случае, пока не осознаёт этого. Даже близнецы имеют разную точку зрения на вещи. А вдруг настанет момент, когда начнётся жаркий спор между личностями? И снова та же история с энергомутацией…»
Сергей Казимирович вздохнул и в мыслях, и в действительности. Света-драконица это заметила, но предпочла промолчать.
«Мне не хочется вновь терять мою Светку. Однажды я её уже отпустил и через два года умер. Не то чтобы это было сильно связано между собой, ибо умер я от смеха».
«То есть? – я нахмурился. – Как это – от смеха?»
«А вот так. Во время боя за посёлок К. меня ранили в грудь, пробили лёгкое. Образовался пневмоторакс. Меня заштопали, наказав при этом сильно в будущем не смеяться, ибо может опять прорваться. Сложный там случай был, короче, даже время не излечит. Ну вот, тридцать лет я не смеялся во весь голос. А потом на встрече ветеранов мой боевой товарищ решил рассказать один прекрасный, без шуток, армейский анекдот. Смеялись мы от души, пока у меня вновь дыра в груди не появилась. Одно хорошо в той ситуации – умер я счастливым, безболезненно. Не успела скорая приехать, вот я и оказался скоропостижно в царстве Аида, в пятом мире-измерении. Глупая смерть, как по мне, – Сергей Казимирович провёл языком с внутренней стороны губ и поднял взгляд на меня. – К чему я это всё? Жизнь мне уже много вторых шансов давала. Но, чую, фортуна не бесконечна. Чую, если потеряю Свету и в этот раз, то она не вернётся ко мне уже никогда. Даже в мире мёртвых, ибо, наверное, ей уготована судьба вечно жить с тобой в третьем мире-измерении. Ты ведь Посвящённый, а значит, имеешь такую привилегию. Либо же эта личность её просто-напросто дезинтегрирует. Это хуже смерти».
Сергей Казимирович понурил голову и продолжил говорить:
«Боюсь я этой драконицы. Я всегда боялся драконов – этих смертоносных тварей. Ненавидел их, идеологически боролся с ними, не допускал, чтоб этот символ стал в России положительным, герб Москвы потому любил, ведь Георгий Победоносец там зме́я убивал. А когда попал в царство Евгения, был в ужасе – эти чёртовы чудовища повсюду. Набожный я человек, Виталий, был, есть и, наверное, навсегда останусь. Дракон – слуга сатаны, Анугиразус это подтвердил своей позицией, целым видом жестоких драконов-карателей и своей ненавистью к человечеству. Я уже долго служу Евгению, кое-как привык к нему и его большой семье, но… – Сергей Казимирович проворчал что-то невнятное, но затем продолжил. – Всё равно мне больно видеть, как дракон стал символом России, как Россия отдалась в лапы этому чудищу, как вот эта драконица присвоила себе имя моей дочери и мою фамилию. Она может предать ту, кого оберегает, встать на её место, навсегда отправив в небытие ту Свету, что я когда-то растил и воспитывал».
Сергей Казимирович говорил быстро, но время всё равно шло. Света-драконица, я следил за ней, в эти минуты лишь нюхала цветы и поглаживала меня по спине своей массивной когтистой рукой.
«Буквально несколько минут назад вы умилялись тем, как Света-драконица копирует поведение вашей дочери, – сказал я. – Что же заставило вас столь быстро поменять мнение?»
«Размышления, знания и простые логические цепочки, – ответил Сергей Казимирович. – Личность либо сама отделится и будет жить в другом мире-измерении, либо захватит контроль. Оба эти варианта описаны, это исторический опыт других подобных особей в разных галактиках. Высшие существа обмениваются некоторыми знаниями».
«А Евгений может на это повлиять? Уничтожить, например, вторую личность? Или, может, его жена – Евгения?»
«Может, конечно. Но энергофон обеих личностей настолько спутался за века, что для их распутывания и разделения могут понадобиться тысячелетия. Такие вещи обычно лечатся тут же, а не через столетия. Кроме того, это не случай Владислава Карпова и Владириса или других Посвящённых Владимира…»
– Что-то ты уж очень долго на меня смотришь, – сказала Света-драконица, заметив моё долгое молчание. – О чём задумался?
– Да так, о своём, о мужском, – хотел было отмахнуться я, да понял, что в чистом поле отмахнуться не получится. – О планах задумался, в общем.
– А-а-а, – протянула Света-драконица многозначительно. – С Сергеем Казимировичем обсуждаете планы по поводу третьего мира-измерения и твоего пребывания там? Это правильно. Я вам не мешаю ведь?
– Отнюдь. Ты сиди спокойно, наслаждайся погодой.
– Я хочу немного полетать, – Света-драконица создала широкий платок, завернула в него мой букет и положила на траву. – Всю жизнь хотела полетать. Ты ведь не против?
– Летай, летай, кто ж тебе запрещает?
Света-драконица тут же, нарушая мыслимые и немыслимые законы физики, оторвалась от земли и взмыла в небо.
«Да, кстати, драконы совсем не умеют летать в привычном смысле, – подметил Сергей Казимирович, продолжая говорить мысленно, будто его могли услышать, открой он рот. – Не соответствуют аэродинамике. В первом мире-измерении им помогали азы владения энергией. Левитация, знаешь ли».
«Я ощущаю, да, – я действительно заметил подталкивающие и поддерживающие в воздухе драконицу порывы энергии. – Она прервала вас. Продолжите?»
«Да там и продолжать-то нечего. Думаю, ты и так понял мою позицию. Для меня эта драконица – никто, и звать её – никак. Если попробует покуситься на мою дочь – раздавлю, как жалкого муравья».
«Не боитесь проиграть схватку с драконом, а, Сергей Казимирович?»
«Не боюсь. Мой опыт энерговеда тянется уже миллионы лет. А размер, когда ты владеешь энергией, совсем не важен. Раздавлю и не замечу. А даже если вдруг и проиграю – совесть моя будет чиста, ибо я пытался защитить любимую дочь от посягательства на неё когтистых лап».
Сергей Казимирович смотрел на летающую драконицу с нескрываемым раздражением и даже презрением, словно видел в ней врага. Я, в свою очередь, смотрел с интересом – не каждый день увидишь в небе не птицу, а крупное чудо-юдо.
– Одно хорошо, – сказал Сергей Казимирович вслух. – Эти драконы – не символ дегенерации, как было в моё время. Они хотя бы русскую культуру принимают…
Смотрел я недолго. Меня вдруг что-то вырвало из мира снов.
– Витя! – услышал я сквозь сон взволнованную Свету. Уже человека. – Витя, проснись!
– А?! – я испуганно вскочил с кровати и обнаружил себя уже не посреди бескрайнего луга, а в тёмной спальне. Только-только начало светать. – Что такое? Что-то случилось?
Глаза Светы лишь блестели во тьме, не было даже и намёка на тот свет,
