Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
«Как ты можешь так со мной поступать?» Многие родители начинают изображать из себя мучеников. Они заливаются слезами, заламывают руки и делают вид, что вы их шокируете, не верят тому, что вы можете поступать с ними так жестоко. Они ведут себя так, как будто это они – невинные жертвы. Они обвиняют вас в том, что вы их мучаете и разочаровываете, причитают о том, что у них и так много проблем. Они скажут вам, что у них нет ни сил, ни здоровья, чтобы вынести все это, что вы разбили им сердце, вы их убиваете своими нападками. Доля правды в их словах, конечно же, будет. Родителям больно и тяжело осознавать собственные ошибки и то, какое страдание они причинили своим детям. Но нельзя исключить, что это будет просто еще одной манипуляцией, попыткой контролировать ваше поведение. Это один из способов использовать чувство вины и заставить вас отступить.
Ваш ответ: «Мне жаль, что вас это так расстраивает. Мне жаль, что это ранит вас, но я не могу больше отступаться от собственного мнения. Я тоже очень долго страдал».
Иногда это действительно невозможно
Типичные реакции родителей и примеры ответов, которые я привожу выше, могут помочь вам избежать зыбучих песков эмоций во время конфронтации, но есть и такие люди, коммуникация с которыми невозможна в принципе.
Некоторые родители во время конфронтации ведут себя настолько конфликтно, что продолжать разговор становится невозможным. Вы можете быть очень рациональными, доброжелательными, можете стараться максимально точно и ясно донести свою мысль, но случается, что родительское поведение не оставляет вам другого выхода, кроме как прервать конфронтацию и уйти. Они станут стараться интерпретировать ваши слова с точностью до наоборот, извращать мотивы вашего поведения, начнут лгать, будут постоянно прерывать вас, даже если обещали этого не делать, обвинять вас, кричать, ломать мебель, швырять посуду, попытаются запугать вас тем, что вот-вот сойдут с ума или убьют вас. В подобной ситуации помните, что точно так же, как важно преодолеть свой страх и высказать родителям все, что мы чувствуем и думаем, нам необходимо уметь отступать, если вы видите, что дальнейшая конфронтация не только небезопасна, но и полностью бесполезна. Если вам придется прервать общение из-за поведения родителей, это будет их поражением, а не вашим.
СПОКОЙНАЯ КОНФРОНТАЦИЯ
Не все конфронтации выходят из-под контроля, даже если протекают бурно. На самом деле некоторые бывают удивительно мирными и спокойными.
Кристина – женщина, которая настойчиво пыталась спасать неадекватных мужчин и которая в детстве написала письмо «Дорогой Эбби», потому что ей приходилось избавлять отца от приступов депрессии, решила привести мать, Жанну, на терапию для конфронтации (ее отец к этому времени уже умер). Кристина начала конфронтацию словами, которые мы с ней приготовили заранее, мать согласилась не прерывать ее.
Кристина: Мама, мне нужно поговорить с тобой о том, что происходило, когда я была маленькой. Это все еще причиняет мне боль. Сейчас я понимаю, что часто обвиняла себя в том, что происходило тогда…
Жанна (прерывает): Если ты все еще чувствуешь себя плохо, дорогая, значит, твоя терапия не очень-то помогает…
Кристина: Ты обещала выслушать меня и не прерывать. Мама, мы сейчас говорим не о терапии, а о моем детстве. Помнишь, как папа обижался на меня, когда я ссорилась с Нилом (братом)? Как папа начинал плакать и говорить, какая я плохая и какой хороший Нил? Помнишь, сколько раз ты посылала меня утешать его? Ты понимаешь, какую ответственность ты вынуждала меня брать на себя? Я была обязана решать его проблемы, хотя была маленькой девочкой. Почему ты не занималась его проблемами? Почему он сам не занимался ими? Почему это должна была делать я? Ты всегда игнорировала нас, даже если была рядом. Я проводила больше времени с домработницей, чем с тобой. Помнишь, как я написала письмо «Дорогой Эбби»? Ты и это проигнорировала.
