тихо, – что отчасти во всем происходящем я тоже виновата?
– Нет! Оливия!
– Тогда почему меня зовут Мия?
– По моим данным, Бен решил на некоторое время залечь на дно, чтобы никто его не нашел. И тебя тоже.
– Но зачем менять имена и переезжать в другой город? Это глупо!
– Я с тобой согласен. – Делаю шаг вперед и смотрю на окутанную сомнениями Оливию. – У Бена был свой план, который я до сих пор не могу понять…
– Я полгода жила в тирании и насилии! Меня пичкали такими дозами транквилизаторов, которые могут свалить медведя! За что мне это все?!
Слова Оливии пропитаны ненавистью, горечью и болью, накопившимися за все время, что она провела в плену у этого психа. Я четко понимаю, что Оливия злится на меня и на правду, которую только что узнала.
– Если бы не ты…
– То что? – вопросительно выгибаю бровь и наблюдаю за тем, как Оливия меняется в лице. – Если бы не я, ты бы уже была мертва.
– Я бы с тобой не была знакома. И не попала бы в дерьмо, в котором теперь мы оба по уши!
«Она злится и хочет вылить все, что накопилось в ее чистой и доброй душе. Что ж. Если надо побыть козлом отпущения, то я готов», – принимаю я упреки Оливии.
– Все произошло так, как должно было произойти.
Оливия встает с кровати и направляется к двери.
– Оливия! – окликаю я ее и легонько останавливаю за плечо.
– Вы оба разрушаете мою жизнь! – кричит она, и я понимаю, что ей нужно выговориться. – А я просто хочу жить нормально!
– А куда ты пойдешь? Куда ты пойдешь в городе, где все инфраструктура подмята под Бена?
Оливия замолкает. Я не ожидал, что этот факт будет для нее еще одной новостью. Черт, да я вообще не представляю, через что ей пришлось пройти, даже чтобы хотя бы добраться до меня!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Кажется, это у нас семейное – владеть городами и мериться силами. – Делаю небольшую паузу, чтобы убедиться, что Оливия разрешит мне рассказать еще кое-что. – Бен приехал сюда не просто так. Ты же понимаешь, что, если связываешься с криминалом, выход у тебя только один?
Ви молчит. Она складывает руки на груди и буравит меня своими шоколадными глазами.
– Здесь ему предоставили укрытие. По крайней мере, я так думал до тех пор, пока мне не нашептали, что грохнули предводителя мафии, а вместе с ним и мэра.
– Ту женщину? – тихо уточняет Оливия. – Я видела ужасные фотографии на ноутбуке у Джека…
– И после этого ты все еще веришь, что он всего лишь владеет рекламным бизнесом?
– Нет. Уже давно перестала в это верить.
– Оливия, послушай. – Я убираю руку с ее плеча, твердо уверенный, что Ви выслушает меня до конца. – Нравственный кодекс каждого, кто вступает в «семью» – никогда в жизни и ни при каких обстоятельствах не посягать на близких людей ее членов. А Бен переступил эту черту, убив главаря мафии. Он идет по наклонной. И все знают, насколько он безумен.
В глазах Оливии появляются первые хрустальные слезы, и через какую-то секунду она начинает плакать. Тут все понятно без слов – Бен сломал ее. Я молча прижимаю ее к себе и ощущаю неровный пульс ее сердца.
– Если бы тогда, на том корпоративе, я бы не увидел тебя… Не почувствовал, что ты – именно то, что мне необходимо в этой жизни, то… Я бы продолжал жить так же, прожигая деньги, здоровье и жизнь, словно ничего не знаю о мире… Ви… Ты показала мне, что в этом мире есть и другая жизнь – наполненная минутами, прикосновениями и моментами.
Оливия тихо всхлипывает, но я отрываю ее от себя, чтобы заглянуть в заплаканные глаза.
– Ты показала мне – несмотря на все то что с тобой стряслось, – что у меня есть душа. Ты именно тот человек, ради которого я готов идти до конца и, если понадобится, отдать свою жизнь.
Оливия заглядывает в мои глаза, словно ищет в них ответы на свои вопросы. Я глубоко вдыхаю и продолжаю:
– Потому что я не могу потерять тебя. Не могу потерять тебя дважды.
Мы стоим и смотрим друг на друга, словно стараемся запомнить каждую мелкую деталь. Россыпь веснушек на ее носу едва заметна в лучах приглушенного темного света. Я не узнаю в ней прежнюю Оливию. Не помню, чтобы она была таким пугливым, загнанным в угол зверьком. Я беру ее заплаканное лицо в свои ладони и вытираю струящиеся по щекам слезы.
– Теперь нас ничто и никто не разлучит. Я клянусь.
Оливия замирает на долю секунды, глядя мне в глаза. А в следующее мгновение…
Мы больше неподвластны самим себе.
Ее горячие губы вонзаются в мои, накрывая волной нежности и ласки. Я понимаю, что до скрежета в сердце соскучился по Оливии, пока пропускал через себя всплески воспоминаний о нашем прошлом. О том, как впервые в жизни увидел ее на корпоративе и потом подавлял в себе желание взять ее в каком-нибудь укромном уголке. О первом нелепом поцелуе, когда я попробовал ее губы на вкус. И о втором, от которого не удержался, желая вновь почувствовать ее нежность, и Оливия отдала мне ее без остатка.
Я все больше растворяюсь в страстном поцелуе, теряясь между реальностью и иллюзией. Оливия издает тяжелый вздох, кладет свои хрупкие руки на мои плечи, и шквал эмоций, кружа голову, заполняет каждую мою клеточку. Сладостный вкус ее губ дурманит рассудок, словно я пью натощак самый крепкий на свете алкоголь.
Оливия жмется ко мне, как забитый пугливый зверь, просящий о помощи и защите. И я отзываюсь на ее просьбу. Никогда и ни за что не потеряю ее вновь. Нет, я обязан уберечь ее от всех невзгод, даже если буду на волоске от смерти.
* * *
До меня доносится раздражающая мелодия, исходящая из моего мобильника. Мне не хочется прерывать головокружительный момент, но Оливия замирает, и я принимаю решение разорвать наш поцелуй. Мы смотрим друг другу в глаза, не в силах сдвинуться с места.
Ви сжимает губы в тонкую плотную ниточку.
– Надо ответить, – тихо роняет она, потупив взгляд.
Я нехотя огибаю ее и направляюсь к столу, где лежит телефон. На экране виднеется номер Шона.
– Алло?
– Майкл, тут такое дело…
Слышу в голове товарища нотку тревожности, но не хочу, чтобы Оливия что-то заметила, поэтому, поправив полотенце, сухо отвечаю:
– Да, говори.
– В общем… – Шон делает паузу, а
