замена. Причина, по которой девицу нашли в соседнем герцогстве, мне тоже стала предельно понятной: уроженку Валлора, если она придет во власть, придется показывать публике, и ее может запросто узнать кто-то из друзей детства, односельчан или соседей. Заговорщикам это было совершенно ни к чему. Притом девчонку использовали втёмную, намереваясь отодвинуть на задворки, а то и вовсе убрать, если сыграет карта с настоящей наследницей. Нужно и впрямь приглядывать за ней получше, а то и вовсе увезти из королевства от греха подальше, пока всё не уляжется.
Следовательно, никакой уверенности в том, что Аквилия жива, а коли жива, согласится занять место Люциана, у мятежников не было. Не было у них уверенности и в том, что нам удастся договориться с восставшими, когда она все-таки нашлась. Думаю, дело тут вот в чем. Среди приближенных короля наверняка оставалось два лагеря царедворцев: первые, подхалимы и выскочки, которых Люциан приблизил к себе в последние годы, держались за его величество руками и ногами, поскольку прекрасно понимали: как только во дворце не станет короля, не станет и их самих. Вторые, дворяне из старых и знатных валлорских родов, с некоторых пор отодвинутые подальше от кормушки в силу развившейся у короля подозрительности и страха потерять трон, мечтали от Люциана избавиться, видя в смене власти способ поправить свое пошатнувшееся положение в обществе. Ради этого, видимо, недовольные царедворцы и затеяли гражданскую войну — отвлечь внимание Люциана на борьбу с мятежниками, пока во дворце за его спиной зреет заговор. И до тех пор, пока у вторых не было твердой уверенности, что карта Аквилии сыграла, действовать они не спешили. Мы прибыли в лагерь восставших три дня назад, нас не убили сразу, хотя и попытались это сделать, на следующий день мы дали бой люциановской гвардии и снова продвинулись к столице, встав лагерем в дневном переходе буквально под стенами города. Тогда-то, видно, до заговорщиков во дворце и дошла информация о том, что у нас все получилось, и настало время действовать. Если бы Мара застрелила наследницу, а нас порубил на куски одноглазый с его подручными, дворяне, поморщив носики, потащили бы на трон Мару…
Нет, маловероятно. Это неизбежно вызвало бы дрязги и склоки уже между самой знатью, ведь истинное происхождение девчонки было известно каждому при дворе. Значит, дворянам все-таки была нужна на троне настоящая Аквилия, и они решили рискнуть, отправив ее в лагерь восставших. Не слишком ли серьезный риск? Или они с самого начала знали, что с ней ничего не случится, а роковой выстрел Мары был непредвиденным эксцессом? Нет, не могу поверить, что после успеха столь сложно выстроенной комбинации заговорщики поставили бы все на карту и стали так рисковать. Видимо, у них была причина верить, что эта наша поездка закончится благополучно, и Аквилии ничего не угрожает. Интересно было бы до этой причины докопаться…
Притом теперь я уже твердо знаю, кто именно кукловодил всей этой затеей с самого начала, и кто теперь соберет сливки в результате успешно разыгранной партии. Кукловодил, отмечу, изящно и очень тонко. Правда, нашему таинственному интригану пришлось и самому отправиться за тридевять земель, ибо доверить эту миссию он по понятным причинам никому не мог — Эльдмар не пошел бы за кем попало. Что ж, браво. Исполнено ювелирно, снял бы шляпу, если бы она у меня имелась в наполненной ароматной пеной ванной — я, впрочем, предпочитаю принимать водные процедуры без головного убора.
Любопытно, но в самом городе после смерти короля и прибытия во дворец наследницы на первый взгляд ничего не изменилось. Да и на второй тоже. Лавочники, как и прежде, торговали своим товаром, по улицам бродили булочники и зеленщики, питейные заведения распахивали свои двери на рассвете и заполночь извергали из дымных недр с трудом держащихся на ногах обывателей. Из газеты я узнал, что бывшим мятежникам выкатили несколько бочек дешевого вина, раздали по пригоршне медяков, объявили поголовное прощение всех грехов и отправили по домам. В общем, жизнь шла своим чередом, только на третий день улицы старого города стали украшать цветами, разноцветными тряпичными флажками и лампионами с масляными фонарями внутри. А вечером в гостиницу доставили красиво оформленные приглашения во дворец на торжественную коронацию ее величества Аквилии Первой — по одному для нас с Холтом и Отрой.
Пришлось повторить заново всю эту утомительную процедуру с одеванием подобающего случаю благородного костюма. Меня бесконечно радовало разве что то обстоятельство, что я мог не слишком торопиться избавиться от пышных одеяний по возвращении из дворца: поймавший меня в коридоре гостиницы Холт радостно сообщил, что на следующий день после коронации празднование продолжится прямо здесь. Правда, совершенно по другому поводу, — а именно, по причине свадьбы его и Отры, на которую я, разумеется, приглашен. Что ж, придется позаботиться о подарке: негоже являться на свадьбу друга с пустыми руками.
Перед тем, как отдать себя в руки слуги с наглаженной рубашкой и надушенным камзолом, я заглянул в комнату Мары, в которой та сидела в фактическом заточении с самого нашего приезда в столицу. Девица пребывала в легком унынии, хотя, кажется, и нашла себе занятие: все помещение было завалено бумажными листами с карандашными набросками дам в кринолинах и мужчин в военных мундирах. Некоторые рисунки были даже весьма недурны, на мой неискушенный взгляд.
— Ты говорила, что в Алистоне тебя воспитывал родной дядюшка, — сказал я, — он жив?
— Наверное, — пожала плечами Мара, — я не видела его уже без малого три года.
— Хотела бы к нему вернуться?
— К дяде Крогану? — захлопала ресницами девица. — Ну, не знаю… С ним интересно, он очень веселый человек, и к тому же охотник… Но я уже привыкла жить как-то… Сама по себе.
— Хорошо, обсудим это позже, — сказал я, поднимаясь.
— Ты обещал научить меня владеть шпагой! — напомнила мне Мара, когда я уже схватился за дверную ручку.
— Научу, раз обещал, — вздохнул я. — Начнем с теории.
Я вышел на середину комнаты и внимательно посмотрел на бывшую мятежницу. Эх, рановато мне еще брать учеников. Сам только что закончил тренировки, и не могу сказать, что овладел искусством фехтования в совершенстве. Правда, один мой наставник уже мертв, а второй теперь неизвестно где. Впрочем, дав слово, я привык его держать, теперь уж деваться некуда. За язык меня никто не тянул. Можно будет показать ей пару приемов при случае, надеюсь, ей этого хватит.
