овсянки, но мой взор упал на гору посуды, громоздящейся в раковине.
— Колись, — продолжал давить сосед.
— У меня непрерывная циркуляция.
— Не… что?
— Я беру грёбаную энергию прямо из воздуха.
— Чума. И давно это с тобой?
— С утра началось.
— Вообще не опустошаешься?
— Даже близко.
На кухню вошла Джан. Морфистка укуталась в плед и зашлёпала босыми ногами к мойке, бросая недовольные взгляды на струи дождя за окном.
— Вы чего переполошились, ребзя?
— Знаковое событие, — Фёдор воздел указательный палец, смахивающий на сосиску. — У Серёжи второй ранг.
— Да вы шо? — девушка притворно закатила глаза.
— Я серьёзно, — обиделся толстяк. — Он у нас теперь продвинутый.
До морфистки не сразу, но дошло.
— Прикалываетесь.
— Нет, — хмыкнул я.
Джан повернулась ко мне:
— Циркулируешь?
— Ещё как, — подтвердил я. — На медитации понял.
— Тебе потребуется новый сертификат, — что бы ни случилось в этом мире, южанка мыслила прагматично. — И сразу после его выдачи жди привета из консистории.
— Не дождусь, — улыбнулся я. — У них фишка — забирать только внеклановых.
— Ты уже и в клан успел вступить? — охренел Федос.
— Остались мелкие формальности, — я уселся спиной к окну и откусил приличный кусок груши. — Но в целом — да. С вассалитетом от Дома Трубецких.
— Хорошо съездили, — оценил толстяк.
— Эй, — Джан переключилась на более насущные проблемы. — А чего вы завтрак не готовите?
— Посуду мыть… — пробубнил Федя.
Девушка фыркнула.
И громко позвала:
— Бродяга?
— Слушаю, Джан.
— Пусть вся эта посуда исчезнет.
Гора тарелок, мисок и шампуров растворилась в небытии.
— А теперь, — девушка окинула нас победоносным взором, — создай весь набор заново. Прямо на полках.
— Готово.
Мы с Федей переглянулись.
Джан открыла воду, смыла остатки жира, ловко орудуя губкой, завинтила кран и вытерла руки полотенцем. Вновь обернулась. Хитро подмигнула.
— А так можно было? — задал риторический вопрос Федя.
Глава 41
В гости к Ираклию я решил заехать третьего января.
Решение было спонтанным. Я вспомнил, что обещал, так почему бы и нет. Перед этим, конечно же, созвонился с другом и уточнил, не занят ли он.
— Шутишь? — Кучеряшка не поверил своим ушам. — Ради тебя, брат, я все дела отложу. Давай к обеду? Я сейчас бабушке Маико скажу, она как начнёт готовить…
Прозвучало угрожающе.
— Не стоит беспокоиться, — поспешно произнёс я. — Я же просто в гости…
— Просто в гости? — возмутился Ираклий. — Ты у меня ни разу не был!
Мы договорились встретиться в два часа дня.
Я поначалу планировал ехать на своей убитой колымаге, чтобы не смущать добрых людей, но Ираклий отговорил. Дескать, там уже вся семья хочет посмотреть, что за зверя я приручил. Так что, отказавшись от обеда, заказанного Федей в ресторане, я сел в свою спортивную тачку и погнал в направлении Пригорья. Но с таким расчётом, чтобы заехать в торговые ряды на Горгиладзе и прикупить каких-нибудь гостинцев к столу.
Центр был полупустым.
Начиная с первого января у меня возникло ощущение Апокалипсиса. Город словно вымер. Струи дождя заливали уснувший и не проснувшийся мегаполис, даже машин стало меньше. Я бродил по безлюдным рядам продуктовых отделов, встречая столь же редких ушлёпков, уныло взирающих на пустые полки. А вы как думали? Пост. Треть стеллажей пустовала, часть продуктов была явно просрочена. В итоге я забил на свою затею с вкусняшками и отправился на второй этаж, где прикупил новомодный электромиксер «Метеор» с функцией соковыжималки. Ираклий постоянно твердит о том, как бабушке Маико не хватает миксера на кухне, а деньги на покупку никак не появляются.
Вторым подарком была коробка премиального чая «Князь Георгий». Травяные напитки адептам Древних пить разрешалось, но опять же, не все могли себе позволить именно этот сорт. Четырнадцать видов горных трав, имбирь, кусочки сухофруктов — и всё это в роскошном жестяном тубусе с усатым мужиком в бурке. Мужик подмигивал покупателю и держал в поднятой руке стакан армуду. У пояса князя-дегустатора виднелись ножны с кинжалом.
Выйдя на парковку, я обнаружил, что дождь усилился.
Пробежавшись по лужам, влез в тачку, положил пакет с подарками на соседнее сиденье и начал неспешно выруливать на автостраду. «Борей» в этот момент смахивал на океанский лайнер, вспарывающий гладь бескрайней лужи. Поверхность этого водоёма бурлила от бомбардировки отвесными струями.
Фазис утонул в серой мгле.
