добраться, коснуться своими дрожащими ладошками сильных, уверенных, любимых рук, помочь.
— Джо! — он улыбнулся, когда я схватила его ладони.
Нет, он точно
