— Ты такая плохая.
Мы начинаем на цыпочках пробираться в лес, толстые ветви мгновенно прикрывают нас от солнца.
— Я пойду за тобой, — шепчет Тилли.
Я закатываю глаза.
— Да. Иди за мной, но эти пули не могут убить никого, кто попытается убить нас, так что если, например, горный лев или кто-то еще придет за нами, я не смогу нам помочь.
Тилли останавливается как раз в тот момент, когда мы проходим через поляну.
— Но на самом деле ты не охотишься на горных львов, не так ли?
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом.
— Конечно, нет! Но я бы выстрелила, чтобы убить любого человека, который это сделает.
Ее рот захлопывается, а затем она смеется надо мной.
— О, ты это несерьезно.
Я смеюсь вместе с ней, хотя очень серьезна. Моему отцу пришлось физически сдерживать меня после того, как какая-то глупая пустышка и ее тупая семья загрузили фотографию на Facebook с мертвым львом, которого они убили, гордо держа его безжизненное тело. Однажды я собираюсь повторить эту фотографию, только с их первенцем в руках.
Ладно, это было слишком давно. Да, это было давно, но, увы, чтобы люди ни думали об охотниках, я люблю животных. Больше, чем людей. Я и моя семья охотились только на оленей, если только это не стрельба по уткам.
— Мэди! — Тилли шепчет мне в затылок, ее дыхание касается моей шеи.
— Что? — шиплю я в ответ, поднимая пистолет. Тилли следует за мной по пятам, ее грудь трется о мою спину каждые две секунды. Если бы мы сейчас были в фильме ужасов, она бы нас убила.
— Уже темнеет.
— Ну, вот что происходит, когда уже почти восемь вечера, расслабься. — Я иду, чтобы перешагнуть через упавшее бревно, когда поскальзываюсь и падаю на землю, как раз в тот момент, когда ярко-зеленая краска брызжет на ствол, находящийся рядом с нами. Тилли вырывается из своего ступора, смотрит на зеленую краску, а затем вскрикивает в шоке, когда еще одни брызги краски попадает ей прямо в челюсть. Я в шоке закрываю рот рукой. Ей могло легко выбить несколько зубов. Перекатившись на живот, прижимаю пистолет к плечу и смотрю в прицел, диаметр которого дает мне возможность увеличить изображение. Куст шелестит напротив нас, но я знаю, что это слишком просто и, очевидно, было подстроено. Заметив, что куст сначала переместился справа, я направляю конец своего пистолета вправо, где, конечно же, появляются лица Брэнтли и Эйса, где они смеются над глупостью Тилли и, возможно, моей глупостью. Я ухмыляюсь. — Бу-у-у, ублюдки. — А затем нажимаю на спусковой крючок, направляя пистолет сначала на самодовольное лицо Брэнтли. Когда вижу яркие, пастельно-розовые брызги на его шокированной роже, я быстро направляю пистолет на Эйса и снова спускаю курок, на этот раз, попадая точно туда, куда они попали в Тилли, в угол челюсти.
Они оба громко кричат.
— Бл*дь!
Я смеюсь и поворачиваюсь к Тилли, которая рыдает, прислонившись к стволу дерева, слезы текут по ее щекам, размазывая зеленый цвет на ее лице.
— Эй. — Я придвигаюсь ближе к ней. — Больно, да? Не волнуйся. Я их сделала.
Она качает головой, слезы не собирают заканчиваться.
— Дело не в этом, Мэди.
— Что случилось? — спрашиваю я, придвигаясь ближе к ней, но мой палец все еще наготове.
— Мой отец. Ну, эм…
— Твои синяки? — Шепчу больше для себя, чем для нее, складывая два и два вместе, она расстроена, а потом первое, что она говорит, это ее отец.
Она кивает.
— Он пьяница. Моя мама ушла, когда мне было два года, и он всегда напоминал мне о том, что я в долгу перед ним, потому что он остался рядом, а она бросила нас. — Тилли снова смахивает слезы со щек. — Он становится грубым почти каждую ночь.
— Ты не должна говорить об этом, если не хочешь, Тилли. Все в порядке.
Она улыбается, откидывая с лица волосы.
— В любом случае, я просто хотела объяснить, почему слишком остро отреагировала на это.
Шаги приближаются, хруст их близости вибрирует, и я быстро встаю, прикрывая Тилли и поднимая пистолет на того, кто идет.
— Ого! — Бишоп улыбается, подняв руки. — Только я, детка.
Сужаю глаза.
— Да? Насколько я помню, ты сказал, что мне нельзя приходить и играть. Так что... — Смотрю вниз на Тилли, и она улыбается мне со знающим блеском в глазах. Я подмигиваю ей, а затем снова смотрю на Бишопа. — Значит, мы против вас. — Его ухмылка исчезает, и в тот момент, когда он собирается нажать на курок, я сжимаю свой, и ярко-розовая краска разбрызгивается по всей передней части его твердой груди, затем поворачиваю пистолет к Нейту, делая два уверенных выстрела в его грудь. Ухмыляясь, опускаю пистолет. — Видишь... — Черная краска ударяет меня в грудь, и тут же в меня вонзается острое жало. — О, боже!
Бишоп продолжает ухмыляться, а затем опускает пистолет. Я собираюсь ударить его тыльной стороной пистолета, но он отталкивает его с дороги, его рука приближается к моему горлу. Он бросает меня на землю, его хватка все еще на моей шее, как ошейник. Бишоп проводит кончиком носа по моей переносице, его талия прижимает меня к земле, а улыбка щекочет уголки его губ.
— Видишь, детка? Не становись чертовски самоуверенной.
Нейт закатывает глаза, когда Брэнтли и Эйс обходят один из стволов дерева.
— Чертова сука, — ворчит Брэнтли, вытирая розовую краску с челюсти.
Бишоп дьявольски ухмыляется, прежде чем поправить его. Он легонько целует меня в губы, очень нежно, прежде чем встает и поворачивается лицом к Брэнтли.
— Второй удар, щенок. Не допусти, чтобы дошло до трех, потому что мне будет слишком приятно испортить твое хорошенькое личико.
Я встаю с земли, отряхивая грязь со штанов. Взяв руку Бишопа в свою, притягиваю его ближе к себе.
— Все в порядке. — Какие бы проблемы не были у Брэнтли со мной, он, очевидно, считает их обоснованными.
Перекинув пистолет через плечо, Нейт наклоняется, чтобы поднять Тилли, прижимая ее к груди. Я пристально наблюдаю за ними, слегка сбитая с толку, пока Бишоп не ловит меня.
— Да, я думаю, можно с уверенностью сказать, что плейбой нашел свою цыпочку.
— Ты думаешь? — спрашиваю я, наклонив голову.
Бишоп усмехается.
— Да, в основном.
***
Бишоп разговаривает по телефону, когда я выхожу из душа, сжимая полотенце. Он смотрит, как я вхожу, но продолжает отвечать на вопросы по телефону, внимательно наблюдая за мной.
— Да, — говорит он. — Нет, с ней все в порядке.
Останавливаюсь, вытаскивая одежду из сумки.
— Да, я чертовски уверен, папа. Отмени это.