Я потратил около часа, чтобы добраться в глушь, ставшую приютом для семьи Ираклия. В этой части Пригорья доминировал частный сектор. Петляющие и срастающиеся под немыслимыми углами улочки, непредсказуемые тупики и повороты, выбоины в асфальте и коровьи лепёшки. Пришлось сбросить скорость и ехать аккуратно. Когда я добрался до нужного дома, было без четверти два.
Остановился у проржавевших ворот, посигналил.
Забор у Ираклия был сетчатым. Сквозь прорехи я видел мандариновые деревья, которые никто и не думал убирать. То ли им лень, то ли уже объелись мандаринами. Сад был обширным — гранаты, алыча, фейхоа и куча других деревьев, которые я не мог точно идентифицировать. В глубине всего этого великолепия высился двухэтажный дом в кавказском стиле. Наружные спиральные лестницы, крытые балконы-галереи, терраса с маркизой, черепичная крыша и стена, обшитая металлом. Под самой крышей, с западной стороны, ещё велись ремонтные работы.
К воротам приблизился коренастый мопс. Уставился на меня добрыми глазами, смешно наморщив лоб. Кормили мопса хорошо — собака основательно раздалась вширь, чем-то смахивая на нашего Федю.
Из дома выскочил Ираклий.
Помахал мне рукой.
— Братан, я сейчас!
Выбравшись из «Борея», я помог товарищу развести створки ворот. Мопс заглянул мне в глаза, высунув язык и виляя хвостом. Я потрепал животину по холке.
— Гельмут, в дом, — бросил через плечо Ираклий. — Промокнешь.
Я завёл машину на усыпанную гравием площадку, затворил ворота и лязгнул массивной щеколдой.
Ираклий повёл меня к одной из боковых лестниц. Мы поднялись на второй этаж, прошли насквозь длинную галерею и попали прямиком на кухню.
— Ба, смотри кого привёл! — с порога заявил Ираклий.
К нам обернулась невероятно древняя улыбчивая женщина в чёрном платье и фартуке. Увидев меня, всплеснула руками:
— Святые подводники! Здравствуй, дорогой! А почему через кухню?
— Так быстрее, — усмехнулся Ираклий. — Я хотел Серго с тобой познакомить.
Не успел я и глазом моргнуть, как женщина оказалась рядом, обняла меня и заявила, что её дом — мой дом, бери всё, что нравится и не разувайся, у нас и так грязно.
— А это что? — Маико в недоумении уставилась на коробки.
— Подарок, — я протянул женщине миксер и чай. — Только прошу, не отказывайтесь. От чистого сердца.
Бабушка всплеснула руками:
— Миксер! Мать моя Гидра! Не надо было так тратиться… И чай! Я такой в жизни не пробовала! Кадат неведомый, вот уж порадовал старушку…
Кухня жила собственной жизнью.
Умопомрачительно пахло специями, что-то жарилось, варилось, булькало и нарезалось.
Из ниоткуда нарисовался Бесо, стянул кусок чего-то вкусного со стола, бросил в меня «приветом» и умчался в коридор.
— А Федоса не взял? — удивился Ираклий.
Пожимаю плечами:
— Он в свои радиоприёмники закопался, слушать ничего не хочет.
— Бесо расстроится, — погрустнел Кучеряшка.
Я хлопнул друга по плечу:
— Не в последний же раз видимся.
— Ты бы ему сказал, что бабуля готовит, — подмигнул Ираклий.
Маико уже стучала ножом по доске, шинкуя зелень.
На кухню вошла измождённая, но стройная и крепкая женщина — мать Ираклия.
— Дорогая, помешай сациви, — попросила бабушка Маико.
— Мама, это Сергей, — представил меня Ираклий. — Я тебе про него рассказывал, помнишь?
— Конечно, помню, — ласково улыбнулась женщина. — Меня зовут Тамина. Просто Тамина.
— Очень приятно, — ответил я.
— Проведи гостя в дом, — Тамина потрепала Ираклия по голове. — Я тут бабуле немножко помогу.
С этими словами женщина устремилась к газовой плите, на которой варились легендарные сациви.
— Идём, — Кучеряшка потянул меня за рукав. — Я тебя с остальными познакомлю.
Остальных была целая орда. Упитанный и широкоплечий отец Ираклия, Каха — бородатый, улыбчивый, в вязаном кардигане и потёртых джинсах. Дядя Гиви — лысый, усатый, в видавшем виды клетчатом пиджаке, отглаженных серых брюках со стрелками и белой рубашке. Старший брат Кучеряшки, Лука, высокий и нескладный, но весёлый и постоянно подкалывающий дядю Гиви. Марика, сестра Ираклия — симпатичная и очень живая девушка, темпераментом сильно напоминающая брата. Они с Ираклием были двойняшками и тоже задирали друг друга большую часть времени. Семейство собралось в гостиной, где тихо бормотал телевизор, вплетая новости в несмолкаемый шум дождя за окном. Каха укачивал на руках годовалого малыша в вязаном свитере и штанишках.
— Дедушка уехал к своему другу, Отару, — сообщил Ираклий. —
