– Но она не в состоянии…
– Поднимай. Ее. На ноги, – повторил Рук тоном, не терпящим возражений.
Нежные руки подхватили Киву, сняли со спины накидку – короткую накидку Наари – и аккуратно накинули на плечи, и теперь она доставал Киве до бедра. Конечно, ни накидка, ни тем более черные угольные пятна на коже не прикрывали ее от чужих глаз до конца. В обычных обстоятельствах Кива бы пришла в ужас от мысли, что придется показаться на людях в таком виде. Но сейчас она бы хоть голой сплясала в толпе, лишь бы потом оказаться в безопасном лазарете и принять что-нибудь, чтобы было легче дышать.
– Встаем. – Наари закинула ее руку себе на плечо, и Кива практически повисла на надзирательнице. – Я тебя держу.
Кива хотела поблагодарить Наари, но даже облекать мысли в слова сейчас было выше ее сил. Быстрым измученным взглядом она окинула коридор, увидела хмурое лицо Рука, до смешного потрясенную Грендель, Кость, вовсю изучающего ее голые ноги. От выражения его лица Киве захотелось тут же залезть в душ, но потом она сглотнула, и обожженное горло надорвало болью в знак протеста. Нет, сначала она примет лекарство, а потом уже будет мыться и одеваться.
– Покончим с этим, – пробормотал Рук и повел их обратно по коридору к вестибюлю крематория.
Там он подождал, пока Кива с Наари его нагонят – они шли куда медленнее, ведь даже несмотря на отсутствие ожогов, тепловой удар и отравление дымом не прошли для Кивы бесследно. Помимо поврежденной глотки у нее горели глаза, гудела голова, мышцы сводило судорогой, а сердце неслось галопом и никак не могло успокоиться. С каждым шагом Кива все больше разуверялась, что сумеет дойти до лазарета сама или даже с помощью Наари. Хотелось только остановиться и отдохнуть, хотя бы на несколько минут.
– Открой глаза, – прошипела Наари и слегка встряхнула Киву, отчего каждый нерв у нее закололо и она вынырнула из беспамятства, в которое начала впадать. – Продержись, пока Рук результаты не объявит, а потом можешь падать в обморок сколько угодно.
Кива едва понимала Наари, веки закрывались сами собой невзирая на отданный приказ, дыхание срывалось с губ коротким хрипом. Но она велела себе не засыпать и держаться прямо, пока Наари выводила ее из крематория вслед за Руком прямо на яркий зимний солнечный свет.
Ледяной ветер тронул лицо Кивы, ноги, каждый неприкрытый участок тела. Она застонала, упиваясь этим холодным наслаждением. У нее даже возникло искушение сбросить накидку, но разум взял верх, и свободной рукой Кива вцепилась в подол спереди, чтобы сохранить еще хоть какие-то остатки скромности.
– Защитница Тильды Корентин успешно выстояла перед Ордалией огнем, – провозгласил смотритель Рук застывшим в ожидании заключенным.
Толпа взволнованно зашепталась, а потом разразилась криками и аплодисментами, поначалу жидкими, но буквально через несколько мгновений переросшими в гвалт, от которого уши у Кивы разболелись больше, чем все остальное. Но разбираться, кто искренне за нее радуется, а кого ее успех огорчил, Кива была не в состоянии.
Рук поднял руки и, когда толпа снова затихла, объявил:
– Через две недели Кива Меридан предстанет перед третьим испытанием – Ордалией водой. Согласно закону, вы вновь будете тому свидетелями. А пока возвращайтесь к своим обязанностям.
Как только люди начали расходиться, Кива покачнулась в руках Наари.
– Мы закончили? – спросила надзирательница Рука.
– Идите, – махнул смотритель Рукой. Но только Наари повела Киву прочь, как он их остановил: – Хотя нет, погодите.
Он поднял руку с амулетом между ними. Взгляд Кивы то затуманивался, то прояснялся, в глазах после огня как будто стоял песок, который она никак не могла сморгнуть, и всеми силами Кива пыталась не провалиться в подбирающуюся темноту.
– Чтобы такого больше не было, – тихо предупредил Рук. – Я сказал, что помочь тебе ничем не могу, и, как мне казалось, ясно дал понять, что и никто другой не должен. Мне все равно, что принц Деверик – наследник Эвалоновского престола. Если кто-нибудь вмешается в твое третье испытание, будь он хоть королевской особой, хоть нет, вы об этом пожалеете. Уяснила?
Кива покачала головой, но не потому что чего-то не поняла.
– Это был не принц, – просипела она, и каждый звук походил на царапанье дерева куском угля.
Рук окаменел.
– Не ври мне.
Он сунул амулет Киве, и та неуклюже приняла его, не выпуская подол накидки. Наари забрала у нее амулет и положила его к себе в карман на хранение.
– Я не вру, – Кива уже чуть ли не хрипела. – Это был не принц. Мне его дала принцесса.
– Всем прекрасно известно, что у принцессы Миррин не хватило бы огненной магии для твоего сегодняшнего трюка, – оборвал ее Рук. – Это официальная информация. В лучшем случае она может создать парочку маленьких огоньков, но ее дар – в управлении воздухом. А за силу в этом маленьком амулетике можешь благодарить принца Деверика. В семье Валлентисов нет огненного мага сильнее него.
Кива вспомнила, как Миррин подарила ей амулет. Она тогда предположила, что принцесса наделила рубин собственной магией, но сейчас поняла, что напрямую этого сказано не было. Неужели наследный принц вмешался? Снова? Миррин намекала на поверхностный интерес Деверика к Киве, да и он сам флиртовал с ней тогда в лазарете, но неужели это повод ее спасать? Да еще и дважды? И почему тогда Миррин делала вид, будто амулет дарит она?
На последний вопрос Кива еще могла предположить ответ: Валлентисы не должны были ей помогать. Тильда Корентин была их врагом, и, помимо загадочной болезни, между смертью и Мятежной королевой стояла только Кива. Если при дворе узнают, что принц натворил, у него наверняка возникнут проблемы.
Но… почему же он тогда так поступил? Неужели просто потому, что Кива ему понравилась?
«Мой брат – безрассудный, импульсивный дурак, и все же мало на свете людей лучше него».
Вспомнив слова Миррин о Деверике, Кива задумалась, что может быть… может, принцу понятие справедливости куда ближе, чем всему остальному его семейству. Может, он считал Тильду достойной шанса на победу. Может, он считал, что ее стоит спасти – и Киву вместе с ней.
Кива терялась в догадках. Впрочем, ломать над этим голову сейчас, когда она в любой момент могла упасть в обморок, явно не имело смысла.
– Больше такого не повторится, – пообещала Кива Руку.
И она говорила серьезно: ни тузов в рукаве, ни амулетов у нее не осталось, и не было ничего, что помогло бы Киве в следующем испытании. Да и королевские наследники давным-давно уехали. От них она больше не получит ни помощи, ни ответов.
– Уж постарайся, – угрюмо отозвался смотритель. Затем голос его смягчился, и он придвинулся почти вплотную. – Я… рад, что ты выжила.
Каждая клетка тела Кивы ныла, и она не сразу поняла, как разговор принял такой оборот.