Жанна (тихо): Я ничего такого не помню.
Кристина: Мам, возможно, ты не хочешь помнить, но если ты готова помочь мне сейчас, ты должна меня выслушать. Я не нападаю на тебя, я только пытаюсь объяснить, как я себя чувствовала тогда. Я чувствовала себя в полном одиночестве, я думала, что я ужасный человек, я думала, что я во всем виновата, я не знала, что делать и как справиться с тем, с чем я не могла справиться. Так я чувствовала себя. Теперь я скажу тебе, как все это повлияло на мою дальнейшую жизнь. До того как я начала работать со Сьюзан, я чувствовала себя опустошенной. Сейчас мне немного лучше, но я по-прежнему боюсь эмоциональных мужчин. Поэтому я предпочитаю отношения с холодными и бесчувственными типами. Мне очень плохо сейчас, когда я пытаюсь разобраться, кто же я такая, чего хочу и что для меня важно. Я только начинаю понимать хоть что-то. Но сложнее всего – понравиться самой себе. Каждый раз, когда я пытаюсь это сделать, я слышу папин голос, который твердит мне, какой я ужасный ребенок.
Жанна (начинает плакать): Честное слово, я не помню ничего такого, но если ты говоришь, что это было, значит, так и есть… Наверное, я была настолько занята своим горем…
Кристина: О нет! Теперь я чувствую себя виноватой в том, что задела твои чувства…
Сьюзан: Кристина, почему ты не скажешь маме, что именно тебе нужно от нее сейчас?
Кристина: Я хочу, чтобы мы относились друг другу как взрослые люди. Я хочу быть настоящей, искренней с тобой. Я хочу иметь возможность говорить тебе правду. Я хочу, чтобы ты слушала меня, когда я говорю с тобой о прошлом, чтобы ты была готова вспоминать, думать о том, что произошло на самом деле. Я хочу, чтобы ты признала свою ответственность за то, что не заботилась обо мне, не защищала меня от папиных депрессий. Я хочу, чтобы мы начали говорить друг другу правду.
Жанна искренне пыталась выслушать свою дочь и понять ее точку зрения. Она оказалась способной к рациональной и разумной коммуникации. В конце беседы она согласилась с требованиями Кристины, хотя было понятно, что это тяжело для нее.
Взрывная конфронтация
Родители Артура не были столь понимающими. Артур – тот дипломированный психолог, которого отец подвергал физическому насилию. После долгих и трудных уговоров он привел ко мне своего отца-алкоголика и мать-пособницу. Артур уже давно хотел устроить им конфронтацию. Она оказалась гораздо более бурной, чем конфронтация Кристины.
Алан, отец Артура, вошел в мой кабинет решительно, уверенный в своей правоте и превосходстве заранее. Это был высокий седой мужчина, который выглядел на свои шестьдесят с лишним лет, годы злобы и алкоголизма отразились на его внешности. Джоанна, мать Артура, была похожа на серую мышку: серая кожа, серые волосы, серый костюм, серая личность. Выражение ее глаз было мне знакомо – характерно для женщин, которых бьют. Она вошла следом за мужем, села на стул, сложила руки на коленях и уставилась в пол.
Большую часть времени мы пытались установить хоть какую-то приемлемую для беседы атмосферу, чтобы Артур мог сказать родителям то, что он хотел. Отец все время прерывал его криками и ругательствами, стараясь запугать и заставить замолчать. Когда я вмешивалась, чтобы помочь Артуру, Алан поворачивался ко мне, оскорбляя меня и мою профессию. Мать Артура почти не говорила, а если и открывала рот, то лишь для того, чтобы попросить мужа успокоиться. Передо мной был целый мир сорока лет страданий. Артур вел себя удивительно стойко в столь трудных обстоятельствах. Ему удавалось сдерживаться, хотя было видно, что он кипел от гнева. Алан окончательно взорвался, когда сын затронул тему алкоголизма.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
